Точка отсчета. Книга 1. Идея - Маханенко Василий - Страница 8

Учёный ошибся – ходок оказалось гораздо больше. Под страшным словом «утилизатор» подразумевалась ядовитая субстанция между зданиями. Тележка выгружалась в приёмник на этом же этаже, откуда булыжники по системе направляющих выкатывались наружу. Никаких технологий – только гравитация. Тройка учёных постоянно менялась, чтобы сохранить высокую скорость транспортировки, но уже через час стало понятно – если пользоваться только одной тележкой, уложиться в три часа будет проблематично. Артём вручил тележку Химику, что должен сделать следующие три ходки, после чего схватил огромный булыжник, подивившись лёгкости, с которой ему это удалось, и поплёлся к приёмнику. Пример оказался заразительным – к Кучаеву присоединился Биофизик, а впоследствии и Химик. Таскать большие глыбы оказалось проще, чем возить их на тележке.

В ручном режиме таскать камни оказалось настолько эффективно, что работники даже не заметили, как глыба закончилась. Тележка пригодилась лишь в самом конце, чтобы отвезти на утилизацию мелкие осколки. Артёму пришлось поползать на коленках, вытирая пыль, и только после этого Система соизволила принять задание. Судя по довольным лицам напарников, результат их более чем удовлетворил. Видимо, кванты в этих стенах действительно имели большую ценность.

– Физик, тебе что-то ещё нужно? У тебя что, нет дел? – удивился Нильс, когда уборка завершилась. Всё время, пока шла уборка, руководитель лаборатории занимался своими делами. Даже голову не поднял, чтобы посмотреть, как идёт работа. Химик и Биофизик отправились восвояси, но не Артём. У него оставались вопросы, и лучшего места, чтобы получить ответы, физик не видел.

– Дела подождут. Я правильно понял, что от меня требуется изучить все эти книги за три месяца? – Кучаева впечатлил грандиозный размах разработок местного института.

– И в чем проблема? – Вопрос показался Нильсу настолько глупым, что он даже отвлёкся от своих дел. – Тебе что-то неясно в описании задания?

– Мне многое неясно и не только в этом задании. Например, какого черта здесь происходит? Почему вы так спокойно относитесь к тому, что людей воруют со всего мира? Что их сюда сгоняют сюда, лишая привычного уклада? Как вы можете спокойно спать, зная, что крематорий не останавливается ни на секунду?

Последний факт Артём выдумал, но полагал, что недалеко ушёл от истины. Сотня человек в месяц – это тысяча двести в год. Что-то не видно, что здешние помещения разрываются от перенаселения.

– А, я и забыл, что ты новенький, – вздохнул Нильс. – Ну воруют наёмники людей, и что? Вот конкретно для тебя что изменилось? Как сидел целыми сутками в лаборатории, так и продолжаешь сидеть. Даже плюс есть – не нужно тратить по два-три часа на дорогу. О тебе заботятся, готовят еду, стирают, обслуживают, оставляя лишь любимое занятие. Сдашь экзамен – получишь свою кафедру. Будешь учить неокрепшие умы и передавать им здания. Решать задачи, равных которым нет на целом свете. Разве это не то, о чем ты мечтал?

Артём замешкался – то, о чем говорил руководитель, действительно звучало заманчиво. Вот только здесь не было той малости, что делала человека по настоящему свободным.

– Нет, не об этом. Раньше у меня был выбор, сейчас его забрали, – ответил Артём, и на него накатила злоба. – Пусть я им никогда бы не воспользовался, но знал, что выбор есть. Здесь же его попросту не существует. Только работа.

– Всё верно, – подтвердил руководитель лаборатории. – Это очищает мозги, позволяя сконцентрироваться на самом важном. Знаешь, Физик, избавь меня от этих эмоций. Хочешь обсудить своё незавидное положение – возле столовой есть кабинет психолога. Сходи, выговорись, послушай дельный совет. Но не смей переваливать свои комплексы на коллег. Каждый должен работать и приносить пользу.

– Пользу? Кому? Тому козлу, что нас сюда заточил?

– Хозяину, – поправил Нильс. – Человеку, сумевшему создать идеальные условия для учёного сообщества. Самого передового на всей планете. Так что тебе остаётся два пути – либо смириться и начать приносить пользу, либо прыгать в утилизатор. Третьего здесь не дано. Все, эту тему закрыли и к ней больше не возвращаемся. Что у тебя за проблема с изучением?

