Хронос (СИ) - "Valdemar Lunar" - Страница 46

— Оружие интересное. Создано из нескольких сотен сплавов, тысяча и одно заклинание и дали такой эффект, что оно могло ранить даже тебя, — оценил Гефест.

— Ты сможешь улучшить его? — спросил Арес.

— Я? Конечно, смогу! — тут же кивнул Гефест, уже прикинув, что бы изменить в его конструкции и сплаве. — Но сразу скажу, все заклятия мне придется уничтожить, а значит, он уже не будет таким смертоносным.

— Неважно. У меня есть уже пара идей, как сделать этот оружие еще более воинственным, — отмахнулся Арес. — Но уверен, что такой великий мастер, как ты, сможет сделать даже из этого великое оружие.

— Верно говоришь. В таком случае я, пожалуй, приступлю к своей работе, — произнес Гефест, и ради интереса подозвал одного из циклопов. Тот тут же пришел к нему.

Сосредоточившись, Гефест приказал ему выставить вперед руку, после чего бог-кузнец сделал небольшой порез на ладони великана. Тот тут же дико заорал и упал на мраморный пол. Гефест с интересом наблюдал за тем, что происходит с его верным помощником. Тот, не в силах сдержать крик, разносил его по всей мастерской. Место пореза покраснело и стало распухать, готовое вот — вот взорваться. Но тут Гефест одним точным взмахом своего копья отрубил руку циклопу и на пол начало капать раскалённое железо, текущее в венах гиганта. Отрубленная рука не успела коснуться пола, как взорвалась, разлетевшись сотней мелких осколков угля.

— Интересно, интересно, — проговорил Гефест и направился к своей наковальне, рассматривая новое оружие. Циклоп же, перестав орать, поднялся на ноги и вновь приступил к работе. Его отрубленная рука уже начала отрастать. Арес же, видя, что тут все закончено, растворился в воздухе.

— Ну, что скажешь, Посейдон, как наши дела в твоих владениях? — властно спросил Зевс, восседая на золотом троне.

— Что же тут говорить, брат. Вражеские боги наступают. От египетских толку мало, для них мать — земля, а не вода. Да и не нужны они нам. Они даже не могут поднять хороший шторм, что же говорить о противостоянии богам озер и даже рек, а то и нимфам, — проговорил презрительно бог морей, и его черная, чуть зеленоватая борода слегка закачалась. — Но в общей массе море под нашим контролем, так что можешь не думать об этом. Но я бы обратил внимание на землю…

— Великий Посейдон! — оборвал бога морей, брата Зевса, Арес, все это время молча терпевший бахвальство бога морей, которого про себя уже давно называл богом луж и грязи. — На что же ты намекаешь?

— А ну, замолчи, мальчишка, — произнес Посейдон, и в воздухе внезапно стало ощутимо больше влаги. Словно морской шторм развернулся в зале богов. — Я — бог морей и океанов, а ты — жалкий мальчишка, недомерок! Ты еще сыроват, чтобы перебивать меня!

— Мне больше десяти тысяч лет, — не прекратил спорить Арес, который все больше и больше закипал изнутри, из-за непрекращающегося высокомерия старшего бога.

— Как я и сказал, ты еще сыроват! — сказал Посейдон и ударил о пол своим взявшимся ниоткуда трезубцем. Но тут над огромным мраморным столом с изящной резьбой, сверкавшей золотом и драгоценными камнями, промелькнула молния и вылетела за пределы зала прямо в сторону земли, где, добравшись до облаков, разразилась сильнейшей грозой, от которой начался огромный пожар.

— Тихо! — повелел Зевс. — Я верховный бог, а вы ведете себя как неразумные смертные! Но все же, Арес! Я, может быть, и твой отец, но это не значит, что я буду давать тебе поблажки! Ты бог войны, а значит, и строевой выдержки, так соответствуй этому, или ты бог полей и красоты? — с усмешкой в голосе спросил Зевс.

— Я, по крайней мере, не вру тебе, отец! — взорвался Арес.

— Не врешь? — вопросительно посмотрел Зевс на Ареса и тут же подозрительно повернулся в сторону Посейдона. — О чем это ты?

— О чем?! Я бог войны и я чувствую все, что происходит в боях с греческими воинами. Люди сотнями молятся мне в каждой битве, вечно жалуясь и ноя о том, что происходит на поле боя, и ни о каких победах там и речи быть не может! И пока я и мои воины, и другие боги проливаем реки крови по земле в твою честь против других богов, Посейдон, великий бог морей, не может создать простой шторм, чтобы смести вражеский флот! — вконец разошелся Арес.

