Любить сложно, не любить невозможно (СИ) - Мур Лана - Страница 7

— Я сама, — Майра сомкнула пальцы на прохладном металлическом корпусе и, освещая коридор тонким лучом желтоватого света, шагнула в темноту. Световое пятно металось по полу, высвечивая обломки выпавших из кладки камней; по стенам со следами копоти, открывая взгляду потеки и плесень, даже мох не рос в угрюмом, лишенном света коридоре, камни которого, казалось, навсегда впитали запах гари, а Майра видела Сахеля с ребенком и младенцем, поспешно идущего по коридору, в то время, как за его спиной танцевали вырывающиеся из гостиной языки пламени. Дыхание прерывалось, как будто она задыхалась от быстрого бега или дыма, и Майра ускорила шаг.

Луч фонарика, продолжая бежать по стене, пропал, чтобы вскоре появиться вновь. Майра подошла ближе и направила фонарик на проглотившую свет «черную дыру». Ею оказался ответвляющийся и уходящий в сторону еще один коридор. Заинтересовавшись, шагнула туда и через несколько шагов попала в небольшую комнату. Майра осмотрелась — на одной из стен нашла выключатель. Щелкнула, но висящая под потолком, покрытая пылью лампочка и не подумала загореться. Все-таки, Майре удалось рассмотреть низкую кушетку и какой-то столик. «Надо ввернуть новую лампочку, осмотреть здесь все и вымыть», — подумала она и пошла дальше.

Кирпичные стены исчезли и превратились в один сплошной камень, он же был и под ногами, а потолок оказался спускающимся все ниже сводом. Согнувшись идти было неудобно, поэтому Майра, пачкая светлые спортивные брюки, опустилась на четвереньки. Зажатый в руке фонарик причинял неудобства, но, кое-как она доползла до конца туннеля и, оказавшись в небольшой пещере, смогла выпрямиться. Здесь было так же темно. Пережидающие день и повисшие на потолке летучие мыши, испугавшись света фонарика, сорвались и, шумно хлопая крыльями, скрылись во мраке. Майре показалось, что чуть дальше непроглядная чернота рассеивалась, даже почудилось дуновение свежего воздуха, и направилась туда. Она попала еще в один небольшой коридорчик. Несколько раз резко повернув, он вывел путешественницу в свету.

Майра стояла на самом краю обрыва. Из-под ног, небольшими, зелеными с серыми проплешинами уступами убегал горный склон, у его подножия белой пенной лентой извивалась говорливая речка. «Как же Сахель смог здесь спуститься с двумя маленькими детьми?» — подумала Майра, обводя взглядом простирающиеся вдаль холмы и перемежающие их низины. Порыв прохладного ветра, принеся свежий запах леса и трав, разметал ее волосы и отвлек от размышлений. Глаза Майры загорелись предвкушением, и, развернувшись, она поспешила вернуться в гостиную, к оставленному там слуге.

— Дочка, где же тебя так угораздило? — всплеснул руками Сахель, когда из темноты коридора показалась чумазая, но сияющая улыбкой Майра.

— Там такая грязь! Но я нашла выход! А что за странная комната с кушеткой? — положив фонарик на полку, она, убирая волосы от лица, провела ладонями по щекам, пачкая их пылью и сажей.

— Она служила вашим родителям своеобразной больницей, когда надо было отлежаться и залечить полученные раны. Дочка, зачем ты туда пошла? Что мы скажем Ранбиру?

— Тогда, тем более надо привести ее в порядок, — под нос пробормотала Майра, — с планами брата, точно пригодится. А ему мы ничего не скажем, — заявила она, развязывая кожаный шнурок на шее.

— Дочка, не делай этого! — воскликнул Сахель, вытягивая руку в непроизвольном жесте протеста, но зрачки молодой хозяйки сузились и стали вертикальными.

Майра чувствовала невероятную легкость, как будто с груди сняли гранитный камень. Движения стали плавными и текучими — несдерживаемый амулетом зверь рвался на свободу и пытался полностью завладеть сознанием. Майра изо всех сил старалась сдержать его, до тех пор, пока не останется одна.

— Подержи у себя, пока я не вернусь, — вкладывая переливающийся камень в смуглую морщинистую руку, попросила она.

— А если не сможешь вернуться? Что я скажу твоему брату?

— Смогу! Я смогу сохранить контроль! — уже скрываясь в коридоре, крикнула Майра.

Она бежала к найденной комнате во весь дух, ступая мягко и как-то невесомо. Обретенное зрение помогало видеть в темноте, поэтому Майра легко нашла комнату и поспешно начала раздеваться. Когда тренировочные брюки упали на каменный пол, рядом с ними уже стояла пантера, сливаясь с окружающей темнотой и блестя отражающими малейшие лучи света глазами.

