Смерть на выживание или Кто не спрятался - я не виновата! (СИ) - Елисеева Валентина - Страница 1

Смерть на выживание или

Кто не спрятался - я не виновата!

 Елисеева Валентина

Глава 1. Панда без головы.

Медленно катящееся к горизонту жаркое летнее солнце освещало городской парк и наполняло его томным зноем. По аллеям бегали дети, за ними бегали их мамы, своевременно подхватывая свои оступившиеся чада, а если не успевали уберечь тех от падения – то поднимая, отряхивая и вытирая слезы. Парочка полицейских, патрулировавших территорию парка, болтала о текущих делах и планах на грядущие выходные. Детский смех, громкие голоса и переливающиеся струи воды журчали над центральной площадкой парка, выложенной красной брусчаткой и украшенной строем небольших фонтанов в центре.

Мирная картина городского вечера пятницы менялась потихоньку, исподволь, начав с пронзительного плача детей на краю дальней аллеи. Этот плач, как эстафету, подхватывали всё новые и новые детские голоса, к ним присоединились возмущенные возгласы женщин, в сторону аллеи понемногу оборачивались другие отдыхающие в парке люди, и вскоре заголосила вся центральная площадка: детский рёв и причитания женщин окончательно сменили смех и беззаботный гомон.

– Немедленно прекратите это безобразие! – подскочили к стоящим в тенёчке полицейским две женщины, размахивая руками и перебивая восклицания друг друга. – Вы что, не видите, как детей пугают?! Запретите этому гаду разгуливать по общественному месту в таком виде! Верните ему голову на место или снимите с него шкуру, слышите?! У меня ребенок в истерике бьётся!

– С кого снять шкуру? – растерялись полицейские, не видящие из своего закутка северную сторону центральной площадки.

– С панды!

– С какой панды?!

– С китайской! Снимите с неё шкуру или прикрутите голову обратно!

Полицейские переглянулись, спросили участливо:

– Вы перегрелись на солнце? Такая жара стоит всю неделю...

– А-аааа!!! – дружно завопили женщины, уцепили вяло сопротивляющихся полицейских за руки и потащили к фонтанам. – Вы видите? Вы видите?!!

Теперь полицейские увидели...

По красной брусчатке площади вышагивала большая толстая панда. В целом это была бы вполне себе обычная панда, если бы она не волокла в правой лапе собственную голову, а из обрубка ее шеи не вырывались бы фонтанчики крови, рассыпаясь струйками на вечернем ветерке.

У полицейских невольно вылетели непечатные обороты национального жаргона, руки их метнулись к кобуре с табельным оружием. Только переведя дух и пристальней всмотревшись в шествующий по площади образ из ночных кошмаров, стражи порядка сообразили, что перед ними всего лишь человек в костюме панды. Из короткой шеи не била кровь – это вырывались и сверкали на солнце пряди красно-рыжих коротких волос того, кто прятался под меховой шкурой панды, но впечатление безглавый зверь производил жуткое, неудивительно, что детвора с визгом попряталась за материнские юбки или рыдала, уткнувшись носами в плечи разозлённых отцов.

– Черт, пошли скорее, а не то этой «панде» настоящую голову сейчас открутят, – первым спохватился один из полицейских, смотря, как родительская общественность угрожающе обступает панду со всех сторон.

Полицейские расправили плечи и промаршировали в сторону возмутителя спокойствия. При появлении представителей закона напряженное молчание злой толпы сменилось гневными возгласами, панда замерла на месте, прижала голову к правому боку и затравленно завертела по сторонам обрубком шеи. На этом обрубке нелепо торчал галстук-бабочка, на котором еще более нелепо мерцали два печальных зеленых глаза. Глаза были человеческими, усталыми, раздраженными и часто мигали.

– Разойдитесь, граждане! – дружно рявкнули полицейские собравшейся толпе.

– Посмотрите, что творят! Нынешняя молодежь совсем умом тронулась! – выкрикнула бойкая старушка, и ее поддержал хор голосов:

– Форменное безобразие! Только-только карантинные ограничения сняли, позволили с детьми погулять выйти, а тут такое!!!

– Я буду жаловаться, мне ребенка напугали!