Но за столом на собрании богов олимпа сидели не только Зевс, Арес и Посейдон. За ним сидело множество богов: и Аид, который вовсе никак не участвовал в войне, исполняя свою работу, не замечая ничего, и лишь изредка как-то участвуя в создании оружия; и прекрасная Афродита, чудесную кожу которой когда-то испещряли не успевшие исчезнуть шрамы, оставшиеся после последней божественной битвы; сидевшие поодаль от нее Афина, Гермес, Гефест, Аполлон, Геракл, и затесавшийся Эрос. — И это лишь малая часть тех сил, что могли бы быть у нас. Аид повелитель царства мертвых, он мог отдать всех тех, кого хранит в своих темных пустотах и пещерах, и их хватило бы, чтобы убить всех богов на земле. Но проливать кровь и терпеть лишения должны только мы!

— Будто бы ты не наслаждаешься этим? — с усмешкой спросил немногословный Аид. Но Арес ничуть не смутился, а лишь улыбнулся.

— Я — бог войны Аид, война и ярость битвы, вот ради чего я живу, но не все боги могут и хотят воевать. И порой от них больше вреда, чем пользы, — произнес Арес, и тут же в его сознании вспыхнули картины последней битвы. Как только он произнес эти слова, другие боги стали то и дело переглядываться. Геракл, как и всегда, вернейший пес своего отца, даже не думал смотреть в сторону Ареса, лишь изредка надменно посматривал на него, но не позволял себе лишнего, поскольку понимал, что сражаться против бога войны в битве — это последняя глупость. Но не все боги были верными Зевсу, и то один, то другой стали поглядывать на Ареса, который словно опутал все собрание своей сетью из ненависти и ярости, но в то же время пониманием, что на войну не должны идти все, а лишь те, кто способен победить.

Глава 24

— «А вы способны на это?» — думал Арес, но тут Зевс вновь вмешался. Видя, что постепенно младшие боги, уже порядком уставшие от войны, слишком часто поглядывают то на Ареса, то на него, Зевс сразу понял, что происходит. Такое было уже не раз. Сначала его отец Кронос, потом он сам, а теперь и Арес. Ну, нет, я не повторю ошибку своих предшественников, думал Зевс, понимая, что сейчас может решиться судьба его будущего правления. Нет, Зевс мог с легкостью разорвать любого бога за этим столом, но лишаться союзников в то время, когда уже дольше ста тысяч лет идет война, он не хотел, Кто-то ведь должен делать грязную работу, и это будет уж точно не верховный бог. Но тут внезапно со своего места поднялся сам бог подземного мира Аид, и дымка вокруг него, темная, как сама ночь, задрожала.

— Арес, мертвые должны быть мертвы, а живые должны быть живы. И это правило установил не я, и даже не Кронос. Мертвые мертвы, живые живы.

— Но почему же возвращенные спартанцы продолжают биться на этой земле? Или это для того, чтобы создать иллюзию вашего участия? — не унимался бог войны, ожидая, что Аид вновь скажет ему какой-то бред. Но тот внезапно появился прямо у него за спиной, но если у других богов от этого пробежал бы холодок по спине, а смертный и вовсе бы тут же испустил дух, то он даже не испугался, а, наоборот, приготовился к битве, готовый вызвать свое копье в любой момент и пригвоздить бога подземного царства к мраморному полу божественного зала, который освещался всеми звездами небосвода.

Внезапно Аид положил свою руку на плечо Ареса и тот даже сквозь железо и плотную кожу, в которую он был облачен, почувствовал тот самый холод, который исходил от Аида. Это был холод самого тартара, той самой бездны.

— Не зарывайся, — проговорил, склонившись прямо к уху Ареса, Аид и тут же исчез.

— Арес! Я повелеваю тебе сесть и замолчать, иначе ты окажешься раньше Аида в подземном царстве, — произнес Зевс, при этом вокруг его мускулистых рук засверкали мелкие молнии. На это Арес ничего не ответил, но сидевшие рядом с ним Афродита и Гермес буквально почувствовали исходящую от него ярость, обжигавшую их кожу. — Похоже, вы забыли, кто является правителем Олимпа, кто низверг Кроноса в Тартар. И, поверьте, Тартар все еще существует, и там хватит места, чтобы запереть вас всех! — посмотрел он всем присутствующим в глаза, кроме Посейдона, с которым Зевс пока не хотел иметь разногласий. Но о вранье, про которое говорил Арес, он не собирался забывать.