Под жарким солнцем Аризоны (СИ) - Klar Natalia - Страница 3

Узел почти спал, поэтому Алекс смог развернуть его на спину, а сам навис над Натаном, упираясь на локоть.

— Ты не можешь иметь детей? — спросил он.

— Я не хочу иметь детей. — Отрезал Натан. — У меня есть шанс уже через пять лет войти в менеджмент головного офиса. Если это получится, я буду самым молодым омегой, добившегося того. Ну, какие дети? У меня нет на них время. А родителям есть, кому рожать внуков.

— Старший брат? — Алекс поправил ему волосы, падающие на глаза.

— У меня есть еще один брат. Младший. Шелли. — Серьезно, и совершенно с другой интонацией ответил Натан. — Но о нем лучше не говорить.

— Почему? — заинтересовался Алекс.

— Потому что есть много других интересных занятий.

Натан притянул Алекса к себе, и поцеловал. Впервые за их знакомство. Вкус альфы, его губы и язык, такой близкий запах, что Натан забыл обо всем на свете. Узел спал, и член Алекса вышел из Натана, заставив в последний раз содрогнуться.

— Ты не закончил про Шелли. — Напомнил Алекс, когда они разорвали поцелуй.

Натан раздраженно шикнул. Зачем альфа спрашивает о его брате? Нужен он ему?

— Ну, он младше на два года, профессионально занимался гимнастикой когда-то, но потом получил травму, спился, и уже пять лет живет у родителей в доме. Денег почти не приносит, да и вообще ничего не делает. — Натан передернул плечами. — Он постоянно за всеми наблюдает со стороны, и это жутко. Мне кажется, он мне завидует.

Натан закончил говорить, и посмотрел в глаза Алексу, ожидая реакции.

— Возможно, спорт был для него всем в жизни. — Осторожно ответил альфа.

— Более чем. — Прошептал Натан.

И поднялся с кровати. Они отдернули занавески, и открыли окно, впуская в пропахший сексом и их запахами номер ночную прохладу. Больше никаких разговоров про родственников не было. Они вместе приняли душ, но лишь гладили друг друга и натирали гелем для душа со вкусом морского бриза, не более.

— Похоже на запах моря? — спросил Натан.

— Не совсем. — Альфа прижал его к своему голому, покрытому пеной телу. — Море, оно другое.

— Возможно, я еще попаду на море.

— Ты никогда не был? — удивился Алекс.

— Был, но давно. Сейчас я занят, и лишь иногда вижу океан из окон офисов.

— У меня в Калифорнии прекрасный дом на побережье. Мы бы были там счастливы.

— Я не могу. — Натан оттолкнул Алекса от себя, встал под струю воду, чтобы смыть всю пену. — Я же объяснил, что мне не нужна семья.

— Но…

— Полгода назад я расстался с альфой, с которым встречался три года. Он считал, что если я омега, то меня должны волновать все эти семейные ценности. Он считал, что я хочу мужа и детей, а это не так! — истерически взвизгнул Натан и вышел из душа. Из чемодана он достал короткий шелковый халатик и накинул себе на плечи. Мягкая и приятная ткань его успокаивала. Натан лег на кровать, заправленную свежей простыней и прикрыл глаза. Эта ночь его измотала.

— Ты прав. — Следом за ним из душа вышел и Алекс. Лег за спиной у Натана и обнял его своей рукой, притянув к себе. Тут же появился и этот запах, который обещал защиты и покой. — Но мы можем провести хотя бы еще день вместе. Нам же это приятно. Завтра доедем до Финикса, а там ты полетишь в Нью — Йорк, а я поеду в Калифорнию.

Натан был счастлив, что Алекс его не видит. Натан уже давно не улыбался, а в глазах стояли слезы. Он из всех сил сдерживался, чтобы не начать шмыгать носом. Иначе, этот замечательный альфа, умный, красивый, нежный, что-то заподозрит.

— Хорошо. — Согласил Натан. — Я всегда тебя буду помнить.

***

Весело смеясь, они брели по залитым солнцем улицам. Почти не выспавшиеся, но довольные Натан и Алекс, купили себе по стаканчику кофе, альфе крепкого, а омеге с сахаром и сливками.

Небольшой провинциальный городок был прекрасен, им предстояло путешествие в Финикс и еще несколько часов друг с другом. Это должен был быть прекрасный день.

