Северная королева. Книга 3 (СИ) - Верещагина Анна Верещагина - Страница 47

Огонь еще горел, но он уже не был яростным пожаром, это трепетали на ветру многочисленные факелы, освещая арену и трибуны, опоясывающие ее. Я узнала это место, хоть никогда не видела, зато много слышала, пока была в плену на юге. Над головами собравшихся людей, громко кричащих, алчущих зрелищ, светили холодные звезды, но они не остужали горячо стучащие сердца. Мое собственное сердечко билось неровно, а затем на миг остановилось, чтобы спустя очередной момент сорваться и понестись вскачь, как вспугнутая кобылка. Мои глаза увидели Беккитту, сидящую в королевской ложе. Моя соперница улыбалась, а потом поднялась и махнула рукой, подавая сигнал. На меня нахлынули звуки, точно я не была в далеком северном лесу, а находилась на арене в Царь-городе. Толпа бесновалась, требуя крови, хотя красная жидкость уже изрядно залила песок, покрывающий идеальной формы круг. Решетка ворот дрогнула и с лязгом поднялась, выпуская на арену одинокого бойца. Я закрыла рот влажными, ледяными от воды ладонями, чтобы не закричать от отчаяния.

На арену Ура шагнул Алэр. Мой лорд на ходу стянул простую домотканую сорочку, забросил на плечо. Он будто бы не видел собравшуюся разгоряченную азартом толпу, его взгляд нашел Беккит и прожег ее насквозь, так что королева чуть удержалась на ногах. Рейн улыбнулся, точно праздновал победу. Меня охватила предательская дрожь, за которую сразу стало стыдно, ведь я испугалась, хотя должна была бы гордиться. Сквозь расстояние между нами я ощущала чувства любимого — охвативший гнев, жар в его груди и радость от предстоящей схватки. Лорд знал — лучше умереть в бою, чем в темнице!

У меня внутри похолодело, когда Алэр отвел взгляд от лица Беккит и посмотрел в сторону. Там пугающе медленно поднималась вторая решетка, а за ней рычали, поднимаясь на задние лапы, жуткие трехголовые монстры — одгары. Я слышала о таких созданиях — Беккитта часто восхищалась ими, раз за разом пересказывая жуткую историю появления этих чудовищ. Она гордилась своим предком, сумасшедшим на мой взгляд, сумевшим скрестить дикого волка, бешеную собаку и какое-то порождение бездны. Чудище вышло на редкость омерзительным и кровожадным. Оно не щадило никого, а кормили таких существ исключительно человеческим мясом.

Мысли пронеслись в голове быстрее молнии, перед глазами все завертелось, и я уперлась ладонями в жесткий камень, чтобы не упасть и ненароком не потревожить воду.

Алэр, действуя по привычке, дернул рукой в поисках меча, которого не было, и его пальцы сами собой сжались в кулак. Я тоже стиснула кулаки, молясь Хелиосу, чтобы не оставил своего сына. Решетка с противным лязгом поползла вверх. Самый нетерпеливый из одгаров выскочил на песок и свирепо зарычал. За ним последовали еще два чудовища. Мое сердце сделало кувырок и замерло. Кажется, в этот момент я перестала дышать.

Рейн внимательным взглядом изучал выходящих на арену монстров. Черная, лоснящаяся шерсть на их загривках вздыбилась, отражая кровавые отблески танцующего на ветру пламени. Я видела оскаленные пасти, капающие на землю слюни и сверкающие лютой злобой глаза. Мой лорд был для чудовищ обычной едой.

По воздуху пронесся рев, и первое чудище ринулось в атаку. Рейн без всякого страха коротко рыкнул ему в ответ и застыл, подобно каменному изваянию, словно врос в арену. Я потеряла всякое спокойствие и тряслась, точно хрупкое деревце. Пальцы скребли по каменной поверхности, сердце рвалось из груди, но взгляд был прикован к колдовскому видению.

За спиной любимого демона распахнулись крылья, кончики пальцев увенчали черные загнутые когти — его единственное оружие на сегодня. Мне бы хотелось, чтобы мой демон улетел, взмыл в вышину, подобно вольному соколу, и был таков. Но для лорда этот поступок стал бы позором!

