Однажды в Лопушках (СИ) - Лесина Екатерина - Страница 88

Щит она подняла.

А потом и шлем.

И…

— Это уже чересчур.

Древний доспех стоял у стены. Или висел? Сам по себе… темный, гладкий. Жуткий со стороны если. Панцирь будто поглощал свет. Наручи щетинились шипами, как и те штуки, которые следовало надевать на ноги.

— Нет, — Оленька помотала головой. — Я… я ведь домой хочу! Какая битва!

В голове загремела буря клинков. Оглушил вой ветра, принявшего на крыло тысячи стрел, засмеялась богиня.

— Помилуйте… вот право слово! Вы только не обижайтесь! Но… но какая из меня воительница? Я же… я это и не подниму! И…

…доспех пришелся впору.

А еще стоило приложить к себе кирасу, и кофта высохла. И главное, Оленьке ничего-то делать не пришлось, стоило коснуться, и он сам…

— Вот мама удивилась бы, — сказала она, пытаясь примостить шлем. Шлем, в отличие от доспеха, упрямился, и его можно было понять. Он наверняка был очень героическим шлемом, и битв повидал немало, и достоин был героя.

А тут не герой, тут Оленька.

— Ну… извини, — сказала она тихонько и погладила расписанную рунами щеку. — Я ведь не сама… я ведь не специально. Давай… давай потом, когда выберусь, я подыщу кого-нибудь другого. По-настоящему героического?

И шлем сел.

А щит лег на спину. И удивительно, Оленька, которая совсем даже не отличалась выносливостью — знать бы вовсе, чем она отличалась, кроме глупости, — веса не ощутила.

— Я… никогда не воевала, — предупредила она секиру, которая сама в руки легла. Зато подумалось, что теперь ей никакое чудовище не страшно.

Даже проснувшееся.

Инга как-то сразу поняла, куда идти.

Она вышла из машины первой, отмахнувшись от Белова, который решил вдруг проявить небывалую услужливость. Дорогу он показывать взялся.

Да эта дорога…

Инга шла, и с каждым шагом она будто… будто домой возвращалась! И пусть дом этот ничуть не походил на бабушкин, но… дело ведь не в нем.

— Инга!

Она не стала оборачиваться и, остановившись посреди улицы, самой обыкновенной деревенской улицы, закрыла глаза.

Душа пела.

Инга уже и забыла, что она способна петь. А тут…

— Инга, — Белов схватил за руку. — Инга, пожалуйста, постарайся держать себя в руках.

Что?

Он что, опасается, что Инга истерику устроит? Глупость какая. Она и прежде-то… а уж теперь… впрочем, весьма скоро причина беспокойства Белова стала ясна.

Девушка.

Очень красивая девушка, пусть и далекой от современного идеала красотой, но все же… лучше, чем на том снимке. Много лучше. Инга залюбовалась. Округлое лицо с крупными чертами. Глаза такие ясные. У самой Инги цвет и тот не понятен, то ли серый, то ли голубой, но мутный-мутный.

Волосы…

…Инга всегда с волосами маялась, тонкими они были, хрупкими, сколько ни лечи. Вот и пришлось стрижку сделать. У девушки же волосы лились светлой рекой, и она эту реку гладила, впрочем, не выпуская руки Красноцветова. Тот же, пусть и лежал смирнехонько, с девы этой взгляда не сводил.

Надо же.

Все-таки существует любовь.

Инга сглотнула. И даже подумала, что стоит отступить, что подождет разговор и нечего лезть к людям, которые так заняты друг другом. И она бы вышла. Несомненно, вышла бы, но… Белов помешал. Ткнул Ингу в спину и сказал:

— Видишь?

— Вижу, — тихо ответила Инга. — Доброй… ночи. Извините, что я вот так, без спроса… и вообще.

Стало вдруг стыдно.

И за планы давние, и за недавние. И все это вдруг разом показалось непередаваемой глупостью. А ведь она всегда гордилась своим умом. Бывает же…

— Инга? — Олег сел. — Откуда ты…

— Да… так… подумала, что нам стоит поговорить. Обсудить все…

— Наверное, и вправду стоит, — Олег посмотрел на свою девицу с такой надеждой, что Инга не выдержала и отвернулась. А потом тихо попросила, в сторону.

