Тафгай 2 (СИ) - Порошин Влад - Страница 46

— Почему? — Переспросил длинный браток, постепенно понимая, что сегодня, скорее всего, придётся уехать без денег, до кучи отоварившись кое-чем другим.

Но вот его коллега по бандитскому ремеслу, который штангист, соображал гораздо хуже и попёр на меня как маленький трактор:

— Я чё-то смешное сказал?

— Вот что бывает, когда мышцы шеи проникают в мозг, — усмехнулся я, сказав это своим товарищам.

И в тот же момент штангист ринулся в бой, быстро семеня своими короткими толстыми ногами. Длинный и хлёсткий боковой удар, который обжог мой кулак огнём, коренастого остановил и потряс. Но, даже потеряв ориентацию в пространстве, штангист всё равно остался стоять на своих двоих и, подняв руки к подбородку, выбросил пару ударов в пустоту. Пользуясь подходящим моментом, я разрядил ещё один правый боковой, ведь моя левая была не так сильна, чтобы свалить этого перекаченного «колобка». Однако и со второго раза тело братка не легло плашмя на каменистый берег реки, оно стало, как бы само собой покачиваться на нетвёрдых ногах, и медленно поворачиваться против часовой стрелки.

«Учёные давно подозревали, что левая нога у всех людей чуть-чуть короче правой. Именно поэтому заблудившийся человек в лесу ходит кругами. И вот подтверждения этой теории», — подумал я, наблюдая шатающегося в прострации штангиста.

Но закончить до конца наблюдение за научным экспериментом мне не позволил второй бандитствующий элемент, длинный и плечистый. Он выхватил нож и с криком, что стоять сейчас попишу, бросился на помощь своему подельнику. Я сделал резкий шаг навстречу и тут же отпрыгнул назад, чтобы его рука с ножом миновала дорогие моему сердцу печень, почки, легкие и другие прочие органы моего тела. А как только длинный чуть завалился вбок, я саданул длинным и хлёстким боковым. И пока штангист все ещё бессмысленно топтался на месте, его компаньон уже прилег отдохнуть от трудов неправедных.

— Длинные и высокие они конечно девушкам нравятся больше, — сказал я, облегченно выдохнув и растирая больные костяшки на правой руке. — Но стойкости у них меньше. Первыми не выдерживают под натиском временных житейских трудностей.

— Здоров бык, — сказал Боря Александров и пока более старшие товарищи по команде обдумывали сложившуюся ситуацию, юниор подбежал к штангисту и залепил короткий, но мощный хук снизу.

Наконец, когда братки пришли в себя, особенно им понравилось, что мы на них попрыскали холодной водичкой из Оки, беседа по поводу царапины на бампере вошла в конструктивное русло. Штангист, даже очнувшись угрюмо молчал. Наверное, всё думал — где он и зачем он здесь? А вот длинный, особенно, когда я его взял за ухо, очень быстро и четко ответил на все вопросы. Как я и предполагал, царапина на автомобиле была просто подставой для разводки «лохов ушастых», и после лживого признания, что они больше не будут, длинный произнёс самое главное, что теперь они с хоккеистом Астафьевым в расчёте.

— С хоккеистом вы в расчёте, — я удовлетворённо кивнул и отпустил покрасневшее ухо. — А сейчас гоните пятьсот рублей на починку моих разбитых костяшек. Могу взять золотом. — Я шлепнул штангиста по щеке и заставил того открыть рот. — И у тебя тоже я вижу фиксы золотые. Может и цепочки имеются. Или ещё хотите со мной встретиться поговорить? Тогда стрясу тысячу и уши откручу по-настоящему.

— Отцепись, — пробормотал длинный и вынул из внутреннего кармана несколько сотенных рублёвых бумажек.

«Хорошо живут, суки», — подумал я, отсчитав пятьсот рубликов. Лишние же деньги я сунул в рот штангисту, который ничего не соображая так и сидел, разинув пасть.

«Скажи им, сам Фридрих Энгельс писал, что преступность есть выражение негодования рабочего класса против класса капиталистов! — рявкнул мне в ухо голос в голове. — У нас в СССР такого класса нет, пусть завязывают».

