Возмутитель спокойствия (СИ) - Владимиров Денис - Страница 18

В центр рукотворной проплешины, после приказа сотника, воины закатили здоровенный белый валун, отыскавшийся поблизости. На него я положил кисет и трубку. А затем, завершая ритуал, резанул по ладони засапожником. Собравшиеся вокруг стражники, маг и сотник, а также девушки и Амелия внимательно наблюдали за моим лицом.

Пусть не фонтан, но тонкий ручеек закапал на импровизированную надгробную плиту. Сейчас немалые силы потребовались, чтобы не выказать удивление, когда кровь, попадая на камень, исчезала, а затем… прямо из камня вынеслась, едва не заставив отпрянуть, стремительная черная тень огромного ворона. Девчонки охнули, и несколько стражников, не удержав эмоции в узде, прошлись крепким матом. Но в целом ничем увиденное не отличалось от обычных голограмм, в том же Нью-Вашингтоне плюнуть было некуда, обязательно в очередную рекламу попадешь. И что только те не вытворяли, даже удары неожиданные имитировали.

Птица взмыла вверх, совершила круговой облет могилы, и в крутом пике набросилась на мою руку. Все произошло настолько стремительно, что я лишь успел заметить едва видимую вспышку, и непонятный призрак был словно поглощен родовым перстнем, а кольцо владетеля довольно болезненно укололо палец.

— Давно такого не случалось! Тебя по-настоящему признали боги! И довольны, как ты проводил Харма! И второе имя твое — Ворон, призрак которого будет рядом, и порой помогать в нелегком пути! Можешь носить его по праву, Глэрд из рода Воронов! — торжественно и гулко сообщил лэрг Турин. Как бы за эту помощь чрезмерно заплатить не пришлось. Затем сотник обратился к магу, — Мэтр де Лонгвиль немедленно, и это приказ, внеси в регламент Глэрда как законного наследника калеки, о чем красноречиво сказала воля Высших, а тирков, поклажу на них и взятое с самих гоблов, запиши как законное имущество, добытое в бою и не облагаемое налогом, — волшебник хмуро и неодобрительно посмотрел на начальство, но тому было фиолетово.

Пока для меня главное, что ритуал соблюден, я признан небесами, участок и дом мои.

На родовом кольце проступил смутный силуэт одного из мудрых спутников земного одноглазого Одина.

Больше всего изумило другое — рана на ладони исчезла, заросла, от нее не осталось никаких следов, даже тонкого шрама. При этом все остальные царапины и ссадины, покрывающие руки, оставались на месте.

И явно добавилось проблем, к текущим. Знать бы еще точно каких. Но маг мне не понравился. И подозрений он стал вызывать все больше и больше.

Глава 6

Две непреодолимые сплошные гранитные гряды с вертикально отвесными стенами, что их можно было считать естественными трехсот и четырехсотметровыми укреплениями, казалось угрюмо нависали слева и справа над староимперской дорогой. Обман зрения и восприятия — далековато до них отсюда. Хотя постепенно у меня складывалось ощущение, что давным-давно это был один сплошной хребет, обычных проходов в котором не существовало до вмешательства магии.

С помощью волшебства прорубили коридор около полукилометра шириной. Именно его перекрывала Стена, закрывая и оберегая от орд нежити и порождений Земель Хаоса единственное на двадцать лиг поселение разумных. За Воротами, которые все величали, будто они были именем собственным, в огромном чистом пятне — долине, имеющей, с большими допущениями, форму неправильной трапеции, раскинулось Черноягодье, до первых домов от последней решетки барбакана насчитывалось полторы лиги.

В большей части рукотворный барьер, как и многие остальные титанические архитектурные строения, являлся детищем древних мастеров и магов, местами разрушить которое удалось только природным катаклизмам. Или, как вариант, заклинаниям огромной силы, сравнимой с тактическими плазменными зарядами средней мощности.

Широкая, будто сплавленная в единое целое, каменная стена на всем протяжении вздымалась на двадцать пять метров (дополнительно около десяти давал сухой ров). Поверх нее могли разъехаться два всадника. Приблизительно через каждые сто пятьдесят шагов с каждой стороны от ворот имелись массивные круглые башни, последние частично «врезанные» в замыкающие «ущелье» скалы. Они возвышались над немаленьким барьером еще метров на десять-пятнадцать.

