На закате лета (СИ) - Хилл Алекс - Страница 39

— Рори, я могу все объяснить, — выпаливает он, и первая пара слезинок срывается с моих ресниц.

— Я очень на это надеюсь…

Звонок прерывается. Смотрю в телефон. Значок - нет сигнала, будто смеется надо мной. Вытираю влажные дорожки с щек, откидывая голову назад. Да это просто издевательство!

— Простите, — обращаюсь к водителю, — могу я позвонить с вашего телефона? Это очень важно.

— На перевале нет связи, — пренебрежительно отвечает мужчина.

Массирую пальцами виски, выпустив из рук мобильник. Гул в ушах усиливается и сливается с шумом старого двигателя автомобиля.

— Вы лучше помолитесь, чтобы мы успели до окончания регистрации, — бросает мне водитель. — Вы бы еще позже меня вызвали.

Вздыхаю и отворачиваюсь к окну.

Помолиться? А когда это помогало?

Не знаю, чья это больше заслуга, Бога или угрюмого мужичка, который все-таки привез меня в аэропорт вовремя. На прощание он тычет пальцем в сторону входа и, не проронив больше ни слова, уезжает.

Что ж, миленькое завершение отпуска. Сказка закончилась.

Со всех ног бросаюсь в громадное незнакомое здание, указатели мельтешат перед глазами, а от количества людей кружится голова. Кто-то тащит чемоданы, кто-то спящих детей. Загорелые парочки нежатся по углам, старики сидят на стульчиках, склонив головы друг к другу. Люди прилетают и улетают. Спешат домой или радуются смене обстановки, а я… Не знаю, что чувствую. Не понимаю, что делаю.

Я всегда говорила, что лучше пойду пешком или поползу, чем сяду в самолет, но сейчас даже не вспоминаю о страхе. Двигаюсь словно на автопилоте, прошу помощи у парня за стойкой и получаю нужные инструкции. Перед глазами все серое, не вижу красок и почти не различаю форм. Не могу их воспринимать. В мыслях только встревоженный голос Давида —я могу все объяснить.

Прохожу последний контроль и оказываюсь в просторном зале ожидания. Нахожу свободное место и погружаюсь в себя. Что я вообще делаю? Зачем? Сомнения душат, нервно тереблю билет и кусаю губы. Вытаскиваю телефон из сумки и напряженными пальцами снимаю блокировку.

Сеть есть.

Пропущенных нет.

Задерживаю дыхание, собираясь с силами.

Мне нужно его услышать. Очень нужно. Пожалуйста.

Звоню Давиду, продолжая делать то, во что никогда не верила — молюсь.

Абонент, которому вы звоните, находится вне зоны действия сети…

Горько усмехаюсь, отнимая руку с телефоном от уха. Я же говорила, что это никогда не помогает. Хоть в чем-то я оказалась права, помимо того, что не бывает таких идеальных мужчин, как Давид. Это выдуманные образы, полет фантазии и игра воображения, но никак не реальные люди.

Женский голос из динамиков объявляет посадку, и я снова превращаюсь в робота, выполняющего механические действия, сливаюсь с толпой, отключая чувства и эмоции.

Но прострация длится недолго, ровно до того момента, пока я не начинаю ощущать, какую скорость развивает самолет при взлете. Каждая мышца на моем теле напрягается, сердце едва не выскакивает из груди. На несколько мгновений, когда эта огромная тяжелая махина отрывается от земли, меня посещает мысль о смерти. Дурная и неуместная, неконтролируемая и подгоняемая паникой. Что если сейчас? Что если это мой последний миг?

И я вижу его. Давида. Так четко, будто он и правда здесь. Его улыбку, нежный взгляд темных глаз, которые, кажется, видят больше, чем нужно. В отчаянии желаю протянуть руку и коснуться его лица. Почесать ногтями густую бороду. Провести пальцами по губам. В носу щиплет от слез, и я уже не могу их сдержать, хоть и стараюсь, чтобы не напугать рядом сидящую молодую женщину.

Не знаю, сколько в нем было настоящего, но очень хочу верить, что хотя бы большая часть. Мы ведь еще можем все исправить. Все решить. Если он не врал мне все это время. Если я действительно знаю того, в кого так стремительно влюбилась.

Оправдания заполняют мысли. Придумываю и проживаю все возможные исходы, воображая каждую мелочь, каждое слово. Репетирую диалоги и примирительный поцелуй.

