Академия тишины (СИ) - Летова Ефимия - Страница 73

Худенькую остроносую брюнетку отмела сразу — миловидная, но явно стервозная, кому такая нужна. Подумав, "отчислила" и скромную русую девушку, стоящую поодаль в одиночестве и смотрящую себе под ноги — слишком уж она походила на Мэй, которой братец, вопреки моим тайным ожиданиям, вообще не заинтересовался. Еще одна девица со светлыми, почти как у Габриэля, волосами, заплетенными в две объёмные косы, показалась слишком пустоголовой и простой, как кусочек травяного мыла — ну о чём Джейси с ней говорить? Еще одна была слишком пухлая, одна — выше рослого Сэма Фокса на полголовы, три так пожирали братца глазами, что в моём появлении не было никакой необходимости… В итоге я остановилась на двух кандидатках: лукавой "лисичке" с парой кокетливых пучков рыжеватых волос — уж не дочка ли сэра Джордаса? — и серьезной брюнетке, как и Габриэль, в очках, смотрящей вокруг слегка отстраненно, словно она думала о чем-то своём, куда более важном.

— Каковы твои ставки? — вполголоса поинтересовался братец.

— Пока ещё в размышлениях, — тон в тон ему ответила я.

— Это в размышлениях о девушках ты столь пристально изучаешь дно своего бокала?

— Я думаю, можно ли магическим образом превратить сок в вино.

— А это реально?! — включился в разговор еще один первокурсник, низенький и круглолицый, глядя на меня заинтересованно, если и не с вожделением, то как минимум с уважением.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну-у… Целиком вряд ли. Ускорить процесс брожения — да, но в целом будет невкусно. Нужно подсластить, подфильтровать…

— Сразу видно девочку с хутора! — хмыкнул Джеймс.

— Вон та, самая пышногрудая.

— Мимо.

— Тогда вон та рыженькая.

— Дебра?! Да ну её к демонам, у неё такая нездоровая фантазия, вечно чего-нибудь выдумывает, мрак.

— Ну-ну… Тёмненькая в очках?

— Ким? Эта заучка?!

— Ну у тебя и капризы. Так мы с Габриэлем никогда тебя никуда не сплавим..

— А как ускорить процесс брожения?! — подобострастно вопросил всё тот же пухленький паренёк и дружески прижался мягким подбородком к моему плечу.

— Пойдём еще потанцуем? — торопливо предложил Джеймс и потянул меня прочь от потенциального алкоголика.

— Вообще-то мне надо идти.

— Дай-ка угадаю… желаешь поразить Габриэля в самое сердце, если мне будет позволен этот эвфемизм?

— Бдишь за моей девичьей честью?

Джеймс наклонился почти к самому моему уху:

— За его. Что он будет делать, если ты его обесчестишь и бросишь?

Я придумывала достойный ответ, как вдруг почувствовала странное движение воздуха над головой. Что-то лёгкое посыпалась на голову, я провела рукой по макушке — и увидела на ладони белый порошок. Услышала какой-то треск, потом невнятный вскрик где-то сбоку, подняла голову — и сама чуть не заорала. Прямо над нашими с Джеймсом головами зависла огромная стеклянная люстра.

В воздухе, демоны её пожри, зависла!

Я даже не успела подумать, что делаю. Оттолкнула брата, а потом вытолкнула огненную струю вертикально вверх. Люстру отбросило не хуже, чем воздушным потоком, она буквально вонзилась обратно в потолок, с которого была кем-то до этого сорвана, на ошеломлённых студентов дождём посыпались осколки стекла, но основная, металлическая основа, вошла в потолок, как нож.

Кто-то ухватил меня за плечо и тряхнул:

— Вы что творите?!

— Я?! — я успела возмутиться, и только потом меня заколотило нервной дрожью.

— Вы, второй курс! — буквально материализовавшийся из воздуха сэр Алахетин явно вознамерился тряхнуть меня ещё раз, но передумал. — Пошли вон отсюда!

— Это не я!

— Да-а?! — обычно сладкоголосый проректор сейчас едва ли не брызгал слюной. — А кто тогда? Это что?!

Я посмотрела на потолок. Ну… да. Выглядит не радужно. Подкоптился и самую малость разлохматился. Ладно, не самую малость, и торчащие осколки люстры его не красят.

— Зато все живы, нет чтобы спасибо сказать, — я протянула руку к его плечу, а сэр Мэтью отшатнулся от меня, как от чумной:

— Что…

— Стекло убрать хотела.

— Идите на… воздух, Джейма! Завтра поговорим, — прорычал проректор. Застывшие, как восковые фигуры, присутствующие начали двигаться.

