Однажды в Лопушках (СИ) - Лесина Екатерина - Страница 51

Это было совсем даже не понятно, но уточнять, кто именно и где ждет, Николай не стал. От многих знаний многие печали, но вот… темы для беседы с дядюшкой у него появились.

И не только с дядюшкой.

Как ни странно, готовили в кафе очень даже неплохо. Может, меню не хватало утонченности с изысканностью вкупе, но вот еда радовала.

Так и ели.

Молча.

Некоторое время. Потом Николай все-таки решился.

— Возможно… — он облизал вилку, потом вспомнил, что делать этак не следует, во всяком случае прилюдно, и слегка смутился. Потом опять же вспомнил, что матушки, которая бы заметила этакий конфуз, рядом нет, и успокоился. — Возможно, понадобится ваша… твоя помощь.

— В чем?

— В том, что касается артефакта, — он и локти на стол поставил, потому как так сидеть было удобнее, особенно, если наклониться. И ведьма вот тоже наклонилась.

Еще немного и они столкнуться головами.

— Дело в том… — Николай перешел на шепот. Нет, артефакт защитный он еще когда вернулся активировал, и теперь столик их от прочих всех отделяла незримая силовая завеса. Так что, если кто и захочет подслушать, то вряд ли выйдет. — Что древние артефакты в большинстве своем создавались с привязкой на кровь. То есть, если не под конкретного человека, то под род. Делалось это, чтобы соперник, если и удастся ему завладеть артефактом, не мог им воспользоваться.

— Я читала, — также шепотом ответила ведьма. И от шепота её по спине побежали мурашки.

— Это хорошо… часто… особенно на очень редких и дорогих вещах, кроме привязки устанавливали защиту. Допустим, попытается кто-то артефакт активировать, а тот активируется, но этого вот самого, который пытается, уничтожит.

Ведьма зябко дернула плечами.

— И вы думаете…

— Думаю, что в данном случае наследство — это совсем не… в аллегорическом понимании, а в конкретной отсылке. Если вещь принадлежала той женщине, кем бы она ни была…

— Племянницей Потемкина?

— Весьма сомневаюсь, — покачал головой Николай. — Судьба всех Потемкиных вполне себе известна, то есть никаких таинственных исчезновений. Более того, и сам великий фаворит тоже упокоился при вполне ясных обстоятельствах.

— Значит…

— Ничего не значит, — он решился коснуться её руки, ну, то есть так получилось, что коснулся. Холодное стекло блюда и горячая кожа.

Контраст.

— Эта женщина имела какое-то отношение к Потемкиным, иначе не вернулась бы сюда хозяйкой. Да, ваша… прабабка могла ошибиться, но не сильно. Дом не пустил бы совсем уж чужака. Я видел контуры. Они тоже настроены были на кровь. Даже сейчас дом не позволит себя изучать. Когда же он был более, скажем так, целым, то и защищал бы себя с большей эффективностью.

Ведьма задумалась.

— То есть… скорее всего она там жила?

— Скорее всего.

— И… и потом вернулась? Но если жила, то не прислугой… на прислугу внешний контур не настраивали бы. Стало быть, она из хозяев, но… а если не Потемкины? — в глазах ведьмы блеснула искра интереса. — Он ведь, сам помещик если, он тоже был из дворян… и про его-то родню ничего не известно! И если так, то… то, может, она была кем-то его крови? Поэтому и известно мало. Своих племянниц Потемкин пристроил, а вот её…

— Вполне возможно, — наверное, стоило бы сказать, что теории — это всего-навсего теории, строить их куда проще, чем искать подтверждение, но Николай промолчал.

— А еще… тот, кто за ней приехал. Если не Потемкин… он был бы тоже из числа тех людей, пропажа которых не останется незамеченной. Следовательно… следовательно нужно искать кого-то видного, приближенного к императрице, иначе он бы не имел возможности получить артефакт, однако в то же время не настолько нужного, чтобы искать его.

Ведьма посмотрела и смутилась.

И руку забрала.

— Это невозможно, да?

— Не знаю, — честно ответил Николай, постаравшись скрыть огорчение. — Но… мы попробуем.

