Бог-без-имени (СИ) - Кокоулин Андрей Алексеевич - Страница 10

— Все исчезли? — спросил Фьольвир.

Незнакомец кивнул.

— Да, арнасон.

— Погоди, но не может же быть, что все боги собрались в Небесном дворце! Кто-то, наверное, болел…

— Болел?

— Ну, был в опале. Или сражался с творениями Хэнсуйерно. Или разбирался с неотложными делами.

Незнакомец покачал головой.

— Если и остались какие-то боги, то совсем мелкие ваэны. Может, два-три забытых божка. Противостоять Мтагу они не смогут.

— А мы сможем? — спросил Фьольвир.

— Ты, — указал на спутника незнакомец. — Ты сможешь.

Фьольвир рассмеялся, и смех вышел невеселый.

— Как?

Незнакомец похлопал его по плечу.

— Ты забыл, что я говорил про героев?

Глава 3

Коггфальтаддира медленно разворачивало течением. Одна из гигантских задних лап сложилась с тяжелым плеском. Впереди, чуть правее, севернее, показался крохотный островок — неровная линия прорастающих из воды скал.

— Давай-ка мы немного поправим нашего пловца, — сказал незнакомец. — А то тут можно застрять.

Прихватив Фьольвира, он вернулся к разбитой бляшке. Все вокруг было измазано оранжевой кровью чудовища. Опустившись на колени, незнакомец, сморщившись, сунул руку в проделанную топориком дыру.

— Арнасон!

— Да, — отозвался Фьольвир.

— Попрыгай на пятнах слева от меня.

— Опять?

— О, Йорун! Да!

Фьольвир шумно вздохнул, выказывая недовольство. Кем его взяли? Героем ли? Он встал на одно из пятен и прыгнул. Тонкая кожа продавилась под свейками, проступающая жила скользнула в сторону.

Ничего не произошло.

— Еще! — потребовал незнакомец.

Сам он лег на бляшку чуть ли не всей грудью. Подбородок его украсила кровь чудовища и стало казаться, будто он победил Коггфальтаддира, загрызя его насмерть.

Фьольвир прыгнул снова и ощутил, как мертвый монстр под ним внезапно дрогнул, шевельнув конечностями.

— Еще!

Незнакомец ушел рукой в чудовище чуть ли не по плечо, стараясь добраться до нервного узла. После третьего или четвертого прыжка крушитель кораблей и морозный ужас дернул лапами уже слитно и вопреки течению загреб к северу. Скалистый островок стал ближе, но незнакомцу и этого показалось мало.

— Ну же, Маттиорайс! — крикнул он.

Фьольвир выругался и, разозлившись, какое-то время скакал с пятна на пятно, как заведенный, стараясь попадать пятками прямо на жилы. Пот струился по его лицу, полы везинга хлопали крыльями.

— Так, да? Так? — выдыхал он между прыжками. — Или еще? Конечно, еще! Мы по-другому не умеем! Мы же, раненые, пляшем. Три стрелы… мечом всю бочину разворотили… Но это будто и ничего…

Он не сразу услышал, как незнакомец кричит ему «Хватит!». Упал, свалился, чувствуя, как на остаточном ходе под чудовищем мощно сокращаются и распрямляются лапы. Какое-то время в ушах у Фьольвира, перебивая все иные звуки, приливом шумела кровь, и наблюдать за тем, как незнакомец, измазанный в Коггфальтаддире по шею и выше, что-то выговаривает ему, указывая на островок, было забавно.

— Ничего не слышу! — сказал он спутнику.

Тот притопнул ногой и снова махнул рукой, беззвучно открывая рот.

— Ты же сам хотел! — улыбнулся Фьольвир.

Тогда незнакомец приподнял его за шиворот. Островок был уже на расстоянии где-то двухсот шагов. Из голубовато-серого он стал просто серым, местами сизым и разбился на отдельные скалы, выступы и береговую линию, усеянную обломками. Черными точками кружили птицы.

— …туда не надо! — прорезался вдруг голос незнакомца.

— А кто говорил: «Скакать»? — удивился Фьольвир.

— Потому что — вот!

Тошнотворно пахнущий спутник вздернул Фьольвира и развернул его голову от острова.

Сначала Фьольвир ничего не увидел. То есть, увидел темное море, покрытое стылыми бликами, и скрюченную, застывшую в одном положении лапу Коггфальтаддира. Но потом, когда взгляд его прояснился, а незнакомец подтянул ближе к краю, невдалеке он заметил несколько кипящих пеной струй, обозначающих, что там, едва скрытый под поверхностью воды, находится скальный гребень.

