Эдуард III - Дюма Александр - Страница 29

Ни один дворянин Франции не пытался прогнать Эдуарда, который целых шесть дней жил в замке, спал в роскошной постели и пил вино своего царственного противника.

Но гораздо любопытнее было другое: французские дворяне топили суда и разрушали мосты повсюду, где проходил король Англии.

Филипп VI все-таки покинул Сен-Жермен-де-Пре и накануне Успения направился в Сен-Дени.

Когда король туда приехал, к нему пришел какой-то человек и сказал, что может сообщить известия о враге; это был крестьянин из окрестностей Пуаси.

— Сир, король английский Эдуард стоит под городом Пуаси, — сказал он.

— Я знаю, — ответил Филипп.

— Но вы, сир, наверное, не знаете, — возразил этот человек, — что он приказал спешно отстроить разрушенный мост.

— Кто же вам об этом сказал? — спросил король.

— Я сам видел, сир.

— Этот человек лжец или безумец, — хором вскричали окружавшие Филиппа сеньоры, — если только не шпион короля Эдуарда.

— Клянусь, что все сказанное мной — правда, — воскликнул, подняв руку, крестьянин, — и можете казнить меня, если я солгал!

И тогда подтвердились слова Евангелия: «И сказал бедняк. А его спросили: кто ты такой? И посмеялись над ним. А богатый сказал, и все замолчали, внимая. И никто не усомнился в словах его».

Все, о чем рассказал этот человек, было правдой, но над ним, как над евангельским бедняком, посмеялись слышавшие его.

Однако известие крестьянина подтвердилось, и король послал к мосту Пуаси жителей Амьена, чтобы сорвать работы англичан. Но это не помогло. В пятницу, после Успения, король Англии поджег дворец французских королей в Пуаси и перешел восстановленный им мост, приказав обнажить мечи и развернуть знамена.

Так он вышел к Сен-Жермену. Прибыв сюда, он разбил лагерь на холме, откуда открывался вид на Париж, и собрал вокруг себя главных рыцарей армии.

— Господа, — начал он, показывая им на колокольни Сен-Дени, которые в этот миг осветило солнце (их белые ажурные шпили четко вырисовывались на горизонте), — господа, когда-то я дал обет разбить лагерь с видом на колокольни Сен-Дени. Вернувшись в Англию, вы сможете рассказывать, что король исполнил свою клятву.

Все рыцари снова присягнули Эдуарду в верности, и король, оставшись один, мысленно перенесся к тем людям, кто давал обеты одновременно с ним.

«Бог мой, неужели ты так плохо воспринял эти обеты, что покарал тех, кто их приносил? — вопрошал он. — Ни одного, кто сидел за моим столом в тот день, сегодня нет рядом со мной. Их похитили у меня изгнание, горе или война. Бедный Уильям Монтегю убит Дугласом. Готье де Мони каждый день рискует жизнью ради меня; кто знает, жив ли он? Робер Артуа испустил дух у меня на руках. Иоанн Геннегауский покинул меня ради короля Франции. Солсбери исчез. Алике умерла. Лишь королева Англии счастливо исполнила свой обет, единственный из всех, который заставил меня содрогнуться. Молю тебя оградить ее от всякого горя, о Господь мой, и обрушить на одного меня все твои проклятия и весь гнев твой! Молю тебя в день Страшного Суда простить мне всю кровь и все слезы, что я заставлю пролиться во исполнение обета, что был всего лишь местью человека!».

II

Между тем короля Филиппа VI начало всерьез беспокоить соседство Эдуарда. Он снова покинул Париж, куда вернулся, получив известие об отходе войск короля Англии.

Поэтому он просил Иоанна Богемского, герцога Лотарингского, Иоанна Геннегауского, графа Фландрского, графа Блуаского, всех своих сеньоров и рыцарей ждать его в Сен-Дени, откуда он отправится вместе с ними преследовать английского короля.

Чтобы конница могла проходить по улицам более свободно, он приказал снести наружные подпорки балконов, а парижане были так напуганы отъездом короля, что вышли из домов и, бросаясь на колени, умоляли:

— О милостивый государь и благородный король, что вы собираетесь делать? Неужели вы хотите покинуть ваш город Париж? Не забывайте, что враги находятся в двух льё отсюда и, если вы уедете, подойдут к городу, и не будет у нас никого, кто смог бы нас защитить. Останьтесь, сир, и помогите нам оборонять ваш славный город.