Я ощутила влагу на щеках, но приказала себе не поддавать слабости, а Рейн тем временем рванулся в атаку. Обманный маневр и сорочка отлетела в центральную морду вожака. Он зарычал, рьяно мотая тремя головами, пытаясь освободиться. Коротких мгновений Алэру хватило, чтобы подлететь к чудовищу, выбежавшему вторым. Молниеносный прыжок и неожиданный удар в первую голову одгара. Глухой удар кулака повис в тишине. Второй и третий слышались гораздо отчетливее. Я еще слышала отголоски ревущей толпы, но далеко на юге на арене Ура уже царило молчание. Тихий звук и тело одгара упало на песок. Толпа снова взревела, предвкушая что-то новое, непривычное. Обычно это звери в человеческом обличии приходили сюда, дабы наблюдать страшные битвы, в которых гибли невинные жертвы коварства Беккит. Сегодняшней ночью все было иначе. Я видела пылающие глаза змеи, замечала ее стиснутые пальцы и, кажется, даже ощущала ее прерывистое дыхание. Жутко осознавать, что соперница, как и я, переживала за лорда Нордуэлла и не желала ему смерти. Только причины у нас были разные: я — любила, она — ненавидела и желала сломать, подчинить его.

Вожак быстро освободился и бросился на Алэра вновь, атакуя со спины, норовя вцепиться в плечо. Мне стало больно, и я невольно дернулась, чтобы защитить любимого, понимая, что у него не хватит времени перегруппироваться. Он поступил проще — взмыл над зверем, а после поднял одгара, отчаянно вырывающегося, рычащего, не сдающегося, и резко бросил. Через секунду чудище корчилось на арене в смертельной агонии.

Жаль, это был не конец. Одагры, почувствовав аромат крови сородичей, совсем обезумели, рванули всей стаей, а над ареной чуть видимой, золотистой дымкой возникла сеть. Мои зубы скрипнули, сейчас я пожалела, что не убила толстяка, осознавая, что это его расчетливый ум и магические умения сотворили подобную ловушку. Мои пальцы вновь бесполезно царапнули камень, из-под обломанных ногтей брызнули алые капли. Но я была на взводе, поэтому боли совершенно не ощущала, лишь безграничную ярость, которая росла и крепла внутри меня.

Я едва дышала и боялась свалиться без чувств, уговаривая себя держаться ради него, ради нас, ради севера. А на далеком юге по залитому кровью песку, катался рычащий клубок. Фокус, который Алэр проделал с вожаком, был первым и последним. Проклятая сеть мешала демону расправить крылья и подняться над соперниками. Они рвали его на части, царапая, кусая, визжа от нетерпения насытиться.

— Спасайся! — шептала я, сквозь слезы глядя на арену. Картинка перед глазами расплывалась.

— Сдайся! — кусая губы в исступлении, шептала Беккитта.

Рейн храбро сражался. Сейчас ему было все равно, он не думал ни об одной из нас. Лорд превратился в беспощадного зверя, не позволяя инстинктам утихнуть. Пять одгаров неподвижно лежали на арене, более слабые сородичи уже пожирали их плоть.

Я понимала его, ничуть не осуждая, лишь так он смог бы выжить. Рейн не успевал освободиться, на смену одному погибшему монстру наскакивал другой. Мне чудилось, что я неизлечимо больна. Меня нещадно трясло, температура тела повысилась. Казалось, что я никогда не избавлюсь от охватившего напряжения. Пелена слез застилала обзор, я не видела полной картины. Может, к лучшему.

Я закричала, когда трое одгаров, сделали, казалось бы, невозможное — напали и уронили демона на песок. Мне мерещилось, что сорву голос, когда кинулась на выручку. И всколыхнула воду. Больше, сколько бы ни билась, ни умоляла, вода крутила стремительные вихри, перескакивая с камня на камень. Видений не было. Хотя неугомонное сердце подсказывало ответ, и я верила ему безоговорочно.

Поток слез сложно было остановить, ярость внутри меня не утихала ни на мгновение. Мне хотелось сжать пальцы на шее Беккитты, обратить ее в кусок льда. Неподвижного. Равнодушного. Безопасного. Красная пелена маячила перед глазами, и сквозь нее я видела клубки. Белый темнел с поразительной, пугающей скоростью. Вот-вот и все его нити запульсируют, полыхнут огнем.

Я услышала скрип собственных зубов, еще до конца не осознавая, что именно делаю. Прочь чувства — досаду, ярость и даже любовь. Не Беккит сегодня глыба льда. Сверкающий лед — это я. Но как же сложно привести чувства в порядок, отринуть их прочь! Я видела кровавые борозды на серых, подсвеченных серебристым лунным светом камнях. Я не сдавалась в борьбе с собственными внутренними чудовищами, как бился с монстрами Кровавой королевы мой лорд. Здесь — на севере, в лесу у звонко поющего ручья была моя личная арена.