Позволь мне решить (СИ) - Погожева Ольга Олеговна - Страница 25

Резкий голос, прозвучавший над нестройными рядами, показался незнакомым – обернувшись, лекарь увидел распрямившегося Трифона, вскинувшего свой посох над головой.

- Ты недостоин! - прогрохотал старец, и от его худой, высохшей фигуры повеяло страшной и древней силой. – Недостоин мудрости тайных знаний! Недостоин принять в себя могущество возрождённой магии! Прочь, порождение скверны! Прочь!!!

Ни Хетаг, ни отступившие к нему за спину Этьен с Рейнхардом не успели ничего сделать – тройная молния, вырвавшаяся из посоха разгневанного Трифона, ударила им под ноги, и последовавшая за ней яркая вспышка не оставила от колдунов и следа. Ни пепла, ни запаха гари – лишь пустота там, где стояли трое магов.

Колдуны и адепты, которых некогда обучал мудрый Трифон, замерли, оцепив воронку сплошным кольцом, замолкли, и в упавшей тишине пронзительно закричала Виверия, подлетая к бывшему учителю.

- Что ты наделал?! Что ты натворил, старый кретин?! Проклят, будь ты проклят! Предатель, никчёмный старик! Знала, знала, что тебе нельзя доверять! Хетаг говорил…

- Девочка моя, - устало, мгновенно сгорбившись, обратился к ней Трифон, - я не сказал тебе. Я видел сон. Ты знаешь, малышка, я никогда не ошибаюсь… В этом сне…

Договорить он не успел: ведьма выхватила из-за пояса кинжал и с диким рёвом всадила его в грудь бывшего наставника. Охнул мудрый Трифон, оседая на землю, выронил из рук покатившийся к алтарю посох… и вскрикнул Велегор, округлившимися глазами глядя на мёртвого учителя.

- Велегор, Велегор! – позвал Януш, протягивая к нему руки. – Не смотри, не надо! Иди сюда!

Сын перевёл на него взгляд, и Януш ужаснулся. Чёрные глаза будто расширились, превращаясь в два бездонных провала, плеснули диким зелёным огнём.

- Значит, это действительно ты? – Тихо спросил Велегор. – Папа?..

- Я, - подтвердил Януш. – Только без бороды.

Велегор медленно обернулся к тяжело дышавшей, дрожащей от ненависти ведьме – и разжал пальцы.

Виверия проводила безумным взглядом упавший на землю из раскрытой ладони жертвенный кинжал, вскинула глаза на дрогнувшее алое марево небосвода. Уродливые тени беззвучно закричали, забились в отчаянной попытке остаться в человеческом мире – но красный огонь погас, и вместе с ним исчезли жуткие существа. Невидимый смерч прошёл по нестройным рядам растерянных колдунов, сбивая их с ног…

- Ты меня обманула.

Виверия шагнула вперёд, затем назад, глядя на сына. Велегор едва доставал ей до пояса, но в эту минуту внушал почти потусторонний ужас – взглянув на него, Януш увидел, как разгораются зелёным огнём чёрные глаза, как нарастает в его груди нечто жуткое, страшное, тёмное…

- Ты. Меня. Обманула.

Дрогнула земля, заходила под ногами, застонала… ужасный колдовской смерч вырвался из воронки, промчался по Нектарису, набирая силу… и тысячи слепящих искр метнулись к Велегору, наполняя его тело жутким, искажённым, режущим светом. Мальчик глубоко вдохнул, полной грудью, точно впитывая в себя нечто невидимое взгляду, и в его глазах ярко вспыхнуло зелёное пламя.

- Королева, мы бессильны! – закричал кто-то сверху, и Януш узнал голос Савина. – Он выпил нашу силу! Всю невидимую смерть! Мы не можем… неоткуда взять… не чувствую…

- Это же. Мой. Отец!

Виверия вскрикнула, когда просевшая под ногами земля посыпалась, затянув её в себя, точно в зыбучий песок. Ведьма рванулась вперёд, чтобы достать неподвижного Велегора, но руки лишь наткнулись на невидимую преграду. Те из колдунов, кто рискнул спуститься в воронку, замерли, не в силах ни преодолеть невидимый барьер, окруживший юного повелителя и его отца, ни развеять могущественное колдовство, в сотни раз превосходящее их собственное. Первые из колдунов упали – вначале на колени, затем плашмя на серую, дрожащую землю, один за другим, будто из них в самом деле вытягивали силы, и не только магические.

- Обманула, обманула!!!

