Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 96

Я открыл дверь квартиры, вошел внутрь. Тихо, спокойно. Непривычно. Только часы тикают. Я и забыл, что обещал себе к врачу зайти. Узнать насчет лекарств бабушки.

Родители еще на работе. Я открыл дверь комнаты бабушки. Она вязала, увидела меня, улыбнулась. Отложила вязание, подождала, когда я подойду. Я обнял ее и рассказал, что выиграл бой.

— Да ладно, прямо-таки настоящий негр? — спросила бабушка. — У моей подружки жених как-то служил в наркомате иностранных дел, ездил в Африку. Они потом где-то долго в Египте или Судане жили. Жарко там было. Она говорила, что белых людей там совсем мало.

Я посмотрел на гору лекарств, которые она принимала. Нет, все-таки надо сегодня же сходить к врачу. Узнать, что там такое творится с этими рецептами и можно ли бабушке принимать так много препаратов. Почему бы и нет? Вот только перекушу и сразу сбегаю в поликлинику.

Сказано-сделано. Сразу после позднего обеда я сходил в больницу, где была давнишний врач бабушки.

Возле подъезда уже никого не было, Петрик ушел. Только перевернутая скамейка напоминала о происшедшем. Ладно, с ним я буду разбираться с завтрашнего дня, когда закончится матч.

Наверное, все-таки придется перебраться на пару недель к знакомым. Может, в общагу при техникуме.

Врач осмотрела лекарства и поглядела на меня поверх очков.

— Все препараты даются по рецепту, который я выписала вашей бабушке. Вы уже не в первый раз обращаетесь ко мне с подобным вопросом. Что происходит? У вас все в порядке дома?

Я не стал ей говорить о своих подозрениях. Все-таки, в это время было немного другое отношение к лекарствам, побочные эффекты не изучили так подробно и хорошо, как в двадцать первом веке, поэтому их не опасались давать слишком много. Да и сами препараты были другие.

Кроме того, получается, против тети Гали у меня нет никаких доказательств ее преступного умысла. Обвинять ее сейчас — это значит вызвать новые разногласия с родителями. А это мне совсем не нужно. Придется приглядывать за ней и сверять лекарства, которые она дает, с рецептом врача. Ладно, раз так, я решил дать задний ход.

— Мне просто показалось, что прием стольких лекарств сразу может негативно сказаться на почках бабушки, — пробормотал я. — Или на ее сердце. Или дыхании. Всякое может быть, лучше поберечься. Организм сам может вылечиться.

— Послушайте, — сказала врач довольно строго. — Не надо слушать эти новомодные разговоры о том, что организм сам должен лечить себя. Не надо заниматься самолечением. Для чего у нас в стране существует медицинская помощь трудящимся? Чтобы они могли лечиться и забыть о том, что существуют болезни. А когда человек занимается самолечением, от этого зачастую появляется вред для здоровья. Иногда еще больший, чем от лекарств. Мы же не просто так выписываем эти препараты.

— Хорошо, вы не могли бы еще раз выдать мне рецепт, чтобы я точно знал, какие лекарства надо принимать, — попросил я.

Врач недоверчиво посмотрела на меня, но выписала еще бумажку. Я поблагодарил ее и отправился восвояси.

Придя домой, я завалился спать, потому что устал, как собака.

На следующее утро я сам проснулся пораньше, без будильника. Организм уже привык вставать рано.

Как всегда, пробежка, разминка, завтрак. Быстрые сборы и отправка на соревнования. Мы вышли из дома вместе со Светкой и я проводил ее до школы. Малая пожелала мне удачи в бою и побежала на уроки.

А я поехал на товарищеский матч. Прибыл раньше обычного, когда толпа еще не собралась такая большая. Прошел через служебный вход, привычно попал в раздевалку. Боксеры из других стран уже знали меня.

Со многими я уже поздоровался, как со старыми приятелями. И это касалось, между прочим, не только социалистических стран, но и западных. Спорт вне политики, хотя на деле реализовать этот принцип было невероятно трудно.

Мишка Закопов еще отсутствовал, а скорее всего, он шлялся где-то по трибунам и общался с кучей народа. Худяков уже был здесь, тоже разговаривал с организаторами. Когда я закончил переодеваться, тренер появился в комнате.