Фьольвир вздрогнул, представив, что было бы, насади они чудовище на один из подводных зубцов.

— Понял? — спросил незнакомец. — Я хотел аккуратно обойти. А ты нас сейчас до острова разогнал. Влепимся, сам выбираться будешь.

— Так надо… — сказал Фьольвир.

— Не надо. Может, пронесет.

Коггфальтаддир плыл по волнам. Остров приближался, обретая все больше деталей. Скалы сделались морщинистыми и неряшливыми, выеденными солью и ветром, слой водорослей покрыл прибрежные камни. Несколько птиц, клювастых и наглых, прошли над путешественниками на бреющем. Их резкие крики разнеслись по воздуху. Фьольвир попытался отпугнуть птиц, кидаясь каменными осколками.

— Не надо, — сказал ему незнакомец.

Какое-то время они наблюдали, как тает расстояние до короткой, вытянувшейся в море каменной косы, но затем течение снова подхватило чудовище и повлекло его прочь от острова.

Фьольвир шумно выдохнул. Незнакомец покачал головой.

— Еще один гребок, и точно сели бы, — сказал он.

— Но теперь-то — все? — спросил Фьольвир. — Не сядем?

Незнакомец, кивнув, посмотрел вдаль.

— Ранним утром достигнем Хельматьйодифьорда, там, пожалуй, придется вплавь добираться до берега.

Он нашел складку в шкуре чудовища, с трех сторон закрытую от ветра, и с комфортом устроился в небольшой впадинке. Ногами незнакомец вытянул складку так, чтобы в ней образовалось место и для Фьольвира.

— Ложись, арнасон.

Фьольвир потоптался и решил принять предложение. Он лег, кутаясь в везинг, с мешком с остатками припасов.

— Дальше — кааряйны?

— Да, арансон, — сказал незнакомец. — Дальше кааряйны и почти весь мир. И все против нас.

— И Мтаг.

— Верно. И Мтаг.

— Я должен его победить?

Незнакомец сложил руки под косматым затылком.

— Ты поспи, арнасон. Сейчас можно. Нас пока никто не потревожит. Это время как нельзя лучше подходит для сна.

Фьольвир поворочался.

— А почему не потревожат?

— Потому что некому, — сказал незнакомец, зевнув. — Мтаг — не бог. Какую нечисть смог на нас наускать, ту и науськал. Он сейчас спешит, спешит.

— Куда?

— Много вопросов, арнасон. Дай и мне поспать.

— Нет, это, конечно, правильно, — сказал Фьольвир. — Но я герой или не герой? Моя цель — Мтаг?

Незнакомец повернул голову. На пустом лице прорезался глаз.

— Наша цель — шкатулка. И только она. А герой ты или не герой, я не знаю. Героям полагается божественная помощь…

— Ну!

— А у тебя — только я, — сказал незнакомец, закрыл глаз и повернулся к спутнику спиной.

Фьольвир помолчал.

— Но ты же — Унномтюр, — пробормотал он.

Незнакомец фыркнул.

— Говорю, это шутка была. Все, арнасон, я сплю.

Какое-то время Фьольвир лежал, не шевелясь. Небо то хмурилось, то светлело, сыпала с него мелкая снежная крупа, белыми островками намерзая в складках одежд. Незнакомец не дышал, словно умер. Фьольвир думал о Хейвиске, об отце с матерью, и горечь копилась в нем, как слюна во рту. Пусть его родные уже в Тааливисто, но зачем, зачем кааряйны так поступили с ними? Не было же вражды. Неужели, как боги пропали, так пропало и добрососедство?

— Кааряйны, — прошептал он.

Коггфальтаддир как ни покачивался, убаюкать его не смог.

— Эй… Унноммтюр, — позвал Фьольвир.

Когда он уже подумал, что ответа не будет, незнакомец, вздохнув, сказал:

— Да, арнасон.

Фьольвир приподнялся на локте, стараясь заглянуть своему спутнику в лицо, хотя видеть там было нечего. Да и представился ему один лишь затылок в спутанном колтуне волос.

— Кааряйны, они ж не сами по себе?

Незнакомец повернулся на спину.

— Нет.

— Это потому, что ты там был?

— Второй раз спрашиваешь. Нет, арнасон, я как раз опоздал. Прости.

— Они пришли не за тобой?

Какое-то время незнакомец молчал, и снежные хлопья ложились на его лицо нетающей белой маской.