Если бы не сами Врата и четыре пролома, которые заделывали уже в современную эпоху, выглядевшими сейчас инородными, корявыми вкраплениями, то для охраны сооружения от неразумной нежити хватило бы и пяти десятков бойцов. И это в самые опасные времена. А под предводительством некромантов, личей, костяных и темных рыцарей, как и других разумных порождений Хаоса последний раз предпринимался штурм около шестидесяти лет назад.

Еще одно, что поражало в воспоминаниях — с той стороны в пятистах метрах от Стены, находилось настоящее чудо, по крайней мере, для землянина, которое смогли воздвигнуть древнеимперские архитекторы, геологи и маги. Они вывели из огромных подземных глубин реку на поверхность, разбили ее русло на девять каналов, и восемь из них несли темные и холодные воды в Студеное море.

А центральный поток — прямой, как стрела, не впадал в естественную низменность, а, наоборот, вытекал из нее. Вопреки всем законам мироздания. Был создан рукотворный даже не фьорд, а соленая река, взбирающаяся вверх. В результате любой житель Черноягодья мог, не прикладывая никаких усилий и не надеясь на милость ветра, подняться до прямоугольного водоема откуда поступала аква из глубин, а затем сплавиться по боковым каналам в любое нужное место. При этом в них вода была пресной. Именно такая, обязательно бегущая, служила дополнительной защитой жителей от возможного появления призрачных сущностей и других порождений Хаоса лучше всяких стен.

Хотелось поскорее увидеть подобные чудеса своими глазами, как и не один десяток Мерцающих мостов. Каменные широкие и высокие, соединяющие между собой куски суши, они, независимо от желания селян, с наступлением темноты исчезали, будто их и не было. Куда, как и зачем? Память мальчишки не давала ответа, хотя он сам не раз и два, наблюдал за волшебным явлением. Моргнул, и нет громады на своем привычном месте.

Дорога, как отмечал ранее, петляла. Мы медленно тащились по ней. Никто вновь не озаботился никакими мерами предосторожности. Охранения тут, либо были не в чести, либо, что вероятней всего, старожилы знали больше о специфике местности и врага, нежели я. Поэтому держались одной колонной. Возглавляли ее лэрг и маг, за ними следовала четверка воинов. После мы на тирках, близняшки уместились в одном седле. А позади остальные бойцы и связанная «крыса», перекинутая поперек седла ее же лошади. Вор не переставал лить слезы и сдавленно стонать.

Рядом со мной с гордо выпрямленной спиной держалась Амелия, она явно хотела что-то сказать, но по какой-то причине сдерживалась. Или просто не решалась, или же опасалась быть услышанной остальными. Я, разглядывал окружающие пейзажи, отмечал осевшие и похудевшие сугробы в густых тенях, как и начавшую тут и там пробиваться яркую зелень. Молчал и прислушивался. Донеслось в очередной раз со стороны тыла:

— Недорого ты оценил, Смеринг, правую руку, в восемь монет серебра! Кому скажи — смеха будет на декаду! — хохотнул один из воинов, как раз из тех, что с презрением относились к Харму, — А мы тебе говорили — допрыгаешься!

— И хорошо, если только руку! С лэрга Турина станется, он и голову за такое снимет! — прокомментировал Дукс, — На дежурстве и горячем поймали. Ну, ты и дурак!

Это я у всех на глазах после сожжения и «торжественных» мероприятий пересчитал содержимое кошеля. Случайно ослабил завязки, когда поднимал его с земли, увидел характерный цвет меди. И понял, как снизить накал алчности окружающих. Сам же сделал вывод, гоблы успели отсортировать деньги, и собрали сюда всю мелочь. Монеты там находились самые разные и по размеру, и по форме, и по достоинству, и по государственной принадлежности. Вор, похоже, купился на объемы. Сунул руку, а тут сама удача. Знакомая форма «портмоне», дикий его размер не оставили вариантов иных действий. Руки зачесались. И понятно почему — почти килограмм цветного металла.