Джеймса рядом я не увидела, но послушно двинулась прочь. Остановилась на улице, жадно вдохнула воздух, морозный и влажный. Минут через десять вслед за остальными из зала выскочил братец.

— Что это было вообще?!

— Женская ревность, бессмысленная и беспощадная, — Джеймс расхохотался и заполучил заслуженный подзатыльник, ойкнул. — Ну, девчонки, вы вообще без границ и пределов.

— Остроносая брюнетка, — мрачно подытожила я. — Дар прорицания можно считать стремящимся к нулю.

— Нормальный у неё нос!

— Только через мой труп ты будешь встречаться с ревнивой истеричкой, швыряющей на головы всем подряд тяжелые предметы!

— Я её перевоспитаю. Это чистой воды случайность.

— Себя перевоспитай! Если что, все расходы запишем на счёт мистера Фокса. Ещё не хватало моему отцу расплачиваться за твой дурной вкус.

— Да без проблем. И кстати, отныне не входи в мою комнату без стука тоже!

Я только махнула рукой. Мы дошли до камней рядом с прудиком, я опустилась на один из них, а Джеймс осторожно коснулся моей макушки.

— Вся голова в стекле. Сиди и не шевелись.

Я попыталась ткнуть его локтем под ребра.

— Как это мило — выплескивать раздражение на беззащитном младшем! — братец дёрнул меня за волосы.

— А если бы такая здоровая фиговина на нас рухнула? Только не эта стервозина, умоляю.

Джейси хмыкнул, а я так и не поняла, угадала с девушкой — или он просто надо мной издевается?

…Габриэля я почувствовала — не услышала, не увидела, а именно почувствовала, оттолкнула слишком близко стоящего Джеймса, подскочила на месте.

Его волосы будто светились в темноте, и в первый момент Габриэль показался мне призраком.

— При-ивет… — начал было братец, чуть было хвостом не завилял, а я, как давеча Ларс, захотела стукнуться лбом о какую-нибудь твёрдую поверхность.

— М-м, ребята, — тихонько проговорил Габ, и мы разом замолчали, синхронно моргая с самым честным видом. — Неудобно вас прерывать, но ответьте-ка на один вопрос.

Мне стало не по себе — это если мягко сказать. Даже в подземных лабораториях безумной леди Сейкен я не чувствовала себя настолько не в своей тарелке.

— Мне кажется, или я чего-то о вас двоих не знаю?

Глава 54. Прошлое

/прошлое/

Что-то внутри меня лопается с хрустальных перезвоном, первые несколько шагов я делаю тихо-тихо, почти на цыпочках и только потом понимаю, что без Джеймса в этом нет никакого смысла.

Каменный дом изнутри — пепел. Пепелинки медленно кружатся в посеревшем, словно бы затвердевшем на ощупь воздухе. Огибаю обломки, осколки, обгорелые скелеты мебели, преодолевая небольшую прихожую медленно, словно она раз в двадцать больше, чем есть, и захожу в гостиную. Мертвые тела я не вижу, потому что не всматриваюсь, потому что по цвету они сливаются с утопающем в пепле домом. Но я их чувствую, чувствую лучше, чем что бы то ни было, я, без пяти минут выпускница факультета смерти.

Чета Риссманов — надо же, я была уверена, что сегодня их не будет дома. Горничная. Кухарка. Незнакомый мне мужчина. Мисс Лия.

И — Джеймс.

Так же тихо и осторожно, словно всё вокруг сделано из стекла и воздуха, я опускаюсь в пепел, с закрытыми глазами, потому что увидеть то, во что превратилось его тело, я не смогу. Ничего не касаясь, замираю, еще одна фигура, слепленная из пепла и тишины, человекоподобная неживая кукла. Я не вижу Джеймса, но переплетения магических нитей, слабые, распадающиеся, истончающиеся, скользят перед мысленным взглядом отчётливее, чем реальные предметы.

Я почти не осознаю, что делаю.

…за эти три года я не раз думала, почему леди Сейкен и те, кто стояли за ней, так не хотели меня отпускать, ведь я не обладала ни какой-то сверхсильной огненной магией, ни выдающейся магией смерти — сильной, да, но в пределах обычного. Мой особенный дар заключался в умении видеть магическую реальность как обыденность и взаимодействовать с ней так же легко и просто. И вот теперь я собирала обрывки магических плетений своего сына, словно шаловливые шарики ртути. Собирала, складывала воедино, не зная, зачем и как это вообще возможно. Его тело было мёртво, безусловно, но не магия, переплетение магических нитей, прекрасное, неповторимое, еще пронизывало окружающее пространство.