Злая Русь. Зима 1238 (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич - Страница 19

Так Ждан потерял всю свою семью — престарелых родителей, братьев, сгинувших в засаде, поруганных погаными и зарезанных сестёр да угнанную степняками невесту, о судьбе которой так ничего узнать и не удалось… С тех пор боль потери и ненависть к половцам никогда не покидали его сердце. И сегодня, в тот миг, когда отряд ряженых воев проскакал мимо полона, бродник с благодарностью взмолился Господу, что уберег его, что помог добраться до Руси, что позволил ему свершить правое дело защиты невинных — и справедливого возмездия!

Возмездия половцам…

Он едва смог удержаться, чтобы сразу не наброситься на охрану пленников — но для общего дела было бы важнее задержать весь татарский отряд. В противном случае гонцы могли бы успеть вовремя достигнуть ордынской стоянки и привести своим помощь… И потому Ждан не остановился и не остановил людей — а вместе с ними проследовал до самой головы колонны, а после ещё и вырвался вперед, на сотню шагов. И только тут сердце его перестало загнанно колотиться в груди, и бродник, жестом повелев ратникам осадить коней, уже едва ли не спокойным голосом, деловито приказал:

— Разворачиваемся в ряд! Железные рогульки за собой рассыпаем, шагов на двадцать!

Опытные, обученные дружинники с легкостью построились в редкую линию, перегородив Проню на всю ширину. После чего каждый из них невольно представил себя пахарем в период посевной! Ибо едва ли не теми же широкими (правда чуть более размашистыми) движениями, коими крестьяне обычно сеют зерно в поле, они щедро разбросали за собой железные рогульки с неизменно торчащими вверх заостренными жалами! А затем над рекой, перед толпой изумленных половцев, все еще не уразумевших, что происходит (хотя уже и заподозривших неладное), прозвучала отрывистая команда Ждана:

— Шелома одеть, щиты на левую руку! Самострелы достать, зарядить!!!

Поганые, видя приготовления дружинников к бою, окончательно осознали, что перед ними отнюдь не соратники-ордынцы. И первые их ряды, набирая ход, уже двинулись к всадникам, преградившим им дорогу! Но к этому моменту русичи успели изготовить к бою заранее взведенные самострелы — и над рекой отрывисто прогремел рев бродника:

— По лошадям… Бе-е-е-е-й!!!

Три десятка арбалетных болтов устремились навстречу половцам под гулкий хлопок тетив, разом ссадив дюжины полторы вылетевших из седел степняков! А на реке образовался затор из павших на лед лошадей и врезавшихся в них, и также рухнувших животных, не успевших разминуться с неожиданной преградой… Это дало русичам несколько лишний мгновений — и быстро приняв решение, Ждан проревел во всю мощь глотки, силясь перекричать истошно ржущих лошадей и вопли половцев:

— Заряжаем!

Как оказалось, взвести самострел конному не сильно сложнее, чем пешцу — только свесься на правую сторону, упри носок в специальное стремя, да рывком обеих рук натяни тетиву! И все, уже можно вкладывать болт в направляющий желоб!

— По всадникам… Бе-е-е-е-й!!!

Второй залп замерших на месте русичей пришелся в упор в уже практически доскакавших до дружинников поганых — на этот раз забрав жизни двух дюжин половцев! После чего ратники, схватились за сабли — и рванули навстречу ворогу, да с короткого разбега сшиблись с татарами…

И в эти же самые мгновения их соратники, уже догнавшие хвост татарской колонны, вступили в отчаянную схватку за русский полон!

…- СЕ-ВЕ-Е-Е-Е-РРР!!!

Рот мой раскрывается в беззвучном крике, вторящем брошенному Микуле кличу — а взгляд концентрируется на острие обращенной ко мне сабли. Половец, выскочивший вперед и летящий встречным курсом, заходит с правой стороны — под свою рабочую руку, да с уязвимого, незакрытого щитом бока! Собственный клинок он склонил параллельно земле, намереваясь нанести колющий удар — на скаку такая атака выходит достаточно сильной, чтобы пробить кольчугу и вонзить заточенную сталь в плоть. С необратимыми последствиями для жертвы… А мой юшман, к слову, имеет обширные кольчужные вставки — так что врага приходится воспринять всерьез!