– А моего заикой сделали!

– Разберёмся, – сурово пообещал полицейский. – Разойдитесь.

Толпа постепенно рассосалась, плачущих детей увели к качелям и к ларькам с мороженым. Полицейские недоуменно разглядывали панду, панда неловко переминалась с лапы на лапу.

– Злостное хулиганство, – постановил полицейский.

– Исключительный цинизм – появляться в подобном виде среди детей, – поддержал его коллега.

Глазастый галстук-бабочка взмыл вверх, переводя умоляющий взгляд с одного сурового мужского лица на другое.

– Это не цинизм, это ровная твердая дорога! На этих лапах я не смогла пройти в обход, они постоянно за что-то зацепляются! – расстроено прозвучал из глубин мехового костюма девичий голос. Панда приподняла ногу и продемонстрировала широкую когтистую меховую лапу.

– М-да, в таких «тапках» только по асфальту ходить, – согласился первый полицейский.

– А я про что! – оживилась зеленоглазая девушка с рыжей короткой шевелюрой, стараясь высунуть голову из шеи панды, что ей решительно не удавалось сделать.

– Голову зачем сняли? – укоризненно спросил второй полицейский.

– Так жарко же! В этом меховом костюме чувствуешь себя, как в печке, а с прикрученной головой так душно, что в обморок упасть можно, – пояснила девушка. – Пока на пороге магазина под вентиляторами стояла – терпеть можно было, а когда магазин закрылся – совсем худо стало. Я еле упросила одного из прохожих голову мне открутить. Ну, в смысле отстегнуть, она на молнии.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Почему весь костюм не сняли?

– Так под ним нет ничего, кроме стрингов и короткой маечки, а сменная одежда, сумочка с деньгами и телефон в закрытом магазине остались, – безнадежно вздохнула девушка. – И я очень спешу, мне через полчаса надо быть в кафе «Под виноградною лозой», а тут как раз полчаса идти, если напрямую.

Методом вопросов и ответов полицейские прояснили следующее: Виктория Беднохвалова, двадцати четырех лет отроду, раздавала флаеры с рекламой магазина детских игрушек «Панда». Раздавала их в этом самом костюме, предоставленном ей владельцами торговой точки, с двух часов пополудни и до закрытия магазина, то есть до шести часов вечера. Однако, когда после закрытия магазина она, как было уговорено, подошла к служебному входу, чтобы вернуть костюм, переодеться и забрать честно заработанные деньги, то обнаружила запертую дверь. На стук никто не откликнулся, телефон остался в предоставленном ей для личных вещей шкафчике в подсобке магазина.

– Можете жалобу написать на работодателей, – заметил первый полицейский. – Договор на участие в рекламной акции подписывали?

– Нет, – мотнула пандовской шеей девушка, – я по знакомству на подработку устроилась, для моей сестры младшей договаривалась на это дело, но у той что-то пошло не так, как планировалось, пришлось срочно ее подменять, чтобы знакомую, тетю Свету, не подвести – она в этом же магазине продавщицей работает и меня хозяевам порекомендовала. Там хозяева – нормальные люди, они мне завтра точно всё вернут, и вещи и деньги, у них явно случилось что-то непредвиденное, раз про меня забыли.

– У сестры случилось, у тети случилось, у хозяев случилось – а вы в итоге детей пугаете, – хмыкнул второй полицейский.

– Сегодня не тёти Светина смена, она бы меня одну не бросила, – вздохнула Вика. – Простите, я правда не думала, что детишки так напугаются.

– Да это волосы ваши рыже-красные будто кровь над шеей плескались.

– Ой! – пискнула Вика, глаза ее округлились. – Я не подумала... Очень жутко выглядело, да?

– И сейчас выглядит жутко, когда издалека смотришь. Виктория, мы не можем позволить вам бродить по городу в таком виде.

– А что делать?

– Мы пристегнем вам голову обратно. В целом виде панда детей пугать не будет, скорее наоборот.

– Я же заживо сварюсь, пока до кафе дойду. И задохнусь! Пощадите, жара какая! И солнце печёт, хоть и вечер уже! А этот чертов костюм практически не продувается, он реально меховой!