Неслышно ступая широкими, с мягкими подушками лапами и едва не касаясь пола сильным хвостом, пантера двинулась по знакомому коридору к выходу.

Глава 8. Нелегальная прогулка

Разъяренная вмешательством брата Абхилаша на бешеной скорости въехала во двор особняка и резко затормозила у входа. Захлопнув дверь, она вбежала в дом и, нервно сжимая руки, стала расхаживать по гостиной в ожидании Маниша. Братья были кто на работе, кто на учебе, отец — на деловой встрече, и никто не мешал девушке срывать дурное настроение — противоречивые приказы, ругательства и наказания градом сыпались на головы оробевшей прислуги, и никто из них не осмелился бы пожаловаться хозяину на единственную и любимую дочку.

Вскоре приехал и брат.

— Кто тебя просил вмешиваться? — накинулась Абхилаша, едва он вошел.

— Абхи, ты вела себя неприлично, — ответил Маниш. — Подумай, в каком свете выставляешь нашу семью перед новенькой, ведь она не сделала тебе ничего плохого.

— Ты не понимаешь! — она обнажила зубы в жестоком оскале, а в зеленовато-карих глазах сверкала злость. — Ты не чувствовал, что чувствовала я. Ты не чувствовал этот запах блохастой кошки! Я еле сдержалась, чтобы не придушить ее. Уверена, что она одна из них, и чем быстрее мы расправимся с ними, тем будет лучше для всех.

— Предоставь это решать отцу, — Маниш взял из рук слуги чашку чая и с удовольствием принюхался к аромату имбиря и гвоздики. — Если она действительно та, кем ты ее считаешь, тем более не стоит обострять отношения и настраивать против себя.

— Я не могу находиться рядом с ней, — прищурившись, процедила сквозь зубки Абхи.

— Так не находись, обходи стороной, — Маниш пожал плечами и отхлебнул обжигающий напиток. — Дружеским отношением можно достичь намного большего, чем неприкрытой агрессией. Заступившись сегодня, я получил возможность проводить ее до дома.

— Ты знаешь где она живет? — Абхи резко обернулась, а в глазах сверкнул неподдельный интерес.

— Нет еще, — ответил брат, и она разочарованно отвернулась, — но направление перспективное. Возможно, в следующий раз узнаю больше. В любом случае, доверься отцу — он знает, что делать.

— Тебе никогда меня не понять, — фыркнула Абхи. — Пойду, отнесу обед Викарму, — высокомерно заявила она и направилась на кухню.

— Куда мне, — мрачно усмехнулся Маниш и посмотрел вслед сестре. — К Викраму, ну-ну.

Неслышно ступая тяжелыми лапами и легко перепрыгивая с уступа на уступ, пантера спускалась к реке. Майра старалась удержать шаткий баланс между двумя сторонами своей личности и не дать одной из них взять верх — это был дар и проклятие их рода — если позволить зверю полностью завладеть сознанием, то можно уже не вернуться к человеческому облику и навсегда с ним распрощаться; если же слишком увлечься человеком, то Майра окажется совершенно голой на склоне холма. От промелькнувшей картинки пантера сморщила нос. Майра старалась воспринимать окружающий мир чувствами животного, но анализировать чувства разумом человека. Этому учил Ранбир, когда они бегали по горам Кералы, а заметив пробуждение зверя, надел на шею амулет и велел никогда не снимать. Конечно, Майра нарушала запрет, и, конечно, ей попадало от брата, когда он об этом узнавал.

Спустившись к основанию холма, кошка, остановилась на сухих валунах и принялась пить. Вода оказалась непривычной на вкус. К свежему запаху рыбы примешивался вкус травы, земли, растворенной в воде мраморной крошки, неприятно щекотал язык привкус меди и свинца. Только Майра хотела дальше продолжить путешествие, как вода принесла запах оленя. Не подозревая о близости хищника, он пришел на водопой или переходил речку вброд. Несмотря на недавний обед, Майра почувствовала жуткий голод, а мышцы моментально напружинились, приготовившись к нападению, но раньше, чем кошка сделала первый прыжок, человек перехватил контроль и остановился — охотиться и есть дичь — это табу, неустанно вдабливаемое братом в голову Майры. В азарте охоты легко забыться и нарушить баланс, а она еще не так хорошо, как Ранбир, управляла своей двойственностью. Фыркнув и облизав лапу, пантера развернулась в противоположную запаху сторону и, огибая холм, направилась к дому. Она хотела посмотреть на него с такой высоты, на которую обычный человек не поднимется.