Потея от напряжения и едкого страха, я отвожу острие трофейной сабли к левому плечу, заряжаясь на собственную атаку — при этом не пытаясь свернуть в сторону или как-то иначе уйти от удара поганого… И когда стремительно сокращающееся между нами расстояние позволило дотянуться до вражеского клинка, я скорее интуитивно, чем по расчету, со всей силы рубанул от груди, слева направо!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тяжелый удар, стальной лязг, вылетевшая при встрече сабель искра! Мне удается парировать атаку степняка, отвести сверкнувшее острие, нацеленное под мою ключицу… И уже в последний миг я успеваю развернуть кисть, обращая к врагу наточенное лезвие — рывок! Едва удержав клинок в онемевшей от боли руке, я продолжаю скакать вперед — забрызганный кровью из рассеченного горла убитого врага!

А парой секунд спустя в глазах темнеет от боли… Проскакавший вслед за соратником татарин воспользовался тем, что моя вооруженная рука отведена назад — и от души рубанул на скаку, по открывшейся правой стороне! Целил в лицо, однако я успел потянуть к голове щит — но и противник сумел изменить направление удара, со всей силы обрушив саблю на ребра…

Мы разминулись — и я, задыхаясь да судорожно восстанавливая дыхание, осаживаю Буяна у заверещавших от страха полоняниц, все-таки проскакав сквозь тонкую цепочку преградивших мне путь поганых! Мазнув взглядом по испуганным и одновременно с тем озаренным невероятной надеждой лицам женщин и детей, я встречаюсь взглядом с ближним ко мне погонщиком. Ублюдком, до того хлеставшим плетью отстающих пленниц и пленников, и безжалостно рубящим тех, кто идти вперед был уже не в состоянии… Тех, чьи обезображенные тела мы встречали на льду Прони!

Кровь ударила мне в голову, а в горле зародился животный рык! Убить врага, не щадить! Вот только поганый уже успел изготовиться к бою, натянув тетиву на лук — и сейчас вскинул свой биокомпозит, целя именно в меня…

— Тварь!!!

Яростно выдохнув ругательство, я поддал шпорами в бока жеребца, посылая его вперед, одновременно с тем вскинув щит к лицу и бросив саблю в ножны.

Удар!

Висящий на локте щит ощутимо тряхнуло, а чуть пониже умбона из лопнувшей доски показался самый кончик острия срезня… Вновь ругнувшись на противника и страстно желая ему скорой смерти, я рванул из чехла вторую сулицу и уже было воздел руку для броска — как вдруг Буян ощутимо дернулся подо мной и стал заваливаться набок, отчаянно заржав! Сердце перехватило от ужаса за верного боевого товарища и предчувствия скорой потери… А тело сработало на заученных рефлексах — благо, что верное животное успело сделать еще пару неверных шагов прежде, чем тяжело рухнуть на лед!

Освободив ноги из стремян, я спрыгиваю с коня за миг до его падения… И тут же по инерции перекатываюсь вперед, гася удар о лед — борцовская страховочная техника работает и здесь! После чего я успеваю вскочить на ноги, не выпустив из рук ни дротика, ни щита — и вновь перекрываюсь им же, оставив себе лишь щелочку для обзора у самых глаз.

Правда, в них снова темнеет от острой боли, а дыхание на секунду перехватывает…

Очередной выстрел степняка выходит смазанным — срезень пролетел в шаге от левой ноги, угодив в лед на том месте, где я был секунду назад! Половец тут же потянулся к колчану за очередной стрелой, при этом не пытаясь отскакать в сторону… А я, распрямившись, уже шагнул вперед, перенося вес тела на стопу левой, и рывком выбрасывая правую руку, резко скрутив корпус так, будто наношу удар! В последний миг разжатые пальцы отправляют сулицу в стремительный полет — и, описав в воздухе короткую дугу, она угодила точно в грудь ворога, буквально выбив его из седла!

От восторга и мстительной радости я практически и не заметил очередную вспышку боли, вызванную резким движением. Но зато отчетливо почувствовал, как лед за спиной и под ногами вдруг задрожал от ударов копыт стремительно приближающегося ко мне коня…

И вновь меня выручают рефлексы да подстегнувший тело животный, первобытный страх, буквально заставивший скакнуть в сторону, из-под копыт летящего на меня жеребца! Одновременно с тем вскинув щит над головой и закрывшись от предполагаемого удара… Впрочем, последнее было уже излишним: прыгнул я достаточно далеко — так, что оказался по левую, «нерабочую» сторону очередного противника. К слову, того самого уродца, уже умудрившегося меня достать!