Князь Никто (СИ) - Фишер Саша - Страница 33

Щелкнула задвижка, задребезжало старое оконное стекло. С моего наблюдательного пункта мне было видно, как изящные пальцы девушки коснулись колючего стебля. Вздрогнули. Потом девушка взяла цветок и высунулась в окно. Я прижался спиной к трубе и подмигнул нарисованной грустной рожице рядом со мной.

Я услышал, как девушка пробормотала что-то радостное, но неразборчивое, а потом окно захлопнулось.

Обратный путь мы проделали в таком же молчании. Вилим шел вперед, как ледокол, уперев суровый взгляд в одну точку. Казалось, он не обращает внимания ни на кого и ни на что. А мне же, напротив, хотелось глазеть по сторонам. Я помнил Петербург немного другим. Некоторых домов еще не было, на месте кое-каких знакомых построек стояли совсем другие. Но в целом центр города практически не изменился. Стремящееся ввысь величие и клубящаяся тьма подворотен. Построенный ценой множества жизней. Хранящий мрачные тайны едва ли не за каждым поворотом.

И беззаветно любимый.

— Здесь будет твоя комната, — как только дверь квартиры захлопнулась, к Вилиму вернулась его способность говорить. — В комоде в столовой возьмешь постельное белье. Если хочешь большего уединения, в кладовой стоит старая ширма. Заклеишь дыры, и можешь отгораживаться.

— Хорошо, — я послушно кивнул, разглядывая простецкую узкую кровать, которая в углу огромной проходной комнаты казалась совсем уж крохотной.

— Уборная вон там, горячей воды сколько угодно, можешь даже ванну принять, — продолжал отрывистым тоном вещать Вилим. — Я бы даже сказал, не можешь принять, а должен принять! И тряпье свое в мусор выброси немедленно. А то еще клопы по дому расползутся, трави их потом.

Ванна! Горячая вода! Меня сказанные сварливым категоричным тоном Вилима эти слова звучали как сладчайшая музыка!

— Я вернусь через пару часов, — Вилим повесил на плечо большую хозяйственную сумку. — Нужно пополнить запасы продуктов, раз уж нас здесь теперь двое. Чтобы когда я вернусь, этого твоего хлама в доме не было.

Он обвел меня осуждающим взглядом с ног до головы. Точнее, мою одежду, конечно.

— Съесть можешь все, что найдешь, — уже от самых дверей сказал он. — Тольку куру не трогай, она, кажется, испортилась.

Дверь захлопнулась. Я остался в хоромах Вилима один. Послушно содрал с себя шмотки Пугала. Еще раз посмотрел в зеркало на свои пугающе торчащие ребра и тощие руки и ноги. Да уж, это тело реально надо откормить, Вилим абсолютно прав. Выгляжу я так, словно меня ветром должно сносить, в чем только душа держится.

Чугунная ванна на гнутых ножках была размером с небольшой бассейн. Не знаю уж, кому раньше принадлежали эти хоромы, но удобства были достойными даже дворянской усадьбы.

А вот подогрев воды уже явно был работой Брюса. Старая печь была разобрана, и вокруг трубы сооружена загадочная конструкция, похожая на странной формы ведьмин котел. Я повернул латунный вентиль в форме морской раковины, и из раструбы действительно полилась горячая вода. Похоже, алхимия — не такая уж и бесполезная дисциплина, как ее пытался представить Вилим!

Сколько я плескался, даже не знаю. Вода остыла, я добавил еще горячей, потом остервенело тер себя мочалкой, щеткой и скребком, поливая кожу жидким мылом. Страшно хотелось смыть с себя грязь и запах трущоб и многочисленные пятна от укусов всяких паразитов.

Когда я понял, что отмылся уже до скрипа, и если тереть себя мочалкой и дальше, то я начну сдирать с себя кожу, я выбрался наконец-то из ванной и завернулся в халат. Разумеется, он был мне велик и волочился по полу. Все-таки ростом наследник Брюса был много выше, чем тот же Пугало.

Я отрезал себе здоровенный пласт хлеба, положил на него кусман жирной ветчины и набулькал в кружку молока из бутылки. Забрал все это с собой в свою комнату и взгромоздился на табурет рядом с подоконником. Блаженно пережевывая еду лениво смотрел на улицу. И мысли мои блаженно блуждали где-то между «когда доем этот бутерброд, надо будет сделать еще один» и «надо бы дойти до кровати, если усну на табурете, упаду на пол».

