Всматриваясь в пропасть - Михайлова Евгения - Страница 1

Евгения Михайлова

Всматриваясь в пропасть

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Михайлова Е., 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Часть первая

Гололед

Ирина с трудом сдерживала желание пробежать душный вестибюль магазина, расталкивая неуклюжие и неторопливые фигуры, окутанные тяжелой одеждой и прикованные к полу огромными пакетами с едой. Она сейчас задохнется без глотка свежего воздуха, у нее осталась единственная потребность – вырваться на свободу из очередного, хронического, ставшего нескончаемым плена.

Ну, вот – порог, нахмуренное, недоброе, но хотя бы безграничное небо. За сорок минут, проведенных Ирой в магазине, оно совсем потемнело. Ирина натянула капюшон куртки на голову, убрала со лба взмокшую прядь темных волос. Почувствовала себя на мгновение освобожденной и легкой… И вдруг она уже в коротком и неотвратимом полете. Пакеты с покупками летят в стороны, ноги беспомощно скользят по обледеневшей плитке, и все, что она может сделать для своего спасения, – это зажмуриться.

Под Ириной лед, вокруг темнота и слепота, она боится шевельнуться, чтобы не почувствовать острую боль какого-то перелома. Когда открыла глаза, увидела рядом с собой темные фигуры и едва сдержала крик страха. Это ее вечная фобия: она совсем беспомощна, а они уже тут, какие-то опасные и беспощадные враги.

– Девушка, с вами все в порядке? – произнес вполне приятный мужской голос. – Сможете встать или надо вызвать «Скорую»?

– Я пока не знаю, – прошептала Ирина.

– Тогда давайте попробуем.

Сильные руки осторожно подняли Ирину, помогли зафиксироваться на ослабевших ногах. Все немного ныло, но острой боли не было. Кто-то накинул ей на голову слетевший капюшон. Кто-то собирал ее продукты, разлетевшиеся из пакетов. И она уже смотрит на спасителей своими темными, постоянно тревожными глазами сквозь горячую и соленую пелену благодарности. Неужели это просто нормальные, хорошие люди… Неужели опять пронесло? И переломов точно нет?

– Спасибо вам, – сдержанно произнесла она. – Если честно, то я ужасно перепугалась. А так – вроде все на местах.

Ирина ощущала присутствие рядом с собой нескольких человек как поддержку и защиту. Но она еще не была в состоянии хотя бы рассмотреть их лица.

– Вы далеко живете? – произнес уже знакомый голос.

– Нет, я сюда хожу пешком. Мой дом там, за школой.

– Не так чтобы очень близко, – произнес голос. И Ирина увидела, что рядом с ней остался один собеседник. – А пакеты ваши довольно тяжелые. Разрешите помочь? Меня зовут Алексей.

– Меня Ирина. Спасибо большое, но я справлюсь. Привыкла. А навьючиваюсь, чтобы реже ходить в магазин. Ненавижу это занятие вообще-то.

– Хорошо, – сказал Алексей. – Вот стоит моя машина, мы просто сократим ваши мучения. До вашего дома минуты две. И мне будет спокойнее. Гололед вообще-то везде.

Ирина неуверенно кивнула, он взял ее пакеты, велел ей держаться за его локоть, они дошли до его машины. И две минуты пути Ирина напряженно думала, что сказать, если он захочет занести ее продукты в квартиру. Как мило отказать, как не обидеть, как быстро уйти и при этом не загреметь на скользкой плитке у подъезда. Она показала, где остановиться.

Получилось все быстро, непринужденно и легко. Алексей взял с заднего сиденья ее пакеты, довел до двери подъезда, вручил Ирине ее ношу и достал из кармана маленькую карточку.

– Это мой телефон на всякий случай. Пусть будет у вас. Вдруг что-то понадобится. Например, доехать в тот же магазин или из него домой. Не стесняйтесь. Я простой человек, а вы, как мне кажется, непростая и необычная девушка. Буду рад, если наше знакомство продолжится.

