Киммерийский аркан (СИ) - Боровых Михаил - Страница 1

Михаил Боровых

Киммерийский аркан

Пролог

Баглараг

Венты пришли в начале весны. Река только вскрылась ото льда, и теперь, разбухшая, темная, злая, с рычанием несла студеную, перемешанную с ледяным крошевом, воду мимо стен крепости.

В Баглараге радовались этому. Вскоре весна отогреет землю, зазеленеет на много миль вокруг вся степь. По большой воде придут торговые караваны с Севера и с Востока. Потом можно будет вспахать поля и бросить в землю семена. Стада, отощавшие в долинах на низкорослой сухой траве, которую они с трудом выбивали из-под снега, перегонят в предгорья, на высокие, сочные луговые травы.

Весна всегда приносит с собой жизнь.

Но в этом году весна принесла смерть.

Вместо торговых караванов по реке спустились на огромных плотах дружины князя Буйволка. Они пришли так быстро, что ни жители, ни гарнизон крепости не поняли, что их берут в осаду. Только что из-за поворота выплыли первые плоты, и вот уже светлобородые, широколицые воины в остроконечных шлемах, разбивают лагеря, укрепляя их привезенным с собой лесом.

Но как венты сумели спустить на воду целый флот, будучи незамеченными?

Дуфф раз за разом задавал себе этот вопрос. Его разъезды не могли пропустить строительство такой армады. Значит, Буйволк просто перебросил свои плоты и лодки из русла реки, находившейся на подвластных ему землях.

Приказав разбить походные шатры, Буйволк уснул, а когда вышел снова из своего золотого шатра, был уже разгар дня.

Буйволк был высок, широкоплеч, с золотистой бородой, которую отпустил чуть не до середины живота. Движения его были быстрыми, глаза смотрели уверенно. Вскоре он обретет настоящую славу.

— Приведите Прокшу! — приказал Буйволк.

Воины приволокли старообразного человека в ветхом рубище. Ноги его были забиты в деревянные колодки. На вид он был жалок, только в глазах светился цепкий и расчетливый ум.

— Возьмешь мне этот город, получишь свободу от колодок. — сказал Буйволк.

Прокша кривляясь, как человек привычный к унижениям, и потому не воспринимающий их всерьез, поклонился.

— Да, светлый князь. Как обычно мне нужны пергаменты, чернила и перья. А еще чтобы все твои воины повиновались моим приказам как твоим собственным.

Прокша день провел над своими пергаментами.

А потом начал руководить работами.

Половина всего войска вентов превратилось в работников. Воины несколько дней стучали топорами, рыли землю, таскали какие-то деревянные сооружения и камни. На крепостных стенах поняли, что готовится штурм. Но никто не ожидал, что венты соберут огромные камнеметы и сделают это так быстро.

Через неделю на Баглараг полетели каменные глыбы, которые рушили деревянные стены. Но защитники крепости дрались отчаянно, и попытки ворваться в город через проломы не привели ни к чему, кроме того, что эти самые проломы завалили грудами окровавленных тел.

Тогда венты начали забрасывать крепость горшками с горючей смесью. Баглараг занимался огнем то там, то здесь. Киммерийцы не могли одновременно сражаться и тушить пожарища. Оборону у проломов в стенах смяли. Бородатые северяне лезли в бой с отчаянной смелостью, которую киммерийцы не привыкли встречать у своих врагов. Они как будто вовсе не боялись смерти. Рубка шла на стенах и под ними. Люди задыхались от дыма, но остервенело орудовали в тесноте мечами и ножами, топорами и палицами.

А Баглараг горел.

Понимая, что крепость не удержать, Дуфф приказал идти на прорыв, уходить на юг, в родные степи. Он еще хотел верить, что успеет добраться до другой киммерийской крепости, привести подмогу, пока горящий Баглараг держится. Его конница в самом деле опрокинула первые ряды сгрудившихся у ворот вентов. Стоптав конями, изрубив мечами несколько десятков воинов врага, всадники Дуффа рванулись на открытый простор, но в то же время из степных балок, из редких рощиц, из-за крутых холмов с визгом и гиканьем стали налетать всадники на низкорослых конях. Это были гирканцы из разных племен, кочевавших по кромке леса и степи. Их стрелы били, не зная промаха, а кони скакали, не зная устали. Этих гирканцев, шалыгов, кустю, мужонов и других, было бесчисленное множество, и потому ни один вырвавшийся из крепости киммериец не ушел далеко.