— Ничего не бойтесь, добрые люди, — отвечал король, — я еду в Сен-Дени, чтобы соединиться с моими войсками и идти на англичан. И будьте спокойны, враг сюда не дойдет.

В это время король Англии, словно он преследовал только одну цель — исполнить данный им обет, а исполнив его, вернуться назад, прервал марш на Париж, оставив мессира Годфруа формировать авангард своей армии из полутысячи солдат и дюжины сотен лучников, отправился в другую сторону и прибыл в Пикардию.

И случилось так, что мессир Годфруа наткнулся на большой отряд пеших и конных горожан Амьена, откликнувшихся на призыв короля Филиппа; они были отлично вооружены, а кроме того — ими командовали четыре храбрых капитана из амьенского края.

Англичане их атаковали, и был долгий бой; но, как всегда, англичане вышли победителями и за ними осталось поле битвы, а на нем — тысяча двести трупов как англичан, так и французов.

Эдуард вступил в землю Бовуази, расположившись в красивом и богатом аббатстве Сен-Люсьен близ Бове.

Здесь он переночевал, а когда наутро вновь выступил в поход, то не успел проехать и тысячи шагов, как почувствовал, что у него за спиной вспыхнул большой пожар; он обернулся и увидел аббатство, объятое пламенем.

Тогда он вернулся назад; поскольку Эдуард под угрозой виселицы запретил кому-либо посягать на церкви и аббатства, он приказал схватить тех из своих людей, кто поджег Сен-Люсьен.

Потом Эдуард, словно спеша явить пример своего правосудия (он не хотел, чтобы при исполнении обета было бы совершено хоть одно святотатство), повелел принести веревки и вызвать из горящего аббатства монаха.

— Отец мой, двадцать два человека, которым предстоит умереть, нуждаются в вашей поддержке, — сказал он ему. — Они умрут, потому что осквернили приют слуг Господа. И такова будет участь каждого, кого на своем пути я сочту оскорбляющим Господа.

Король удалился, оставив виновных в обществе исповедника и палача. Спустя час все аббатство было в огне, а на фоне озаренного пламенем горизонта выделялись на деревьях черные силуэты двадцати двух повешенных. Армия короля Англии молча двинулась в дорогу, и вечером того же дня Эдуард остановился на ночлег в городке Мелли в Бовуази, обойдя город Бове, но не стал его осаждать, не желая без надобности утомлять солдат.

Однако не таково было намерение маршалов его армии. Они не могли устоять перед желанием завязать стычку с жителями пригородов Бове. Поэтому они повернули назад и напали на городские заставы. Но город был хорошо защищен, и нападавшим пришлось довольствоваться поджогом, после чего они возвратились к месту ночлега короля.

По-прежнему сжигая и грабя все, армия пошла дальше и, проведя ночь в деревне Гранвилье, овладела никем не обороняемым замком Аржи, и тот вскоре превратился в кучу пепла.

Поблизости находился замок Пуа; он мог стать доброй добычей, ибо владелец его слыл очень богатым сеньором.

Когда король прибыл в этот замок, тот уже был в руках англичан, хотя, вопреки обыкновению, они его еще не сожгли. В ту минуту, когда Эдуард въехал в ворота замка, мессир Джон Чандос и герцог Бассет, два славных рыцаря его армии, приветствовали короля, подведя к нему двух красивых плачущих девушек.

— Сир, в замке находились только две эти девушки, которых мы взяли в плен, — объяснил мессир Джон Чандос, — но не для того, чтобы требовать за них выкуп, а для того, чтобы сберечь их честь.

— Прекрасно, мессир, — ответил король, — вы вели себя как благородные и учтивые рыцари.

Потом, обратившись к одной из заплаканных красоток, король спросил:

— Дитя мое, кто вы и кто ваша спутница?

— Ваше величество, спутница — это моя сестра, а сир де Пуа — наш отец.

— Значит, сеньора де Пуа нет в замке?

— Нет, сир.

— Ну что ж! Мы с женщинами не воюем и даже берем под свою защиту тех, кого любят и оберегают женщины. Скажите, чего вы хотите, и ваши желания будут исполнены.