Возмутитель спокойствия (СИ) - Владимиров Денис - Страница 10

Так вот, Аскольд предложил сходить за соком торхира, которым покрывали лодки и крыши домов, нанося поверх черепицы. А через месяц на солнце, получавшаяся пленка, еще почти не горела. Еще в этом реагенте вымачивали ткань и покрывали обувь, получалось влаго- и термоустройчивая одежда. Полезное в хозяйстве вещество растительного происхождения, требующееся всегда.

Но это был лишь повод, служащий оправданием для жены, которая несмотря на миниатюрность часто ухватом угощала благоверного бородача и не пускала его в дом.

— Хоть выпьем спокойно! Совсем Миранда житья не дает! А я грон орма добыл, — около пяти литров, сразу пересчитал я в привычные единицы, — Она спрятала, нашел, но в открытую не возьмешь. И в море не выйдешь — неспокойное оно. В твой бурдюк тихонько налью, чтобы совсем ничего не поняла баба. Она может и провожать пойти, а мы спокойно денек отдохнем, пока твой выкидыш мрока сок собирать будет. И дело сделаем, и…

— Должен будешь, — сурово перебил его калека, но смягчившись добавил хваля, — Это хорошо ты придумал! Даже отлично! Вчера услышал, за синецветом Амелия собралась с воспитанницами, ее возьмем с собой. Все же не одним девкам по Серому Лесу шастать. Мало ли… — вспомнил Харм разговор со знахаркой, отчего будущий собутыльник как-то скривил рожу, — Да не думай ты про свою змеюку! Травница ничего ей не расскажет. И девок она в ежовых рукавицах держит, поэтому… За ней зайдем! Или без меня вали!

— Хорошо… — очень неохотно согласился Аскольд.

Резоны одноногого для Глэрда были понятны, Амелия порой подкидывала некое ядреное пойло «опекуну», после которого тот сначала плакал навзрыд часа три, затем падал на нары, и сутки, а то и больше спал, затем вставал со счастливой мордой. Последующую неделю-декаду, иногда полторы, пребывал в прекрасном расположении духа, проявлял чудеса работоспособности, почти не пил, и даже порывался чему-то научить без зуботычин подопечного. Мальчишка даже порадовался, сок собирать легко, да и лес ему нравился, как и море. Калека же в последнее время все больше пребывал в задумчивой меланхолии, отчего едва не сломал ребра замешкавшемуся аристо, когда тот уронил обломок бруса, принесенного с берега, опекуну на здоровую ногу. А за медленную доставку бутылки самогона прошелся до крови плетью по спине, изорвав окончательно рубаху.

И все шло довольно предсказуемо, за исключением появления гоблов. А дальше… Он обратился к родовому кольцу и «замещению души», больше ничего не смог сделать. Не только смутно вспоминаемые перед сном слова послужили спусковым крючком. Слишком Глэрда напугали рассказами окружающие, в красках описывающих его судьбу в случае пленения разной нечистью и дикарями, начиная хоббов и заканчивая троллями. Эдакая изощренная месть селян, мол, есть минусы у древней крови. Есть! И еще какие!

Видимо момент активации заклинания совпал с моим шагом в портал на Земле, других логичных причин появления своего разума здесь, я не находил. И вероятней всего — это навсегда, без возможности вернуться. Да и куда? Где мое тело сейчас? В доисторическом мире? На родной планете? Или превратилось в пепел? Придумать подобную историю с яркими воспоминаниями и образами я бы вряд ли смог — это про сумасшествие или временное умопомешательство. Поэтому вроде реальность.

Еще одна отличная новость для «попаданца» всплыла сама собой. Изменившееся в одночасье поведение не нужно было комментировать перед местными или пришлыми, пытаться изворачиваться, вживаться в какую-то роль, чтобы сойти за малолетнего пацана. Кровь, родовая память — вот ответ на все вопросы. И здесь она не только по поверьям темного простонародья просыпалась в представителях древних дворянских родов, но имелись многочисленные случаи в реальности.

Как, почему, зачем?

Такими эфемерными материями возможно займу мозги темными зимними вечерами, сидя у камина и покуривая трубку. Если доживу до столь сладостного мига. Главное, это работало. Так вмиг взрослели вчерашние дети, повесы и пьяницы неожиданно бросали старую жизнь и принимались заниматься делами, а трусы вдруг становились смелыми аки львы, ища битвы и кочуя из сражения в сражение. Однако о полном замещении личности речи не шло, скорее о переосмыслившей свое поведение. Настоящий Глэрд мечтал об этом, несмотря на опасность смерти, если процесс «пробуждения» происходил неудачно, однако такого заклинания в кольцо никто не вложил.

