Мир колонизаторов и магии: Практика (СИ) - Птица Алексей - Страница 22

— Вы можете идти! — продолжил он, откашлявшись. — Вас проводят, барон, а, кроме того, в знак нашего расположения, за переданные сведения, я дам вам некий знак, который смогут увидеть только наши адепты.

Взяв мой стрелковый медальон, он укрепил его, насытил энергией, а потом, при мне, сверху нанёс некой краской горизонтальную восьмёрку, знак бесконечности.

— Вечность — бесконечна! Запомните это, барон, а сейчас можете идти, я вас не задерживаю. И знайте, кто бы на вас не напал в последующем, это не будут люди ордена Кающихся. Запомните это, барон!

Забрав полученное золото, которое пришлось нести в руках, а потом спрятать в большом мешке, купленном буквально рядом с ратушей в какой-то лавке, я направился к ростовщику, указанному мне отцом Аданом. Везде носить с собой такую тяжесть было бессмысленно. А, кроме того, где мне нужно было хранить такую сумму? В казарме? А как объяснить Алонсо и остальным, откуда у меня сто тысяч реалов? Одни вопросы, без ответов.

Благополучно сдав ростовщику всю имеющуюся наличность и получив от него долговую расписку, я направился в школу, раздираемый эмоциями и переживаниями, пока не зашёл во двор навигационной школы города Кадис, не чувствуя за собой ничью слежку.

— Сеньор, зачем вы заплатили огромную сумму и отпустили этого глупого юношу?

— Герман, этот юноша не глуп, а, кроме того, зачем нам его убивать? Ты скажешь, мы должны отомстить за наших братьев? И, несомненно, будешь прав! Но мы уже отомстили за них. Они были на войне, пусть и тайной, в надежде захватить вражеский город, и их смерть не была напрасной. Город сам распахнул свои ворота, поняв, что если он не сдастся, то мы всё равно уничтожим его. А так мы имеем ещё одного агента, пусть и опасающегося нас, но разве это когда-нибудь волновало орден? Главное — это цель! И мы ей следуем. Кроме того, он будущий морской инквизитор, а нам нужны среди них свои люди.

— Но мы же можем завербовать других, сеньор кардинал!

— Можем, но остальные хуже, либо уже работают на другие структуры. А этот пока «ничейный», и он с Нового Света, там у нас нет своих людей. И даже, если он весьма условно «наш», то лучше так, чем никак. Следуй политике точечных ударов и не надейся на быстрый успех! Ты же знаешь принцип отложенной победы, Герман?

— Да, монсеньор.

— Ну, тогда мне нечего рассказывать тебе прописные истины. Сейчас мы в проигрыше. У нас погибло восемь бойцов из-за этого юноши. Но, благодаря его информации, мы сможем спасти сотню своих братьев, и это не предел. К тому же, у нас появился новый агент, причем, в абсолютно новой структуре.

— А может, нам проще было его убить, или допросить в пыточной, он и так нам бы всё рассказал, и мы смогли бы отомстить за своих братьев?

— Это было бы проще всего, но он овладел некоторыми знаниями, о которых просто не мог знать раньше. Я предварительно проверил его на это, и не был разочарован в собственных догадках. Да и то, что рассказано за деньги, как правило, оказывается достовернее того, что вырвано под пытками, да ещё и с необходимыми каждому подробностями. Нам нужны люди, Герман. Этот моряк поможет нам, и та работа, которую он проделает поневоле, оправдает гибель наших братьев. Ведь он заменит нам их, хоть и не в полной мере, ты согласен, Герман? А, кроме того, он не всё нам рассказал, далеко не всё. У каждого всегда есть свои тайны.

— Да, монсеньор, я всегда с вами согласен! Но как вы собираетесь выведать его оставшиеся тайны?

— Всё очень просто. Как говорят французы, шерше ля фам! У него есть девушка, но нет положения в обществе. Для того, чтобы завоевать своенравную девицу, весьма, я бы сказал, недурственную, ему необходимо получить титул и статус, а как он сможет его получить? Правильно, через нас. Немного денег, немного информации, и он получит виконта, а мы — оружие для борьбы с нашими конкурентами. И все довольны! Он получит в жёны девицу, а мы, как я уже и говорил, информацию и лояльного к нам человека. А, в противном случае, всего лишь, никому не нужный труп. Эх, молодёжь, всему вас надо учить и учить.

