Вспомнить Все (СИ) - "Maiyonaka" - Страница 87

Со стороны улицы послышались приближающиеся мужские голоса и женский наигранно громкий смех. Выругавшись, дернула из последних сил, узел распался. В отчаянье потянула поводья на себя, лошадь взволнованно повела ушами и, качнув мордой, встревожено заржала.

— Тише-тише, милая, — зашептала я, стараясь придать дергающемуся голосу как можно более миролюбивый тон. — Пойдем со мной, пожалуйста.

— Ты уже домой? — мужские голоса замерли буквально перед самым поворотом. — А то поехали с нами продолжим веселье, в экипаже место найдется.

— Я верхом, вон, слышишь, Булан приветствует меня, — прозвучал ответ, — сейчас заберу коня и непременно догоню вас.

Укрыться на прямой улице оказалось просто негде. Присев, попыталась спрятаться за мускулистым телом животного.

— Так ты конь, прости, не разглядела, не обижайся на меня, — и без сил привалилась к неровной прохладной кладке дома, — все пропало, — обреченность, безысходность и тревога завладели мной. Тело, точно стекло, начало покрываться льдом от рвущегося изнутри ветра безнадежности.

Животное продолжало прислушиваться, нервно переступая с ноги на ногу и, неожиданно на долю секунды замерев каменным изваянием, вновь пришло в движение. Подалось вперед, слегка толкнуло меня мордой, словно подбадривая, натянутые поводья свободно повисли, зашевелившись, точно живые.

Недоверчиво сделала шаг назад, осторожно потянув коня за собой. К моему удивлению он, перестав сопротивляться, легко пошел следом. Не веря в свое счастье, ускорила шаг, в любой момент ожидая оклик разъяренного хозяина. Не желая попасться, с замиранием сердца перешла на бег. На душе потеплело. Едва завернула за угол и, не оставив себе времени отдышаться, забралась в седло, сразу хлестнув поводьями. Повинуясь приказу седока, Булан перешел на шаг, а после требовательного подпинывания ногами — на рысь.

Попетляв по малолюдным, а порой и совершенно пустым улочкам, вновь вынырнула на главную. Напряжение и разыгравшееся воображение выдавали странные звуковые дорожки. Мне казалось, что моему коню вторил чужой стук копыт, преследуя. Пытаясь убежать от дурных мыслей, повторяла, что будь это погоня, сперва меня бы окликнули.

В очередной раз поправив сползший на лицо капюшон, едва не вылетела из седла, успев вцепиться в переднюю луку. От ужаса хватила ртом освежающий воздух, стараясь прогнать прочь все еще пляшущую бездну перед глазами. Не желая больше рисковать понапрасну, сдернула капюшон, больше не заботясь, что подумают прохожие, а едва приблизившись к границе города, сорвалась в галоп.

Пытаясь не поддаваться тревоге, я гнала животное, пригнувшись, одной рукой для уверенности вцепившись в седло. Боже, помоги мне не заблудиться в этой бесконечной черноте! К счастью, света, льющегося с небесных светил, было достаточно, чтобы озарить поле с проплешиной широкой дороги. Слева зашевелился старый дуб, а вот и поворот. Еще немного. Конь взметнулся вверх, перепрыгивая препятствие, и приземлился передними ногами в ямку, скрытую грязью. От неожиданности едва не перелетела вперед, душа ухнула в пропасть, а сердце было готово обогнать ветер. Запоздало натянув поводья, усмирила бег, а осмотревшись, заметила отблеск луны на водной глади.

Непривычно холодный для августа ветер ударил в лицо, выбивая слезы и заставляя зажмуриться. Встрепанные из-за стремительного галопа волосы выбились из косички, колыхаясь из стороны в сторону. Смахнув их с лица, вгляделась, ожидая увидеть портал, арку, ну или нечто подобное. Но черноту разбавляли лишь мерцающая золотая дорожка и отражение полной луны.

Конь тревожно приплясывал подо мной, не давая забыться, капельки пота блестели на его округлых боках, ноздри с шумом втягивали воздух. Булан резко наклонил морду, потянувшись к траве, чуть не вырвав поводья из рук. Соскользнув на землю и в благодарность похлопав умное животное по шее, направилась к самой кромке набегающей на берег воды.