— Мне бы еще некого Берендея найти…

— Зачем? — поинтересовалась девица тем мрачным тоном, который ясно давал понять: симпатиями она к Инге не прониклась.

— Ему просили кое-что передать.

— Кто?

— Да… а собственно говоря… — почему-то стало обидно. Она, Инга, все бросила, поехала на ночь глядя, чтобы взять и… а они тут…

— Я его дочь, — сказала девица, явно ощутив раздражение. — Он сейчас ушел, а когда вернется, не знаю.

— Дочь?

Надо же, как бывает. И что… что делать?

Инга вытащила и сумочки камень.

— Тогда, наверное, вам тоже можно… она… она еще сказала кое-что.

— Инга?! — взвыл Белов, который явно рассчитывал на несколько иное развитие событий.

Неужели и вправду думал, будто Инга скандал учинит. А если так, то почему не попытался остановить её? Странно.

Или… собственную игру затеял?

— Это…

— Вам, — Инга положила камень в протянутые лодочкой руки. — Я, честно, не слишком понимаю. Но меня просили помочь. И я вот… что смогла. Там, на поле. В кукурузе. Озеро. Темное такое. Это вряд ли нормально. Хотя в кукурузе я не разбираюсь совершенно.

Она запнулась.

Руки девушки вдруг показались холодными, как та вода.

— Спасибо… — шепотом произнесла она.

— Инга, — сказала Инга и робко улыбнулась. — Не стоит меня… бояться. Я… наш брак и вправду был бы большой ошибкой.

И с выдохом призналась:

— Для всех.

— Извините, — девушка прижала камень к сердцу, и щеки её слегка порозовели. — Я… я не хотела… не думала… не собиралась.

— Вам просто повезло.

— Повезло?

Кажется, сама она везением это не считала.

— Повезло, — повторила Инга. — И дальше все будет хорошо. Честно! Но… нам и вправду стоит поговорить.

Олег, казавшийся несколько растерянным — все-таки мужчины до крайности ограничены в восприятии женщин, — сел. И кивнул. И уточнил лишь:

— Здесь?

— Почему нет, — Инга осмотрелась. — Разве что… я бы чего-нибудь съела.

— Я… сейчас, — девушка не отпустила камень. — Я…

— Иди уже, — в дом заглянула старуха самого ведьминского вида. — Успеешь еще… туточки без тебя сладится. И без тебя тоже.

Сказала и махнула на Белова тряпкою. А тот и попятился.

Глава 44 Повествующая о том, что порой сложные вещи на проверку оказываются простыми

Олег Красноцветов знал, что когда-нибудь ему придется говорить не только с Ингой, но и с её отцом, который к этакому повороту сюжета отнесется без должного понимания. Но одно дело говорить когда-нибудь потом, и совсем другое — теперь.

Инга.

Приехала.

Зачем?

От кого узнала? Хотя… гадать нечего. Белов. Старый приятель, который… почему-то мысль эта, о приятельстве, царапнула.

Что не так?

— Ты не слишком хорошо выглядишь, — сказала Инга, нахмурившись. — Возможно, стоит позвать целителя? Или хотя бы врача.

— Нормально, — отмахнулся Олег.

Никогда-то он не любил ни целителей, ни врачей. И теперь-то точно нужды в них нет. Все с ним нормально. И слабость пройдет. Прошла почти уже. Он и сидит-то сам. И до стола доберется. А тетка Ирина уже самовар свой включила.

Самовар пыхтит, над короной серебряной пар подымается, а в наглаженных до блеска боках вся комната видна. И он, Олег, тоже.

— Пашка — гад, — сказал он, переползая на стул. — Донес?

— Донес, — не стала спорить Инга.

Она тоже выглядела утомленной. И бледной какой-то. Лицо вот грубое, некрасивое. Он раньше не замечал, что она не особо красивая, просто… женщины умеют выглядеть.

Инга точно умела.

А теперь умение это взялось и куда-то подевалось.

— Я хотела тебя убить, — сказала она, присев на второй стул. И наполнила чашки заваркой.

Долила кипятку.

— Меня? — Олег удивился.

Но поверил сразу. Такие женщины, как Инга, не лгут.

— Я спала с Беловым.

— Давно?

— Изрядно… или, вернее, он спал со мной. Он… ненадежный человек, Олежка.