Машина Натана была полностью готова к дальнейшей поездке. В аэропорту ее предстояло вернуть в службу проката, забрать залог в десять тысяч долларов, и приобрести билеты на вечерний рейс до Нью — Йорка.

Но все планы омеги превратились в пепел, когда в мастерской он заметил еще и шерифа округа, мистера Говарда. Тот тоже заменил его, и тут же быстрыми шагами пошел в их сторону, оборвав разговор с мастером на полслове.

— Шелли, что бы тебя черти взяли! — сразу же воскликнул он, стоило ему увидеть омегу. — Что ты опять творишь?

Все пропало! Все!

Шериф не дал объясниться с Алексом. Да тот ничего и не понял. Все произошло очень быстро. Омега оказался на заднем сидении машины шерифа с заблокированными дверцами, а Алекс, альфа, его альфа, остался снаружи, далеко, в другой, не его жизни.

***

Шелли бежал каждое утро, испытывая себя на прочность. Бежал, пока не начинала болеть травмированная нога, пока в легких не заканчивался кислород. Жаркое солнце выжигало его каждое утро, не оставляло в мыслях ничего, кроме примитивных желаний: остановиться, пить, упасть и лежать, не двигаться больше никогда.

Личный психолог, к которому его возили родители, говорил, что Шелли нужно двигаться дальше. Найти новое призвание, не останавливаться. В его возрасте мало кто остается в профессиональном спорте. Шелли пора смириться с тем, что он не попал на чемпионат мира, смириться с травмой ноги, которая настигла его лишь в девятнадцать лет, смириться с тем, что теперь единственное, что имеет значение в его жизни — это изнуряющие утренние тренировки. Которые запрещали все врачи. Если Шелли продолжит так и дальше, он не сможет ходить.

Шелли в шестнадцать лет стал чемпионом штата по спортивной гимнастике, в восемнадцать был национальным чемпионом. Океан он видел много раз. Сначала, когда родители возили его и старших братьев на Западное побережье, потом Шелли видел Средиземное море, когда ездил с тренером и командой на соревнования. Потом был Атлантический океан, Красное море.

Спорт был для него больше, чем смысл жизни. В двадцать лет, когда его ногу спасли, но поставили крест на гимнастике, Шелли не знал, зачем жить дальше. Он ни разу не хотел покончить с собой. Он просто существовал без надежд покинуть этот мир или еще что-то в нем сотворить.

Когда ему был двадцать один год, родители увезли его из Финикса домой. Прошел еще год, прежде, чем Шелли смог отказаться от алкоголя. В двадцать шесть лет он продолжал жить в своей детской комнате, подрабатывал парикмахером в социальной парикмахерской, каждый день истязал свое тело и завидовал. Страшно завидовал жизни своих братьев. Майкл, старший брат — альфа, всегда любил малыша Шелли, но сейчас они отдалились. Но Майкл был добр с ним, всегда. Его жених, а потом уже и муж, на Шелли старался обращать как можно меньше внимания. Но всегда ему улыбался и говорил комплименты.

Натан, настоящий Натан, самый молодой управляющий национальной энергетической компании, финансовый гений, красивый и идеальный Натан, не скрывал своих презрительных чувств к Шелли. Они росли вместе, разница в возрасте была в неполных два года, и подавали они хорошие надежды. Вот только у Шелли сломалась нога, а у Натана нет.

Шелли бежал, чтобы не думать много. На пробежках он был счастлив задыхаться, был счастлив встречать рассветы на холмах за городом, летом умирать от жары, зимой мокнуть под холодным дождем. Шелли чувствовал себя нужным на работе, когда стриг детей или уставших после работы омег, или альф, считающих, что уход за собой это точно не их призвание.

Шелли лишь не мог находиться дома.

Он не рассказывал психологу и половины того, что творится у него внутри. Но они замечали. Шелли несколько раз уходил на пробежку и возвращался только через несколько дней, голодный и уставший, но счастливый тем, что мог бесконечно долго лежать в сгоревшей траве и не думать ни о чем.

Иногда Шелли заводил знакомства с альфами. Приличными хорошими альфами. Последний парень, который его трахал, был владельцем местного книжного магазина, держал дома золотистого лабрадора и даже старался бегать по утрам вместе с Шелли.