— Ладно, я что-то сегодня разговорился. А сейчас, иди, мне надо отдохнуть. Этот парень заставил меня потратить много сил.

Глава 9 В море.

Каравелла «Санто-Доминго» ожидала нас на своём борту в качестве навигаторов и помощников капитана, а, на самом деле, планируя нас использовать ещё, наверное, по трем десяткам морских профессий. Это ясно читалось на ехидных физиономиях всех матросов и офицеров корабля.

Встречая их взгляд, я, не обращая внимания на высокомерие, подходил к любому из них и задавал несколько профессиональных вопросов, после которых поворачивался и уходил, оставляя озадаченное выражение на лице моряка, с которым разговаривал. У Алонсо всё было намного сложнее, его специально отправили вместе со мной на одну каравеллу, чтобы он мог пообтесаться на ней и набраться знаний, воздержавшись от мордобоя и дуэлей, так как он обладал скверным и вспыльчивым характером.

Все давно уже заметили, что в моём обществе он вёл себя совсем не так, как с остальными. И становился, как бы лучше выразиться, более вдумчивым и не таким оголтелым. Он также любил выпить и женщин, но в моём присутствии знал меру и не лез под первую попавшуюся юбку, хотя я видел, как ему хотелось это сделать.

Все пятнадцать человек факультета морской инквизиции, вместе с нашим деканом, были размещены на небольшой эскадре, состоящей из семи кораблей, направляющихся из Кадиса в Гавану, а затем в Веракрус и Картахену. Корабли везли переселенцев, порох, аркебузы и ещё множество разных товаров, которые были востребованы в Новом Свете и на территориях Испанского Мэйна.

Вся эскадра собралась на рейде, а потом, подняв паруса, начала набирать ход, следуя в кильватере, друг за другом, всё больше и больше отдаляясь от берегов Испании. Подул свежий попутный бриз, и паруса, поймав пузом ветер, резво понесли корабли в открытый океан.

Я стоял, наслаждаясь ветром, ворошившим волосы, и морскими брызгами, щедро бросаемыми мне в лицо. Чайки со стонами пролетали над нашими кораблями, стремясь обматерить нас, на счастье, и проводить подальше от дома, в котором я оставил почти всё, что имел. Девушку, хоть и любимую, но такую далёкую, деньги, заработанные честным, и не совсем, способом. Яркие надежды, жизнь на суше и обычные мирские удовольствия.

Здесь же меня ждали качающаяся палуба под ногами, еда, с каждым днём ухудшающегося качества, несвежая, а потом и откровенно гнилая, вода и много, очень много приключений, я бы даже хотел сказать, что критически много приключений.

Не обращая внимания на громкие крики чаек, которые постепенно отставали от нашего корабля, я смотрел вперёд, на флагман нашей эскадры. Тысяча шестьсот семьдесят четвёртый год продолжал свой неумолимый ход, во время которого шла война в Европе между Испанией и Францией.

Все семь наших кораблей держали пушки в готовности дать немедленный отпор любому врагу. Каперов опасаться не стоило, так же, как и обычных пиратов, а вот столкнуться с небольшой французской эскадрой, от этого можно было ожидать огромных проблем.

Через некоторое время, на траверзе Азорских островов, вдалеке показались мачты трёх больших кораблей. Когда они подплыли ближе, мы смогли рассмотреть королевские золотые лилии на их белых флагах. Приблизившись к нам, они заметили открытые пушечные порты наших каравелл и, дав пару залпов, скорее для острастки, чем в качестве боя, отвернули к востоку.

Наши каравеллы, в свою очередь, изрыгнули огонь, сотрясаясь бортами, и с таким же эффектом, что и французы, после чего эскадра проследовала дальше, направляясь в Атлантический океан. Каравелла была оснащена тридцатью шестью пушками, самой разнообразной модификации. Здесь присутствовали двенадцатифунтовые и двадцатифунтовые корабельные орудия и совсем небольшие шестифунтовые фальконеты.

Но поразило меня не разнообразие пушек и кулеврин на борту испанских кораблей, а то, что они все были разные и отлиты из разного металла. В основном, чугунные, реже бронзовые, и совсем уже нечасто, медные, по причине редкости и дороговизны этого металла.