Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 107

— Давай, не подкачай там, — напутствовал меня Худяков и привычно хлопнул по плечу.

Во втором раунде Хромов замкнулся еще больше. Я тоже удвоил бдительность, не желая больше попадаться в его коварную контратаку. В итоге некоторое время мы просто вяло обменивались ударами. Все шло по плану, как я и намеревался делать.

А затем, во второй половине раунда, когда он уже немного расслабился и вошел в ритм, я резко изменил темп боя.

Хватит уже тянуть кота за хвост. Надо действовать совсем по-другому, более активно. Тем более, что первое время Хромов, как уже было замечено, некоторое время входил в новый ритм боя и его можно было не опасаться.

Он принял собранную защитную стойку с опущенной головой и поднятыми к подбородку руками и медленно двигался навстречу мне. Я сделал обманное движение левой рукой.

Одновременно я отклонился назад, как бы приглашая его подойти еще ближе. Хромов клюнул на удочку и подошел ко мне ближе, одновременно атакуя меня левой рукой.

Я успел толкнуть его правой рукой и сделал одновременно быстрый шаг правой ногой вправо. Таким образом, я очутился за спиной противника.

Это получилось для Хромова чертовски неожиданно. Он потерял меня из виду. Даже немного замотал головой, потом заметил движение сзади и развернулся ко мне.

Это как раз то, чего я ожидал. Я чуть пригнулся и нанес противнику два удара, сначала джеб левой, после которого Хромов откинулся назад, а затем сильный хук правой. Его удалось нанести с разворота, вложив в удар всю энергию бедер.

Получилось просто великолепно. Это был тот самый удар, который я не успел нанести в начале. А теперь все удалось.

Противник отлетел назад и после этого улегся с закрытыми глазами. Спокойной ночи, малыш.

Рефери подбежал к Хромову и начал отсчет. Я отошел в свой угол. Вскоре рефери объявил о нокауте.

На трибунах раздались крики и аплодисменты. Я дождался, пока меня объявили победителем и счастливый, спустился с ринга.

Все шло отлично, третья победа подряд. Если так будет продолжаться дальше, я закончу в полуфинал.

Возле ринга меня ждал милиционер и двое человек из организаторов чемпионата.

— Рубцов Виктор? — спросил милиционер и козырнул. — Старший лейтенант Кондратьев. У меня для вас неприятные известия. У вас дома произошло преступление. Ваша мать и бабушка скончались. Отец тяжело ранен. Приношу свои соболезнования. Мне надо поговорить с вами.

Том 2. Глава 26. Несокрушимая броня

Возвращение в столицу было печальным. И далось очень болезненно. Федерация бокса СССР выделила мне средства на авиабилет. Я вылетел обратно в тот же день, после того, как провел третий бой.

Помню растерянные глаза Худякова, явившегося провожать меня в аэропорт.

— Жаль, что так получилось, — сказал он. — Но завтра ты не сможешь участвовать в следующем бою. И послезавтра, скорее всего, тоже. Тебя не смогут ждать вечно. Поэтому наверняка вычеркнут из списка участников. Правда, у тебя будут смягчающие обстоятельства и ты сможешь участвовать в следующем чемпионате, но тогда уже утечет много воды.

Он пожал плечами и добавил:

— Сочувствую, конечно, твоему горю, Витя, но ты так хорошо шел к финалу, так хорошо шел! Если бы не это трагическое происшествие, ты бы наверняка пробился бы в финал, а там, кто знает, может и смог бы одолеть самого Тополева. Но теперь он останется чемпионом. Жаль, очень жаль, что так все сложилось.

Я и сам понимал все это прекрасно. Неужто ты думаешь, что я не успел все это обдумать? Я позвонил Касдаманову и старик советовал мне остаться и закончить чемпионат, и только потом ехать в Москву.

Нет, все-таки Егор Дмитриевич настоящий фанатик бокса. Один из тех, кто готов сойти с ума и не обращать внимания ни на что другое. Уверен, что он на моем месте так и поступил бы. Остался бы на чемпионате и принял участие во всех дальнейших поединках. И даже, если бы была возможность, скрыл бы от всех остальных, что случилось с его семьей.