Еще одно. Важное. Мать, пусть будет именно мать, вбивала в подкорку мальчишке скрывать всеми возможными способами наличие в арсенале «замещения души». Настолько промыла мозг, что тот забыл свое имя, но эту истину запомнил. И можно сделать следующие предварительные выводы.

Первый, речь шла про нечто запретное, что могло принести немало проблем. Второй, продолжать хранить эту тайну. И третье, заявлять о себе, как о пришельце из другого мира — верх идиотизма. Ведь сам видел и слышал об исследованиях необычных ксеносов и мутантов с подконтрольных им территорий. Их только на молекулы не разбирали.

Поэтому во мне проснулась родовая память. И точка.

Если вопрос с изменениями в поведении снимался, то основной оставался и нависал дамокловым мечом — возраст. Только в семнадцать лет наступало совершеннолетие, после чего разумный обретал права и возможности.

Например, ты мог поступить на службу в армию. Лучшие из лучших оставались в герцогстве и пополняли дружину властителя, остальные отправлялись в Империю, в какой-либо из легионов. При отсутствии глобальной войны, дело это было сугубо добровольным. Но солдаты требовались постоянно — пограничные конфликты, захватнические компании нуждались в мясе, поэтому вербовщики шли на всевозможные хитрости. Впрочем, и пятьдесят серебряных монет, выплачиваемых родственникам или опекунам будущего бойца, очень и очень способствовали появлению «рекрутов». А еще, преступник, пусть и не любой, после определенного срока службы в местных штрафных батальонах очищал свое имя. Количество времени определялось тяжестью совершенных проступков. Из Имперского Легиона, если ты туда попал, выдачи не было. Зато имелся трибунал, судивший куда как строже гражданских судов на за преступления во время службы. Жизнь любого начиналась с чистого листа. А после пятнадцати лет даже иностранцы становились не просто полноценными гражданами, но и имели права в виде возможности избираться в местные органы самоуправления, основывать новые поселения на необъятных просторах Империи и все в таком духе.

При наличии денег и желания можно было поступить в любые имперские и заграничные университеты, включая магические академии. Умение писать и читать хоть и приветствовалось, но не являлось обязательным условием для абитуриентов. Наличие средств — вот главный фактор. И минимальная сумма за первый год — тысяча золотых империалов. Уж не в студиозы Харм метил? За каждый следующий курс плата только возрастала. Все это пацан узнал, подслушав под окном мэрии лекцию мэтра де Корваля, который просвещал состоятельных селян, агитируя отдавать детей во время Великой Ночи в школу. Стоимость одного года — от десяти до ста монет из презренного металла.

Армейская жизнь меня и раньше не прельщала, была вынужденной, экстренной мерой, если бы не стремительно развивающаяся болезнь Левинтайна у сестер, то вряд ли я подал заявку на прохождение службы в войсках Альянса. Те суки, легко и спокойно лечили ее, предотвращали… Но на Диких Территориях — это однозначная смерть. Цивилизованные твари вещали о гуманизме, призывали к миру с ксеносами, но не могли организовать у нас центры вакцинации. Хотя для них это ничего не стоило.

Впрочем, зачем? Действенный инструмент для набора добровольцев не только в ВС, но и для экспериментов в многочисленных медицинских центрах и лабораториях. И, судя по слухам, они — одна из причин появления у нас подобных болячек.

Вообще, зачистить Территории и привести их под общий знаменатель, установив власть Альянса, было легко. Как и уничтожить разумных ксеносов, закрепившихся в Южной Америке для ВС не являлось сверхординарной задачей. Однако это было нецелесообразно. Те же инопланетные твари — источник новейших технологий, постоянно держащий в тонусе. Тот же портал в другой мир. Дикие — альтернативная картинка, показывающая наглядно каждому гражданину во что может превратиться их жизнь. Более того, отстойник для криминала, маргинальных элементов и прочего дерьма. Едва только появлялся лидер с амбициями и намеком на возможности для объединения кланов, семей, родов, домов, полисов диких в нечто монолитное, как тут же следовал мгновенный решительный удар. А народного героя вешали, расстреливали или разрывали на куски, обвиняя в терроризме и покушении на свободы граждан Земли. А грызня начиналась с новой силой и с еще большей кровью.