— Ты Энгельса читал? — Спросил я длинного братка. — Нет? Тогда запомни, если тронете ещё хоть кого-нибудь из «Торпедо» я вам все труды Маркса и его кореша Энгельса в рот запихаю. Понял? Вот так, — сказал я напоследок.

В кинотеатре «Мир» на автозаводе, куда мы с Борисом приехали на последний сеанс в компании двух фигуристок Жени и Алёны все билеты бил проданы, кроме тех которые иногда держат специально для дорогих гостей. Не знаю, попадали ли мы, хоккеисты горьковского клуба в разряд дорогих, но переплатил я за вход в кинозал в пять раз. Благо было чем.

Сегодня давали премьеру фильма польского режиссёра Романа Полански, который уже укатил в загнивающий «Голливуд», где закрутил с красавицей Шэрон Тейт и снял несколько киношек. В частности экранизировал трагедию Шекспира «Макбет», которую и показывал киномеханик нашего кинотеатра.

Лично меня кровавая возня за шотландский престол, мало трогала. Там в Шотландии и земли-то с гулькин нос, ни золотых рудников, ни алмазных шахт, ни газа, ни нефти ничего нет. И чего спрашивается, средневековые дикари устроили резню друг друга? Поэтому я полфильма клевал носом, а вторую половину безмятежно спал. И когда на обратной дороге фигуристка Женя принялись нахваливать «шедевр» польского режиссёра, лично я молча держался за баранку своей «Победы».

— Тебе что не понравилось? — Удивилась она, сидя около меня, на переднем диванчике.

А вот молодёжи, Борису и Алёне, на заднем посадочном месте было фиолетово, что они сейчас посмотрели. Когда бурлят гормоны, мозг отключается, включается нечто другое.

— И пьеса шекспировская — муть, и кино — дрянь, — резко ответил я. — Если нет сопереживания главному герою, то не стоило и бумагу марать, и плёнку переводить.

— Просто люди не жалея никого вокруг рвутся к власти, что тут не понятного? — Чуть-чуть обиделась Женя. — Каждый хочет сделать карьеру и стать руководителем.

— Отчасти согласен, на определённом жизненном этапе, есть такие мысли, — я сбросил скорость, выехав на Молитовский мост через Оку. — Психически ненормальные люди рвутся во власть, чтобы от неё брать, как этот Макбет. Жаждут дорваться до кормушки и жрать в три глотки как свинья. Зачем же про всякую погань кино снимать? Про нормальных нужно делать фильмы, которые идут во власть, чтобы дать, привнести свои идеи, мысли, чтоб польза была для народа. Вот я когда командой руководил до Севы Боброва, думаешь, приятно было всех гонять? Одному подзатыльник отвесишь, другого за ухо возьмёшь, третьему клюшкой пониже спины шлёпнешь, но результат мы в первых матчах дали. Власть — это тяжёлое бремя. Вот о чём Шекспиру писать надо было.

— Это же искусство, а оно не для пользы, а для чувств, — ответила Женя и отвернулась к окну.

Глава 22

В четверг 21 октября накануне игры с ленинградским СКА из Госкомспорта в команду пришло пренеприятнейшее известие. Прямо в конце тренировки на льду дворца спорта прибежал запыхавшийся начальник команды Иосиф Львович Шапиро и стал что-то нашёптывать Севе Боброву. Михалыч от принесённой весточки, даже свисток изо рта выронил. Затем он взял микрофон, через который иногда давал советы по той или иной игровой ситуации на льду, и спокойным голосом произнёс:

— Товарищи хоккеисты, сейчас после тренировки состоится собрание команды. Кстати, тренировка окончена.

— Михалыч, можно я ещё по воротам побросаю? — Спросил, подъехав я к бортику, так как всевозможные собрания с детства не переваривал.

— Нельзя, — пробурчал Бобров. — Это тебя непосредственно касается.

«Что ж я сделал-то? — ломал я голову, топая, как и вся команда в раздевалку. — Бандиты, которым я настучал в «кочан» пожаловались? Маловероятно. Может мне звание какое полагается, ну там мастер спорта междуогороднего класса? Или тренерша фигуристок пожаловалась, что у нас с Женей отношения из дружеских и платонических плавно переросли в любовные со всеми вытекающими из этого последствиями? Так ей уже девятнадцать лет, не маленькая, а наоборот вполне самостоятельная. В общем, сейчас итак объявят, чего голову ломать понапрасну».