— Ну как, ты готов? — спросил он. — Знаешь, что по очкам мы пока что ведем? Если сегодня нам удастся сохранить преимущество, то блок социалистических стран во главе с Советским Союзом окажется победителем. Наши партийцы там в зале готовы душу продать, лишь бы мы выиграли. Говорят, сегодня может кто-нибудь из ЦК приехать, посмотреть наши бои. Так что давай, если и сегодня сможешь победить, то считай все, путевка на чемпионат у тебя в кармане.

Если так, это было бы отлично. Но сначала для этого надо победить. Этого немца, живого робота или, лучше сказать, киборга. Как с таким бороться?

— Что скажете про моего противника? — спросил я. Хоть Худяков и не Касдаманов, но тоже опытный и кое-что знает в боксе. Знать его мнение не помешает. — Как с ним справиться? Есть у вас варианты?

Худяков удивленно взглянул на меня. Раньше я ему таких вопросов не задавал. Всегда был уверен в победе и сам знал, как быть.

— Ну, он парень жесткий. Работает на дальней дистанции. Бьет сильно, сразу в нокаут укладывает, — сказал тренер. — Но с маневренностью у него хреновато. Поэтому уходи от него, как ты умеешь. Чередуй дальнюю дистанцию с ближней. В первом раунде попробуй его в ближнем бою. У него длинные руки, может, он вблизи растеряется. Особенно с твоей скоростью.

Я кивнул. Да, ничего нового, примерно также я и сам хотел действовать против соперника. Работа ног, быстрота, финты. Обманные движения. Ускользать от его атак. Посмотрим, что получится.

Вскоре появился Мишка и даже Паровоз. Они сказали, что мои секунданты и только поэтому их пропустили. Мишка помог надеть перчатки.

Сегодня он был более спокоен, чем обычно. Видимо, уверовал в мои силы и знает, что я смогу победить.

— Ну, давай Витя, — сказал он, когда меня позвали на выход. — Уложи его на настил. Пусть поваляется, подумает о своем поведении.

Я вышел из комнаты и направился к залу. Крики зрителей, ожидающих очередного боя, сразу заполнили уши. Козловский, против обыкновения, вовсе не торчал в коридоре, поджидая меня. Тоже, значит, уверен в моем успехе?

А если я проиграю? Я поежился, уже подходя к главному залу. Разве такое можно допустить? Если это произойдет на глазах еще и небожителей с политического Олимпа, моя карьера будет навсегда перечеркнута.

Они наверняка не простят мне поражения. Даже несмотря на все мои прошлые победы. Ох, и велик же груз ответственности. Я как будто физически ощутил, как он давит мне на плечи. Под такой тяжестью нетрудно и упасть.

Выйдя в зал, я направился к помосту, стоящему в центре. Как всегда, место огорожено канатами, внутри уже стоят ведущий и арбитр. Почти одновременно со мной из другого, противоположного конца зала появился Райнер Баумгартен.

Мы подошли к рингу и по знаку арбитра взошли на него. Ведущий объявил нас по фамилиям и назвал основные характеристики, в том числе вес и количество выигранных боев.

Мои пятнадцать боев выглядели крайне слабо на фоне сорока одного поединка, уже проведенных Баумгартеном. Он был чертовски опытным зверем, хотя и молодым, всего на год старше меня.

Как уже и говорили, он наверняка не только спарринговал с профессионалами, а наверняка и сам пробовал силы в этом виде бокса. Правда, драться с профи это совсем другое дело, чем драться с любителем. Там, где любитель пропустит тебя или не заметит твоей оплошности, профи мгновенно все увидит и разорвет на части.

Взобравшись на ринг, мы разошлись по своим углам. Я посмотрел на противника и поразился тому, как он двигается. Действительно, сущий робот или киборг. Как будто под кожей у него не мышцы и кости, а титановые сплавы и пластины. Если это действительно так, то его невозможно положить на канвас.

Я тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Что за дурацкие мысли, передо мной живой человек, из плоти и крови. И сегодня я должен оторвать ему голову и попробовать на вкус его мясо. Иначе мне не видать чемпионского титула, как своих ушей.