– Да, – нерешительно произнесла Ирина. – Еще раз огромное спасибо.

Он легко коснулся ее плеча на прощание, а она наконец сумела рассмотреть его. Сухощавое, интеллигентное лицо, внимательные серые глаза, красивые волнистые русые волосы. Каким же чучелом, наверное, выглядит сейчас она сама – растрепанная, с перекошенным от потрясения лицом и воспаленными глазами. Ирина была самокритичной в степени диагноза.

В прихожей она бессильно опустилась на табуретку у вешалки. С трудом выпуталась из куртки, положила на пол рядом с пакетами, достала из ее кармана карточку и прочитала: «Алексей Ермилов, эксперт-консультант международной ИТ-компании…» И название, которое Ирине ни о чем не говорило.

После теплой ванны она пересчитала свои синяки. У нее нежная кожа, они появляются и в менее опасных ситуациях. Она озабоченно проверяла, какого рода боль возникает при надавливании. Боль противная, конечно, но все же ни серьезных гематом, ни переломов, ни растяжений. Пройдет само.

На кухне Ирина разложила принесенные продукты. Есть не хотелось. Она взяла маленький стаканчик смузи, задумчиво съела. Затем вернулась в прихожую, проверила, закрыла ли входную дверь на все обороты. Она не забыла: это просто ритуал для подтверждения мифа собственной защищенности. Вошла в спальню для того, чтобы опустить жалюзи, и постояла у окна, разглядывая блеск обледенелого асфальта между сугробами. Это даже красиво с высоты пятого этажа: черный бриллиант и белый жемчуг в разводах темных трещин под пятой мороза. И обнаженные, окоченевшие ветки деревьев, в молчаливой тоске взывающие к небу.

Гололед. Для кого-то временное явление природы и чья-то бесхозяйственность. Для Ирины судьба.

Ей ничего не нужно вспоминать. Она постоянно видит, как освещенные окна в темноте, одни и те же события своей жизни с очень раннего возраста. Горячие мамины руки ее одевают, кормят. И они очень часто дрожат, эти руки. Особенно когда к ним приближается грозовое, темное облако. Это отец. Ира совсем не помнит его лица, только свой и мамин страх. Она видит себя, сжавшуюся в комочек под столом, а по полу к ней тянутся алые струйки. Ей тогда было три года. Пройдет немало лет, и она узнает, что той ночью отец убил ее мать. Ей об этом рассказали в детдоме.

Следующее яркое пятно прошлого. Воспитательница заплетает ей косички и говорит своим громким, деревянным голосом:

– Ты должна все время понимать, как тебе повезло. Не всем сиротам выпадает такое счастье. Тебя берут в семью. Приличные люди, не бедные. Надо стараться, слушать их, угождать, чтобы не вернули. Пока тебя выбрали просто потому, что ты симпатичнее других. Но для того, чтобы тебя полюбили, они должны видеть твою благодарность.

…Через неделю Иру вынесли из дома «приемных родителей» в окровавленном одеяле. Соседи выбили дверь на ее крик, вызвали полицию. В больнице ей тогда не объяснили, что с ней делал новый «папа». Только нянечка перед операцией шепнула:

– Терпи, детка. Поболит – и пройдет. Тебя всю порвали, нужно зашить.

Ира поняла, о чем шла речь, уже подростком. А тогда ей было всего пять.

Она уже стала воспринимать детдом как свое единственное убежище, но за ней опять пришли. Она была симпатичной, доброй и покладистой. Она нравилась тем, кто приходил выбирать.

…Десятилетняя Ира, растерянная и перепуганная, идет между двумя людьми, которых видит второй раз в жизни. Мама Валя и папа Петя улыбаются. Они красиво одеты, у них свой дом в Подмосковье, у Иры отдельная комната и новая одежда… Она ходит в школу, получает пятерки, а одноклассники дразнят ее «дикаркой». Потому что она шарахается от всех, как прокаженная.