Моя одинокая фигура замерла черным силуэтом на безлюдной местности. Покрутив головой, огляделась повнимательнее и, не найдя подсказки, как действовать дальше, огорченно опустила глаза. У самых ног встревоженно билась вода. Что делать? Поддавшись непонятно откуда взявшемуся порыву, нагнулась, коснувшись воды и едва не оказалась отброшена на песок еще более сильным порывом ледяного ветра с озера. Накидка взлетела за моей спиной черным покрывалом, оставляя тело без защиты.

Выругалась, укутывая озябшее тело в тонкую ткань и непроизвольно дернулась, задрав голову, когда щеки коснулись холодные иголочки. Сверху медленно падали, кружась, снежинки.

— Снег?

Вытянув руку, поймала одну из белых резных звездочек, которая, соприкоснувшись с кожей, тут же превратилась в капельку.

— И правда снег, — ветер толкнул в спину. — Ты хочешь, чтобы я лезла в воду? — ужас перед неизвестностью удавкой начал затягиваться на шее.

Снег продолжал кружиться, растворяясь в черной воде. Опустившись на песок, подоткнула под себя полы накидки и стала прокручивать в голове полученную за последние несколько часов информацию, все больше убеждаясь, что иного выхода для меня просто нет.

— Весь мир против меня, — нервно усмехаясь, подытожила я. — Или выберусь, или скоро погибну, незавидная перспектива, а сам способ нравится еще меньше, — шмыгнув носом, смахнула выступившие слезы.

Дрожащие пальцы лишь со второго раза расстегнули пуговицу у горла, бесформенной кучей тряпья накидка упала с плеч. Оказавшись без этой с виду тонкой материи, зябко поежилась, стоя на открытой местности. Удивительно, но, оказывается, она неплохо грела. Погода продолжала портиться. Стоя в одной футболке на пронизывающем ветру, инстинктивно обхватила себя за плечи, холод нещадно кусал кожу, пробираясь под нее, разбегаясь тысячами мурашек по телу.

— Папа, папочка, мне так страшно, — всхлипнула я, трясущимися руками стягивая обувь. Освобожденная нога тут же погрузилась в податливый прохладный песок. Боясь даже представить, как я войду в воду, зажмурилась, сделав последний отделяющий от воды шаг. Ноги будто лизнул влажным теплым языком огромный пес, а когда открыла глаза, не сразу поверила в увиденное. Над водой поднимался едва уловимый пар, стелясь возле самой кромки белесым туманом, напоминающим взбитые сливки.

Новый порыв ветра ударил с такой силой, что я помимо воли сделала несколько неуклюжих шагов, погрузившись в воду чуть ниже колен. Стараясь не думать и не концентрироваться на завладевшем мною сомнении, постаралась удержать равновесие и не плюхнуться в воду. Ох, и как я не люблю эти заходы в воду, когда перепад температур заставляет кожу превращается в шершавую, неприятную на ощупь поверхность.

— Это и есть обещанная тобой помощь? — не сдержавшись, крикнула я. — Эта затея все больше смахивает на самоубийство.

Озвучивать давно крутившуюся в голове мысль не хотелось, только услышать, а тем более ответить на мое восклицание было некому. Я потерянно стояла в озере, пряча замерзшие пальцы в кулаках. Туман, поднимающийся из самой воды, становился с каждой минутой все гуще. Вскоре из-за плотной дымки противоположный берег казался призрачным.

«Прямо мистика какая-то», — мелькнула в голове здравая мысль.

Внезапно испуганное ржание Булана заставило подскочить, конь бежал прочь, удаляясь от озера. Что его напугало? Оголодавшая собака или люди? Не желая, чтобы меня заметили, и поднимая вверх брызги, устремилась вперед. Остановилась я, когда вода сомкнулась на моей талии, укутав своим теплом нижнюю часть туловища.

В ужасе оглянулась, завертевшись кругом. Густой туман застилал взор, и дальше вытянутой руки разглядеть что-либо не представлялось возможным. Сердце начало с силой биться о грудную клетку и, чуть не задохнувшись от внезапного ритма, открыла рот, хватая ртом воздух, пытаясь успокоиться. Пришлось прижать руки к груди, сделав глубокий вдох и задержать дыхание, усмиряя свое тело.

— Я не смогу, — едва шевеля губами, произнесла я в пустоту.

А воздух становился все холоднее, обжигая горло и пощипывая щеки и нос. Снежинки оседали на белых сливках тумана, застревали в волосах, и порывы ветра кидали их на оголенные участки кожи. Приложив ладони к лицу, на секунду забылась, наслаждаясь мимолетным теплом. Опустила руки и, шепнув: