Вторая жена доктора Айболита (СИ) - Халь Евгения - Страница 11

Айболит не знал, как насчёт компота, но насчёт "не вляпаться" был уверен на все сто. Папа Дарьи был настоящим атаманом  казачьей станицы. Ее родной старший брат – начальником милиции всего Краснодарского края. Так что закон точно был на стороне Дарьи. Причем всегда.

– Тише! Слышите? – Дарья нажала на кнопку, опуская стекла машины.

В салон ворвалась веселая музыка.

– Да, звук идет оттуда, – Диана махнула рукой назад. – Правда, Айболит?

Он машинально кивнул. Если бы ему сейчас сказали, что звук идет из инопланетной тарелки или из подводной лодки, заблудившейся в полях Подмосковья, он бы тоже согласился. Так как слышал и чувствовал только одно: тело Дианы, прижавшейся к нему.

– Ну все, сейчас вольемся в коллектив, – радостно засмеялась Дарья, разворачивая машину. – Вкатим на тусовку и накатим!

Он проехали две узкие улочки. Музыка становилась все громче. Наконец, машина замерла перед добротным трёхэтажным домом,  что прятался за высоким железным забором.

– Ничего себе дачка! – присвистнул Айболит. – Это поместье какое-то!

– Мда? – Дарья критически оглядела дом. – Наш дом раза в три больше. Но ничё так, для погудеть сойдет.

Огромный сад уже оккупировали пьяные парочки, которые громко целовались. Чавкающие звуки доносились из всех кустов. Влюблённым студентам не мешал ни мелкий дождь, ни холодный ветер, ни промозглая осень.

– Мы так долго были в дороге, что меня уже хватились. Брат с отцом, наверняка, половину Москвы уже перевернули, – Диана тревожно посмотрела на часы. – Дарья, очень прошу: по бокалу коктейля, полчаса посидим и поедем обратно. Я телефон специально не заряжала. Скажу, что разрядился,  я засиделась  у тебя и не  обратила внимания  на время. Ладно?

– Ты можешь сказать, что я тебя украл, – Айболит взял   три бокала с большого стола, уставленного напитками и закусками,   наполнил и протянул Дарье и Диане. – У вас ведь на Кавказе принято красть девушек.

– У нас, горских, никого не крадут, – покачала головой Диана. – Так что номер не пройдет.

– Эх, Айболит, не ту ты крадешь! – Дарья двумя руками взялась за грудь и вскинула ее вверх, поправляя лифчик. – Меня укради! Вот я вся твоя. И родители не против. Я же казачка. Со мной плохо не будет. Только вот  Дианка может мне в патлы вцепиться.

– Дурында ты, Дашка! – Диана улыбнулась и обняла подругу.

– Ой, отобью у тебя доктора. Ой, отобью! – вздохнула Диана и залпом осушила бокал.

Подняла руки, поймала сложный и чувственный хип-хоп ритм группы "БандЭрос", изогнулась, выпятила крепкую попу и  запела:

Коламбия Пикчерс не представляет,

Как хорошо нам с тобою бывает…

Она схватила Айболита за руку, резко развернула его с такой силой, что он растерялся, прижалась попой к его животу,  наклонилась вперед, положила руки на колени и задвигалась в такт музыке. Диана покраснела и нервно глотнула из бокала. Айболит понял, что это провал. Горячую казачку уже было не остановить. Выход был только один: смотаться. И как можно скорее. Он прижал ее попу к себе, легко и  осторожно подтолкнул  девушку вперед. Дарья упала на руки именинника Сашки, который  как раз пробегал мимо.

– Какие люди у Халивуде! – пропел Сашка, подхватил Дарью и увлек танцевать.

Айболит наклонился к Диане и прошептал:

– Здесь слишком шумно. Сбежим?

Она кивнула. Он взял ее за руку и повел наверх. На третьем этаже никого не было. Айболит толкнул первую попавшуюся дверь и они оказались в кабинете. Массивный стол, черные кожаные диваны, стеллажи с книгами и камин. Здесь было тихо, темно и уютно.

– Я разожгу камин, – Айболит присел на корточки и взял с подставки возле камина длинные спички.

– А если нельзя? – испугалась Диана.

– А мы только немного согреться, – беспечно улыбнулся он.

Они сидели рядышком на диване и смотрели на огонь. Красные сполохи отражались в огромных миндалевидных глазах Дианы. Айболит наклонился и коснулся ртом ее пухлых губ.

– Ты мне очень нравишься, Ваня, но нам нельзя. Не трогай меня, пожалуйста! – тихо попросила она. – Мы не сможем быть вместе. Всё, что у нас есть – эта единственная вечеринка. И если сейчас между нами что-то произойдёт, то семья меня просто убьет. И это не метафора. Мне уже приготовили жениха. Поэтому мою честь так берегут. Отец и брат не дают и шагу ступить. Там очень влиятельная семья. Но замуж берут только девственницей. И если ты сейчас… я… мы с тобой, – она запнулась и покраснела. Короче,  потом никто из своих меня замуж не возьмет.

– Я возьму, – прошептал Айболит. – Выходи за меня! – он достал из кармана серебряное колечко с россыпью мелких гранатов.

– Ты с ума сошел! – растерялась она.

– Разве ты можешь ставить диагноз, не изучив все симптомы? – упрекнул ее Айболит, становясь на колено. – Ты же почти врач!

Она смотрела на кольцо, блестевшее в бархатной коробочке.

– Извини, что оно такое! Когда стану врачом, заработаю денег и куплю тебе любое. Какое захочешь! Даже "Картье".

– Мне очень нравится, – она взяла кольцо и надела его на палец.

Вытянула руку, полюбовалась гранатами.

– Похоже на кровь, – прошептала она.

– Это последние капли, которые я теряю. Доктор, спасите! – он упал на спину и заелозил ногами по пушистому ковру. – Помираю! У меня страшная и неизлечимая болезнь.

Диана очень серьезно посмотрела на него и прошептала:

– Не шути так, дурачок!

– Да какие шутки! – возмутился он. – Мне жить осталось пять минут! Неужели вам, как врачу, чуждо милосердие?

Она опустилась на ковер рядом с ним, положила руку на лоб и озабочено нахмурилась:

– Да вы весь горите, больной. И как же называется ваша болезнь?

– Тебянехватание в острой форме, – он схватил ее, положил  на ковер и приподнялся над ней. – Я люблю тебя, Диана! Будь со мной, пожалуйста!

Она молча освободилась от объятий и повернулась к нему спиной. Айболит вскочил на ноги, нервно забегал по кабинету  но внезапно замер перед ней.

– Не умею я  совсем в романтику. Ты уж извини! Я потомственный сухарь, пять покорений врачей.

– Неправда, – она села по-турецки, схватила его за рукав, усадила на ковер и положила руку на его колено.

Он схватил ее руку, прижал к груди и серьезно сказал:

– Хотел, чтобы было кайфово, легко, как в кино. Но не получается. Когда я впервые увидел тебя на первом курсе, у меня закончился кислород в лёгких. И с тех по живу в безвоздушном пространстве. Я…

Он в отчаянии замолчал. Как объяснить ей, что его пугает одна только мысль о том, что она будет где-то, с кем-то, но не с ним? Что будет жизнь, в которой будет всё, кроме нее. Но будет ли это зваться полноценной жизнью?

Не согласен я без тебя. Жить, плыть по течению, что-то строить, ломать, терять, искать. Не согласен. Без тебя.

Никак! Милая, как тебе это сказать? Не умею  я в романтику. И в чувства не умею. Задыхаться умею, дохнуть без тебя, ревновать, томиться в ожидании. С ума сходить, представляя, что кто-то сейчас может  тебя коснуться, посягнуть на место рядом с тобой.  Только рассказать тебе не умею.

Что никак мне без тебя. Двести ножевых ранений  – и ни одного шва!  Наживо ты меня кромсаешь, без анестезии. И  умирать без тебя я буду медленно, живя своей этой обычной нормальной жизнью. Как все.

Чтобы  не хуже. Чтобы как у людей. И кардиограмма у меня будет  хорошая. Сердце будет работать, как мотор. Если умирать медленно, много лет подряд, то кардиограмма  всегда прекрасная.

Половина  моих знакомых с чудной кардиограммой, но  давно мертвые. И  ты  будешь мертвой, милая моя. Может быть,  когда-нибудь, окруженная внуками, не  нашими, а чужими, ты вспомнишь о  забавном Айболите…

Он судорожно вздохнул и хрипло произнес:

Тебя настолько нет, что ты везде.

В чужих словах, в течении под кожей.

Ты мне не снишься, в этом нет нужды,

Ты наяву мерещишься в прохожих*.

– Молчи! – она закрыла его рот рукой. – Закрой глаза.