Ужасный век. Том I (СИ) - Миллер Андрей - Страница 48

До дома оставалось всего ничего, когда дверь резко распахнулась.

Гаскойн приготовился пришпорить коня, ожидая только от магистра. Одинокий силуэт мелькнул в дверях на мгновение: кто-то выскользнул наружу, бросился в сторону бурелома. Кто-то совсем крохотный, длинноволосый…

…неужели девочка?

Один из лучников уже разворачивался вслед, натянув тетиву, но Тиберий успел остановить его:

— Не стрелять!

— Но сир… гвендлы!

— И пусть. Паладины с детьми не воюют.

Сир Робин безмолвно покачал головой. В борьбе с гвендлами не до благородства. Однако убивать ребёнка и ему не хотелось — пусть такая подлость, как использование детей, останется на совести язычников. Она им всё равно не поможет.

— Вперёд!

Девочка бежала как раз туда, где солдаты Винслоу и рыцарь видели прежде неясные силуэты. Она не была испугана: из темноты послышался звонкий детский смех. От неуместности прозвучал он весьма жутковато.

Никому всё это не понравилось, поэтому приказ магистра даже Робин выполнил не слишком охотно. Только паладины не колебались.

Можно сказать, что дом был окружён — хотя скорее воины заняли круговую оборону. Изнутри-то никакая серьёзная угроза исходить не могла: слишком маленький домишко. Все ждали атаки из засады, однако её не случилось. Рыцари спешились у дверей, не закрывая обзора стрелкам.

— Я паладин-магистр Тиберий, Щит святой Церкви, Меч Творца Небесного и защитник всех добрых верующих! Именем единственного Господа истинного повелеваю вам выйти из дома, и да смилуйся Он над душой всякого, кто не подчинится!

Либо больше внутри людей не было, либо имя Творца Небесного никого тут не впечатлило.

Короткие знаки Тиберия ясно дали понять, кому и что делать. Согнувшись и подняв щит, Амадей нырнул в двери первым. Тиберий и Робин Гаскойн бросились следом, выставляя вперёд мечи, глядя каждый в противоположный угол. Кто-то из латников с треском вломился через окно.

Миг спустя все замерли в недоумении.

Дом пустовал. Ни в сенях, ни в большой комнате — никого. Дверь во вторую, неосвещённую, уже распахнул Деметрий.

— Пусто!

— Да, ни души…

— Творец Небесный, помилуй нас…

Рыцари пожимали закованными в железо плечами. Очевидно: люди покинули жилище только что. Здесь было безупречно чисто, хорошо натоплено, светло от множества лучин и свечей.

Стол ломился от ароматной еды и напитков: накрыли даже не на семью, явно на множество голодных гостей. Колесо прялки, стоявшей в углу, ещё слегка вращалось: будто пряха оставила её мгновение назад. Огонь весело потрескивал в очаге, отражаясь на доспехах и клинках мечей.

— Нечистая тут. — уверенно заключил Винслоу. Робин был склонен согласиться.

А вот паладинов, казалось бы — тех, кто стоял на переднем рубеже борьбы с Тьмой, обстановка не смущала. Словно не видели ничего необычного. С другой стороны, им ли не быть привычными к странному?

Ещё с минуту все провели в ожидании какого-то подвоха — засады, ловушки, чего угодно. Ничего не случилось. Робин откинул забрало и осмотрелся получше.

Он обратил внимание: свечи-то все восковые! Такие и в Фиршилде иной раз жалели. Не бедные люди обставляли дом, хотя если упустить детали — на первый взгляд обстановка сошла бы за крестьянскую. На первый. Где вся утварь, припасы, инструменты?

Нет, тут не живут. Приходят. Вопрос только — кто приходит, и ответ не был очевиден Робину. С одной стороны — по стенам изобильно были развешены вязанки всякой всячины. Звериные шкурки, сухие травы, перья и лапы птиц — то, что шаманы из Орфхлэйта используют в ритуалах. Но по сути предметы обыкновенные. И уж очень пригоже тут для укрытия разбойников. Ощущалась женская рука…

Ни о чём из этого Робин не сказал. Сказал он о другом:

— А прялка-то тут откуда?

Прялка в доме, где никто не живёт постоянно — но зато и прибрано, и натоплено, и стол накрыт… Робину это намекало совсем не на гвендлов. И потому сделалось жутковато. Разве лишь не столь страшно, как показаться трусом магистру.

— А я и говорю, что нечистая! — повторил свою мысль Винслоу, который Тиберия вовсе не стеснялся.

Тиберий был спокоен. Он снял шлем и даже выпустил длинные волосы из-под стёганого чепца.