Но сытое и сонное блаженство продлилось недолго. Ровно до того момента, когда я понял, что человек, который стоит сейчас на крыльце аптеки Брюсов мне вполне знаком. Правда, сейчас на нем не было темного плаща и полумаски, но не опознать младшего князя Вяземского все равно было трудно.

Первая мысль была о том, что он меня все-таки выследил. Я скатился с табурета и спрятался под подоконник. Потом понял, что ерунда это все, ему с ярко освещенной улицы меня все равно не видно. И снова выглянул в окно.

Если Вяземский искал здесь меня, то делал он это довольно странно. Разве что проследил, что я пришел куда-то в этот район и сейчас расспрашивает хозяев разных заведений, вот и аптеки в том числе…

Внутри аптеки он пробыл недолго, не больше минуты. Вышел из нее не один, а в сопровождении высокого старика с шапкой седых кудрей, на вид типичного еврея, значит Брюсам ни с какого боку не родственником. Возможно, за прилавком работает. Или лекарства готовит…

Общались они так, будто были знакомы. Причем старику Вяземский не нравился, но он очень успешно это скрывал за вежливой и понимающей улыбкой. Они перебросились несколькими фразами, которые я не услышал. Потом перешли улицу и скрылись в подворотне дома Вилима. Пошли во внутренний двор посекретничать?

Я подобрал полы халата, чтобы не споткнуться, и дошлепал босыми ногами до столовой, часть окон которой выходило во внутренний двор. Осторожно, сдвигая буквально по миллиметру, отодвинул шпингалет. Приоткрыл небольшую щель…

— …только эти карты очень надежно спрятаны, — вполголоса сказал аптекарь.

— Но эти карты существуют? — Вяземский, от волнения или возбуждения, говорил явно чуть громче, чем собирался.

— Вне всяких сомнений, — голосом, не терпящим никаких сомнений, сказал аптекарь.

У меня немного отлегло от сердца. Вяземский здесь был вовсе не по мою душу, во всяком случае пока.

— Я плачу тебе немало денег, чтобы ты добыл мне эти сведения, — сказал он.

— Уверяю вас, я прилагаю все возможные усилия, — голос аптекаря звучал слегка осуждающе. Мол, он занимается опасным и неблагодарным делом, а его еще и попрекают какими-то там презренными деньгами. — Мне удалось довольно много узнать о поместье Пятая гора. Сегодня вечером я отправлю вам с посыльным бумаги, ваша светлость.

— Но я уже был в Пятой горе! — воскликнул князь. — Там ничего не осталось, кроме жалкой кирпичной коробки! И все изрыто, наверное, на метр вглубь. Тебя точно не водят за нос?

— Вы просто не знали, где именно нужно искать, — мягким тоном преподавателя изящной словесности в школе для умственно-отсталых детей проговорил аптекарь. — Видите ли… Яков Брюс оставил множество зашифрованных подсказок-ключей к своим тайникам. Большую часть из них я уже нашел, дело осталось за малым. Заполучить точную карту и составить верный план. Бездумно раскапывать землю и крушить стены в поисках сокровищ — глупо, недальновидно, а главное — бесполезно.

— Но если семейство точно знает о местонахождении клада, то почему они сами до сих пор его не достали? — в голосе Вяземского зазвучали нотки сомнения.

— Потому что речь идет вовсе не о деньгах, ваша светлость, — уверенно ответил аптекарь. — Вы же видите, в каком состоянии их семейство сейчас пребывает? Какой им толк от наследства Брюса? Черная Книга не сможет принести им никакой пользы. Что толку от нее людям, лишенным магических способностей? А представьте, если в обществе проскользнет даже не слух, а тень слуха о том, что она найдена и хранится в какой-то замухрыжной аптеке? Да их просто сметут! Уничтожат… Нет, я как раз отлично понимаю, почему Брюсы так тщательно делают вид, что они ни сном ни духом…

Он говорил очень гладко. И очень убедительно. И, похоже, врал, как сивый мерин.

Я вспомнил обстоятельства, при которых мы с Вяземским столкнулись. Поддельные книги из библиотеки Брюса, на которые его приманили в труповозную контору какие-то темные личности. Стремительный побег. Странная, глушащая магию паутина у него на плаще…