Но я-то не мог так поступить. Это оказался все-таки чужой мне мир. Неужели меня преследует проклятая карма, прицепившаяся ко мне еще с прошлой жизни? Нет, все-таки никак не дано мне стать чемпионом, вмешиваются если не внутренние препятствия вроде болезни, лени или неуверенности в себе, то хотя бы внешние, вроде вот таких вот трагических происшествий. Что же это за горькая судьбинушка у меня такая, раз все время притягивает ко мне все эти неприятности и кошмары?

Между прочим, Худяков тоже считал, что он косвенно виноват в произошедшем. Вернее, как виноват? На самом деле вовсе он тут ни при чем, но тренер считал иначе.

— Это все из-за меня, — сказал он мне, когда мы ехали в такси в аэропорт. — Это я принес тебе неудачу. Тебе не надо было брать меня в тренеры. Видишь, я сам не смог когда-то стать чемпионом, а теперь и тебя утянул на дно.

До того, как сказать это, он долго молчал и смотрел в окно. Я не обращал на тренера внимания, погруженный в свои мысли.

— О чем это вы? — спросил я, недоумевая, при здесь тренер.

Худяков посмотрел на меня и я увидел, что глаза его подозрительно заблестели.

— Я тебе говорю, это все моя неудача. Я притягиваю к себе неприятности. И вот так получилось, что я и тебя при этом невольно потащил вниз. Как раз сейчас, когда ты был в двух шагах от вершины. Нет, не надо было тебе брать меня тренером.

Поразительно, но он как будто прочитал мои мысли. Вот что значит мышление неудачника и лузера. Любые случайности в своей жизни он считает проявлением божественного вмешательства и винит в этом прежде всего свою собственную плохую карму. Наверное, я тоже выглядел по-дурацки со стороны, считая, что притянул эту трагедию в свою жизнь собственной невезучей судьбой.

— Вы тут не при чем, Олег Николаевич, — мягко сказал я, потрепав тренера по плечу. Надо же, теперь от меня требовалось поддерживать и утешать этого немолодого уже человека. — Вы совершенно не при чем. Это я сам полностью виноват в произошедшем. Надо было мне раньше побеспокоиться о произошедшем. Тогда, может быть, ничего и не случилось бы.

Худяков покачал головой и отвернулся.

— Нет, Витя, извини, но я еще и сокрушаюсь по своему утраченному чемпионству. Раньше я не смог достичь его из-за своих ошибок. А теперь надеялся, что смогу сделать это через тебя, как твой тренер. Но не смог, к сожалению. И это для меня вдвойне обидно, понимаешь? Хотя, извини еще раз, у тебя тут такое горе, а я тут со своими мелкими болячками лезу.

Я промолчал. Горе и в самом деле получилось огромным. Даже несмотря на то, что эта семья для меня почти чужая.

Если рассказать вкратце, то события выглядели следующим образом. Вчера поздним вечером к нам в квартиру позвонили мои бывшие друзья. Самосвал, Тархун и еще один тип, по кличке Ржавый. Пьяные и агрессивно настроенные. Они искали меня.

На свою беду, родители тоже были выпившие. И не только они, но и тетя Галя с дядей Сашей тоже. Отец открыл дверь, начал бранить и материть моих бывших приятелей самыми последними словами. Слово за слово и завязалась потасовка.

Тут надо добавить, что Самосвал и его собутыльники пришли не просто так, а вооруженные обрезками труб. То есть, они намеревались вытащить меня из квартиры и избить прямо там, в подъезде.

Отец, не будь дурак, взялся за нож. Дядя Саша схватил стул. Мама кричала и орала так, что было слышно за три дома вокруг. Тетя Галя побежала вызывать милицию, но не успела.

В общем, сначала отец и дядя Саша почти сумели вытолкать незваных гостей из квартиры, но те, пользуясь численным преимуществом и молодым задором, сумели ворваться снова. Дядю Сашу и отца они избили обрезками труб, причем отцу пробили череп, а дяде Саше переломали все ребра. Мать случайно наткнулась на нож, который Тархун выхватил у отца и получила проникающее ранение в живот.

Увидев все это, тетя Галя раскричалась так, что пьяные злоумышленники опомнились и увидев, что наделали, выскочили из квартиры, а потом быстро убежали. К тому времени, пока приехала скорая, мать уже погибла от ранения.