— Никакая нечистая сила не страшна рыцарям Церкви. Творец Небесный прямо следует за своими воинами, и ангелы Его стоят плечом к плечу с нами.

Сверкая великолепным доспехом, поправляя струящиеся волосы, Тиберий неторопливо расхаживал по комнате. По лицу Вилфорда не казалось, что тот сильно уповает на ангелов. Магистр продолжил:

— Какая же нечистая? Я видел многие дома ворожей и злых колдунов. Не замечаю тут никаких символов Нечистого. Ничего, что обычно на поклонение врагу рода человеческого указывает. Ни черепов, ни крашеных свечей, ни всяких известных ведьминых талисманов, ни символов круга, ни следов крови… Ничего подобного.

Поросячьи глазки Винслоу беспокойно бегали: он пытался отыскать взглядом нечто, чего Тиберий не заметил. Не нашёл, даже на свечки внимания не обратил: ладно паладин-магистр, он-то вряд ли часто имел дело с сальными. А Винслоу… эх. Робин лишний раз в нём разочаровался.

— Милорд Робин верно про прялку говорит. — продолжил возражать Винслоу. — Ведьмами тут смердит. Ведьмами!

Тиберия это ни в чём не убедило, как и прочих паладинов.

— И девчонка ещё эта… — сир Вилфорд не унимался. — Она-то что? Она откуда? Куды от нас побежала?

— Пошлите своих людей и выясните это. Ребёнок, верно, оставил множество следов в лесу. И далеко убежать не мог. — Это был не приказ: Тиберий лишь предлагал то, чего Винслоу явно не пожелал бы делать.

Он и не пожелал.

— Ну уж нет! Не пошлю я туда парней, больно они мне дороги. Хорошо: коли вы, каковые огнём и мечом колдовство искореняют, тут ничё не чуете… Пусть. Но сир Робин-то! Он всё верно говорит! Милорд?..

В голосе Винслоу послышалась настоящая мольба поддержать его, и потому Робин промолчал из принципа. Пусть паладины теперь увидят, кто перед ними. Трус и подонок.

Тиберий рассуждал спокойно:

— С девочкой одно из двух. Или подлые язычники используют детей в качестве разведчиков — и тогда, быть может, очень скоро мы встретим врага… Или мы попусту множим сущности, а ребёнок оказался здесь случайно. Дети иногда пропадают в лесах. Увы, но сейчас её судьба не есть наша забота. Деметрий: позовите Мартина и приора.

Пока Деметрий выполнял поручение, Винслоу продолжал кудахтать. Тиберий только морщился, продолжая осмотр и стараясь его не слушать. Робин присел на лавку, уперев меч остриём в деревянный пол. Он вдруг ощутил жуткий голод: последний привал был давно, и тогда лишь немного перекусили. А еда на столе пахла по-простому, но невероятно притягательно. Магистр понял, о чём молодой рыцарь думает.

— Я полагаю, сир Робин, нам в этом доме есть не стоит?

— Пожалуй, вы правы. А жаль.

— Да уж, не стоит! — испуг Винслоу вдруг выразился яростью.

Широко взмахнув топором, он смёл со стола половину убранства: Робина обрызгало яблочным вином, ячменная каша заляпала накидку магистра. Винслоу хотел перевернуть стол, но тут уж Амадей схватил его за плечи.

— Сир Вилфорд! Извольте держать себя в руках! — возмутился Тиберий.

— Но магистр, я…

— Молчите! Вы сказали довольно. Сир Вилфорд, желаете откровенность? Мне неприятно видеть такой страх — пусть и не греховен страх бесовских сил, но то для обычного человека. А вы? С утра только и слышу ваши рассказы о беспощадном искоренении ведовства. О подробностях пыток и всяческого насилия над ведьмами. Как же вы, сир, боретесь с ними, если настолько боитесь? Тем более — тут и нет ни одной!

Побелевший прежде Винслоу теперь густо покраснел. Сначала вырывался, но Амадей был гораздо сильнее и держал его крепко. Затем Вилфорд попытался объясниться, однако его больше не слушали. Красивое лицо магистра выразило настоящий гнев.

— Сир Вилфорд! Уж верно, я много больше вашего понимаю в колдовстве! Поручением и благословением Церкви веду борьбу с ним всю жизнь. А вы, как сами признались, даже ничего не читаете. Так послушайте: магистр паладинов не видит здесь ничего ведовского. А равно и Амадей, и Деметрий — опытные братья ордена. Вижу… странное, согласен. Однако не более того. А во всех странностях мы разберёмся! Вам это ясно?