— Попробуем.

— И еще, — мысль пришла в голову внезапно и показалась на диво привлекательной. — Если вы… то есть, если ты не откажешься сдать кровь, то я попробую провести сравнение.

— Сравнение?

— Генеалогическое, по ДНК-маркерам. Это исследование… не сказать, чтобы очень секретное, скорее просто не принято говорить о нем вслух, но ведется уже лет пять как. Его императорское Величество создал специальный комитет с тем, чтобы составить полное генеалогическое древо российских родов. И карты… но…

— Далеко не все готовы участвовать?

— Именно. Однако если учесть, как долго высший свет роднился меж собой, особенно Высокие рода, то… все они в какой-то мере друг другу родственники. Возможно, кровь подскажет, где искать отца. А если повезет… митохондриальное ДНК{2} только начинают исследовать, но кое-какие образцы есть.

— Это то, которое по материнской линии?

— Именно, — Николай улыбнулся. Было приятно, что она знает о таком.

— Тогда… наверное… кровь — это логично, так ведь?

— Так.

— Тогда… стоит согласиться?

Он покачал головой:

— Это не мне решать. И… в принципе, даже если сдашь, это еще не значит, что анализ даст результат. Или… что этот результат можно будет использовать. Да и…

— Потенциальные родственники вряд ли обрадуются, да?

Николай склонил голову.

Именно.

А если и обрадуются, то… от иных родственников стоит держаться подальше.

Выпроводить Белова получилось не сразу.

Он вздыхал. Мучительно заламывал руки, а лицо его при том приобретало выражение на редкость несчастное, растерянное. Нижняя губа отвисала, нос будто бы делался больше. Четче обрисовывались носогубные складки и становилось очевидно, что мужчина этот вновь мается сомнениями.

Для того и приехал, чтобы Инга их разрешила.

Чтобы утешила. Успокоила.

Сказала, что ему вовсе не обязательно делать это своими руками. Что за ночь у Инги чудесным образом отыскался исполнитель, и вообще она передумала, а все пойдет своим чередом.

Красноцветов вернется.

Сыграет свадьбу. И тихо скончается в положенный срок, дабы не затруднять хороших людей своим убийством. Инга же, поплакав, примет предложение руки и сердца, а после скромно отойдет в тень, оставивши свое наследство Белову.

Обойдется.

Она размяла пальцами переносицу. И закрыла глаза, расслабилась, ощущая, как напряжение покидает тело. А ведь она в положении, волноваться нельзя… и может, действительно погодить?

Всего один звонок, и Белов вернется.

С радостью.

Ляжет на коврике у двери верным ревнивым псом. Красноцветов же…

…беременность на сроках столь ранних — огромный риск. Её ныне не всякий целитель установит, не говоря уже о том, что прерваться она способна в любой момент.

Инга накрыла живот ладонью.

Матушка, конечно, утверждала, что это не касается их рода, однако… сомнения, сомнения и одни лишь сомнения. Ей бы времени. Немного. Всего пару недель. Но что-то подсказывало, что нет у Инги этих недель, что спешить нужно, пока Красноцветов не совершил какую-нибудь глупость, которая возьмет и поломает Инге все планы.

Она прислушалась к себе.

Все… в порядке. Пока.

Склянка с зельем была на месте. Инга не без труда вытащила пробку, принюхалась и скривилась. Вот почему эта дрянь, мало что на вкус противна, так еще и воняет?

Запах показался резче обычного.

Нет, для токсикоза тоже рановато, но, кажется, изменения в теле её начались, и это хорошо.

Три капли в стакан.

И залить минеральной водой. Цвет та меняла медленно, и наблюдая за этими переменами, Инга успокаивалась. Мужчины… с ними сложно… но пока мир принадлежит им, приходится подстраиваться.

Она выпила зелье одним глотком и зажмурилась, пережидая волну то ли холода, то ли жара.

Надо.

Терпение.

Потом вытащила из нижнего ящика стола жестянку монпансье. Хоть как-то да перебьет гадостный вкус во рту. И затем только подвинула к себе старинный черный аппарат.