Януш обернулся: за пределами невидимой преграды земля ходила ходуном, засыпая обугленные пласты смертоносного металла, стонала, раскрывая бездонную пасть расширявшихся трещин, принимала в себя то, что было на поверхности, сбивала с ног колдунов, которые пытались отползти как можно дальше от вобравшего в себя всю невидимую смерть Велегора…

- Сын, нет! Остановись, перестань! – выкрикнул лекарь, и сам не услышал своего голоса.

Велегор закричал. Долго и протяжно, жутким, нечеловеческим голосом, точно зло, что ютилось в нём со дня зачатия, лишь сейчас проявилось в полной мере, вырвалось наружу, набирая силу… несмотря на прерванный обряд, на непролитую жертвенную кровь…

Юный Велегор впитал в себя всю магию, без остатка, выпив её из обессиленных колдунов, даже не пытавшихся подняться с земли, выжав разрушительную силу из самой невидимой смерти…

Януш взглянул на Виверию – ведьма провалилась под землю уже по пояс и отчаянно билась, барахталась, пытаясь удержаться на поверхности, не дать тверди поглотить себя – и глаза их встретились. Она закричала, на миг прекращая борьбу, протянула к нему руки…

Лекарь инстинктивно протянул свои, чтобы помочь ей – но пальцы лишь наткнулись на невидимый щит, которым их оградил беснующийся Велегор. В тот же миг твердь ухнула, просела, и Виверия провалилась вниз, сквозь землю, так и не увидев того, кто стал воплощением её предсказаний…

Зато очнулся сам Велегор. Вздрогнул, как от удара, тряхнул головой, точно прогоняя наваждение, и вскрикнул, будто лишь теперь понимая, что произошло.

- Велегор! – позвал Януш, протягивая к нему руки. Алтарь, с которого он не мог слезть, ухнул вниз, провалившись наполовину, так что лекарь оказался практически на земле. – Велегор!

Сын перевёл взгляд на него, затем куда-то поверх его головы – и на детском лице отобразился ужас. Велегор бросился к Янушу на шею, крепко обхватил руками, зажмурился – и полыхнувшая вслед за этим яркая вспышка скрыла от лекаря и мёртвый город, и проваливавшихся под землю колдунов, и предрассветное небо Парадиса.

Слепящий свет погас внезапно – и таким же внезапным оказался неожиданный удар о землю. Переломанные кости отозвались дикой болью, но Януш удержал в объятиях Велегора, ещё крепче прижимая его к себе. Сын перенёс их на северо-западное побережье Стилоса – единственное место на ближайшем к материку острове, где доводилось бывать мальчику, и где сам лекарь не появлялся уже несколько лет. Они упали на песок; в нескольких шагах от них разбивались о берег буйные волны беспокойного океана. Даже отсюда Януш ощутил, как стонет и подрагивает под ними земля, как ревёт, поднимая гигантские волны, океан. Предрассветное небо то и дело разрывалось мелькавшими над Парадисом молниями; там разверзалась бездна, точно все силы мира рвали дальние Острова на части – но лекарь смотрел не на них, а на бесчувственное, безвольное, обмякшее тело сына, которое он по-прежнему крепко сжимал в объятиях.

Из носа и рта Велегора стекали две тонкие струйки крови, кожа мальчика в первых лучах восходящего солнца казалась серой, как мёртвая земля Нектариса – и лекарь едва ощутил пульс на худой детской руке.

- Велегор… - прошептал он, не слыша своего голоса: то, что творилось за их спинами, поглощало всякий звук. – Велегор, сынок…

И заплакал, склоняя голову на маленькую, худую грудь. Потому что узнал, почувствовал боль в его голове. Как при сотрясении, как при жестоком ударе… и невидимая смерть, которой вдоволь наглотался его мальчик на Парадисе, лишь усугубила начавшееся кровоизлияние, не позволяя крови свернуться, не оставляя ребёнку шансов на жизнь…

- О Единый…

…Понимание пришло сразу, вдруг. Януш оторвал голову от тяжело поднимавшейся груди Велегора, с безумной надеждой вгляделся в бледное лицо, перевёл взгляд на собственные руки. Он чувствовал! Чувствовал боль своего сына! Ощущал её отражение, знал, где болит, знал, почему… то, на что он не был способен долгих семь лет!..

- Во имя Единого, - заговорил, не пытаясь сдержать улыбку, лекарь. – Во имя Единого…

Провёл рукой по лицу Велегора, затем над распростёртым на песке телом, обхватил ладонями его голову, прижался лбом ко лбу, прикрыл глаза, читая молитву…