Самого Дуффа сдернули с седла крюком, и уже на земле убили, вогнав кривой нож в основание шеи. Сделавшие это гирканцы отрезали воину пальцы на руках и выкололи глаза.

Этот погром видели оставшиеся защитники города. Теперь они дрались уже не за победу, а просто за достойную гибель.

Баглараг стоял теперь, со всех сторон окруженный вражеским лагерем.

Лесные гирканцы жарили на кострах руки и ноги убитых киммерийцев. Таков был их вековой обычай.

Той же ночью еще несколько человек попробовали улизнуть из обреченного городка, спустившись к реке. Но венты настигли их на своих быстроходных ладьях, опрокинули утлые суденышки беглецов, а потом воды реки окрасились алым. Это проломили палицами одну за другой мелькавшие над серой водой черноволосые головы.

Дождь погасил пожары, но на следующее утро обстрел начался снова. Баглараг умирал, корчился в муках. Бои теперь шли в самом городе, но еще долго защитники его удерживали сердце Бугларага — небольную крепостицу из речного камня. По размеру это было скорее подворье, чем настоящая крепость, но стены были крепки и не боялись огня.

Тогда Буйволк сам прибыл к месту битвы и приказал своим воинам остановиться.

Звучным чистым голосом прокричал он свои условия.

Киммерийцы уходят, отказываясь навечно от всех прав на Баглараг и все земли к северу от него. В ответ полетели только ругательства.

Разбив тараном, сделанным из ствола векового дерева, ворота, венты, наконец, ворвались в киммерийскую цитадель.

Из двух дюжин его защитников почти все погибли в рукопашной, а последний покончил с собой, бросившись на обломок собственного меча.

Буйволк приказал привести Прокшу.

— Снимите с него колодки.

Застучали молотки.

Мастер осадных дел перебирал босыми, сбитыми ногами.

— Дайте ему хорошие сапоги, накормите горячей едой. Апас!

Вперед выступил рослый, узколицый человек с белыми волосами. Он был родом самого севера, из Великих Болот.

— Слушаю, князь.

— Эта крепость отныне твоя, Апас. Это плата тебе за службу, но это и великая ответственность перед великим князем.

— Да, господин.

— Отстрой все, что сгорело, Прокша тебе в этом поможет. Оставляю с тобой половину своих людей. Я возвращаюсь в Радож.

— Да, господин.

— Сделай так, чтобы даже духу киммерийцев не осталось тут. Чтобы ни тел, ни утвари, ни оружия, будто они просто исчезли.

— Да, господин.

Апас огляделся. Пожалование нельзя было назвать особенно щедрым. В Баглараге жило едва ли пять сотен человек. Две сотни киммерийских воинов, некоторые из которых приехали к месту службы с семьями, какие-то ремесленники, немногочисленные торговцы. Сейчас городок сильно выгорел и пострадал от обстрелов камнями. Но все же теперь он — наместник этой крепости.

Апас знал, что степняки не любят настоящие города. Это страна вентов черпала мощь в городах, а лежавший к югу Киммерийский Каганат держался на силе конного воинства.

И все же на границах своих владений киммерийцы строили небольшие опорные крепости, да и в глубине страны имели несколько постоянных поселений.

Апасу вдруг стало не по себе.

Зачем князю понадобился этот захудалый Баглараг? Зачем он нарушил мир с Каганатом? Что будет делать он, Апас, когда с юга, мстить за смерть своих сородичей в Баглараге, придут киммерийцы?

Апас не знал, да и не мог знать, что взятие Багларага стало событием, которое в очередной раз повернуло колесо мировой истории.