Артёму хотелось встрянуть Нильса, чтобы вернуть его в реальность, но боевые дроны у потолка лишали такой возможности. Несколько раз глубоко вздохнув, успокаивая нервы, Кучаев в очередной раз дал себе зарок сбежать из этого Богом забытого места. Но для этого нужно подготовиться и начинать лучше прямо сейчас.

– Проблема не с изучением, а со сроками. У меня на балансе сорок квантов. Ещё квант я получу за знакомство с инструкцией. Итого сорок один. Этого хватит лишь на то, чтобы полтора месяца питаться в столовой. Изучить материал я должен за девяносто дней, значит, мне не хватит пятьдесят квантов. Где я их достану?

– А, вот ты о чем. Так учи быстрее. – На лице Нильса появилась неприятная ухмылка.

– А если без сарказма? И ежу понятно, что Система назначила минимально возможный срок на изучение. – Артём готов был поклясться, что Нильс Бор над ним насмехается и что-то недоговаривает.

– Если без сарказма – нужно работать. И то, что ты озаботился этим вопросом сейчас, а не через сорок дней, демонстрирует в тебе ответственного и дальновидного учёного. Не буду томить и нагонять интригу. Тебя брали в мою лабораторию с вполне конкретной целью – изучить энергон. Если ты к двадцати пяти годам смог найти левитацию без наших наработок, наверняка чего-то, да стоишь. Но пока ты не сдашь экзамен, заполучить свою кафедру не сможешь, и мясо под неё набрать не получится. Значит, придётся работать самостоятельно. Единственное место, где гарантированно можно заработать кванты – наша подземка. Место, где мы ищем энергон. Следующая экспедиция отправляется через два дня, и теперь ты в неё записан. Можешь готовиться. Обязательно изучи все, что у нас есть по добыче, это поможет. Если у тебя нет ничего важного – покинь мой кабинет и займись, наконец, делами. Простаивать в нашем институте не принято.

Артёму и самому не хотелось оставаться в обществе руководителя лаборатории. Выйдя в коридор, Кучаев нажал на кнопку «Дом», создавая путеводную линию. Настроение после разговора с Нильсом ушло так низко, что даже в столовую идти не хотелось. Жилые помещения располагались на девятом и восьмом этажах здания, причём на дверях не было никаких указательных знаков или номеров. Линия довела Кучаева до одного из множества безымянных проходов. Щёлкнул замок, панель ушла в сторону, позволяя хозяину помещения войти внутрь.

Комната совершенно не походила на тюремную камеру, что часто показывали в дешёвых фильмах. Скорее она смахивала на номер-люкс какого-нибудь фешенебельного отеля. Отдельная ванная, две просторные комнаты, широкая двуспальная кровать, практичная и удобная мебель, удобное рабочее пространство, два шкафа с одеждой и теми самыми белоснежными халатами, один из которых Артём сразу же примерил. Подошёл идеально, словно был сшит именно под него. Здесь имелась даже своя кофемашина с ароматно пахнущими зёрнами. Артём являлся большим фанатом хорошего кофе – в любой поездке, а их у физика случалось немало за последние несколько лет, он в обязательном порядке посещал несколько десятков кофеен в надежде найти «тот самый» кофе. Повезло Кучаеву лишь несколько раз – в Амстердаме и, как это ни странно, в одном из провинциальных городков России. Всю остальную бурду назвать «кофе» можно было лишь с огромной натяжкой.

Рука сама потянулась к аппарату, но Артём усилием воли заставил себя отойти в сторону. Физик уже понял, что все действия внутри института выполняются через глазной протез. Если не практиковаться, то можно прослыть неандертальцем. Конечно, Артёму на это было наплевать, но для того, чтобы сбежать, нужно стать «невидимым». Те, над кем насмехаются, постоянно мелькают перед глазами. Ещё раз нажав на кнопку «Дом», Кучаев открыл достаточно большую панель настроек. Здесь в том числе оказалось возможным включать телевизор – трансляция велась напрямую в протез, минуя ненужных посредников. Каналов имелось немного, но они были, что позволяло оставаться в курсе происходящего в мире. Стоило такое удовольствие один квант в месяц, и Артём без вопросов согласовал списание. Без «окна» наружу жить не хотелось.