Если я долечу живой… Если я переживу этот чертов полет, то…

— Девушка, с вами все в порядке? — как будто издалека слышу мелодичный голосок. — Де-ву-шка!

Поворачиваю голову к стюардессе и неуверенно киваю.

— Вы хорошо себя чувствуете?

Снова киваю.

— Может, хотите воды?

Качаю головой, и взгляд цепляется за женщину, что сидит в соседнем ряду у прохода. Не могу поверить глазам, но огонек узнавания печет в груди. Это ведь та самая старушка, что ехала со мной в поезде. Но как такое возможно?

На мое удивление она оборачивается, будто почувствовав мое пристальное внимание, и сомнений не остается вовсе. Женщина по-доброму улыбается мне и кладет левую руку себе на грудь. Читаю по ее губам: «Доверься».

Кому? Себе? Давиду? А может… Сердцу?

И меня будто пронзает молнией, плечи вздрагивают от неожиданности. Все верно… Я ведь могу выбирать. Всегда могу выбирать. Ничего не кончено, пока я сама так не решу.

Все будет в порядке. Все будет хорошо.

После посадки пытаюсь догнать волшебную старушку. Хочу поговорить с ней, задать кучу вопросов, но она словно растворяется в толпе. Выхожу из здания аэропорта, холодный и сухой ветер тут же набрасывается на голые плечи. Знакомый шум дорог и утреннего мегаполиса кажется абсолютно чужим. Прошла всего неделя, а мне кажется, что я полжизни здесь не была.

Запрыгиваю в такси, выторговав себе приемлемую цену за поездку, и настойчиво принимаюсь звонить Давиду. Набираю его номер бессчетное количество раз, переходя из состояния полной готовности к легкой истерии.

Через двадцать минут у меня садится телефон, еще через двадцать сдают нервы из-за того, что мы еле тащимся, попав в пробку. Стараюсь отвлечься, подумать о чем-то хорошем. Но все хорошее я оставила там, на берегу моря, на горячих губах и в карих глазах.

Уже подъезжая к своему району, дохожу до точки кипения и хватаюсь за мобильник, чтобы посмотреть обратные билеты, но черный экран, как траурная маска.

Зачем я вообще это сделала? Зачем уехала? Что за идиотка?!

Съемная квартира встречает меня запахом пыли и духотой закрытого помещения. Кидаю сумку в угол и шагаю на кухню. Обвожу взглядом комнату: старые обои в мерзкий желтый цветочек, поцарапанная столешница, одинокий стакан рядом с раковиной и золотистое приглашение на свадьбу, валяющееся на полу.

Это сюда я хотела вернуться? Сюда?!

Ничего ведь не изменится. Я просто продолжу свое монотонное существование. Буду делать тоже, что и всегда. Переживу, смирюсь и опущу руки. Это там я была смелой и сильной, а здесь я просто Аврора, которая ничего не хочет и ничего не ждет.

Как можно начать новую жизнь, если декорации старые, если ты сам ни капли не изменился?

Бессилие стекает по макушке вязкой прохладной жидкостью, обволакивая меня и закрывая в непроницаемый кокон. Воспоминания смешиваются, мысли перестраиваются, точно башенка из кубиков, которую я так долго пыталась изменить, но теперь она возвращается в свое привычное положение.

Все зря...

Я снова здесь... В съемной квартирке, где дни пролетают как минуты, где монотонность сжирает заживо, и я уже чувствую ее зубы на своей шее. В холодильнике меня ждет дешевое шампанское, завтра придется отправится в ненавистный офис...

Что я наделала? Что я, черт возьми, наделала?!

Распахиваю глаза и подрываюсь в постели под противный дребезжащий звук. Шарю руками вокруг себя, пытаясь отыскать телефон. Вот рту сухо, как в пустыне, а глаза пекут, будто по ним ударил самум (прим.автора: сухой горячий ветер в пустынях Африки). Открывать вторую бутылку шампанского было плохой идеей, зато я даже не помню, как заснула. И неужели проспала?!

Кручу головой по сторонам, останавливаю взгляд на окне. Легкие занавески колышутся от ветра, а за ними виднеется серое небо. Утро или вечер? Хватаю с тумбочки мобильник, вырывая блочок зарядки из розетки, и смачно ругаюсь. Не хватало еще все разломать, чтобы уж точно быть похожей на неудачницу с большой буквы.