Открытые сны. Раскаяние (СИ) - Львова Мира - Страница 14

Илья не сразу сообразил, что направляется к ее дому. Ноги знали дорогу, а сердце магнитом тянулось к любимому человеку.

На долгий стук в дверь квартиры Ярославы отреагировала соседка. Она открыла дверь и прикрикнула:

— Ну, что ты все долбишься?

— Где она? — огрызнулся он. Маска агрессии, которую надевал чаще всего, пугала окружающих, но не соседку Надю.

— Нет ее дома, — грубо сказала она и, понизив голос, зло зашипела. — Бедная, не знает, как от тебя избавиться. Прицепился как репей и житья не даешь ни ей, ни нам. У меня ребенок только уснул, животом целый день мучается, а ты тут как тут. Нарисовался и долбишься. Иди отсюда и больше не приходи.

Она резко развернулась, зашла в квартиру и осторожно прикрыла дверь. Раздосадованный Илья сбежал вниз по лестнице и быстрым шагом пошел в сторону дома. На улице немного потеплело, но мороз все равно неприятно щипал лицо, особенно кончик носа.

— Где тебя носит? — напустился отец, как только Илья переступил порог квартиры. — Хлеба купил?

Илья кивнул и протянул пакет с продуктами. Отец схватил пакет и поплелся на кухню, бормоча под нос:

— Толку никакого. И в кого такой уродился? Может, нагуляла?

Илья был голоден, но решил подождать, когда отец уйдет из кухни. Есть под его пристальным осуждающим взглядом совсем не хотелось. Он пошел в свою комнату, залез под одеяло и принялся рассматривать фотографии Ярославы в галерее телефона.

— Идиот, — выругался он и стукнул кулаком по кровати. Воспоминания снова перенесли его в день их последней ссоры. Вся в слезах, она кричала на него. Он оправдывался, огрызался, но прекрасно понимал, что натворил непоправимое.

Глава 26

Павел Федорович слонялся по кабинету, переставлял с места на место предметы, даже попытался навести порядок на столе. Лида беспрестанно предлагала поесть или попить, пытаясь хоть немного отвлечь изнывающего от нетерпения профессора.

— Сядьте! — наконец вспылила она и указала на кресло, когда Павел Федорович принялся выкладывать тридцатилетний хлам из шкафов.

Он будто ждал, когда его остановят, с облегчением выдохнул и плюхнулся в кресло. Его била мелкая дрожь, и на лбу выступила испарина. Лида посчитала пульс на запястье и строго сказала:

— Принесу чай с облепиховым сиропом и баранки. Совсем себя загоняли. Никуда эта девчонка от вас не денется.

Она прошествовала на кухню, а профессор в очередной раз схватил телефон и набрал номер Ярославы. Электронный голос повторил знакомую фразу, и он едва сдержался, чтобы не швырнуть телефон об пол. Больше всего на свете не выносил ожидания.

Павел Федорович вытащил из-под кипы бумаг длинную ярко-оранжевую линейку и начал чесать спину, которая нестерпимо зудела. Так реагировал организм на переживание. Чтобы переключиться и успокоиться, он извлек из глубин памяти книгу, прочтенную два года назад. Слово за словом всплывало перед глазами. Это была одна из лучших сверхспособностей, которое удалось заполучить. Девяностолетняя старуха помнила абсолютно все: боль и ужас во время появления на свет, каждый ушиб, первый вздох любви, предательство, стыд, унижение, смерть близких. Вся жизнь до мельчайших подробностей навсегда осталась ее памяти.

Когда он мысленно читал вторую главу, зазвучал марш Верди. Павел Федорович схватил телефон и чуть не уронил от неожиданности. Звонка от этого человека он не ждал.

— Алло, Джон! — воскликнул он по-английски. — Как ты?

— Здравствуй, Павел, — ответил спокойный голос. — Все хорошо. Лучше расскажи, как продвигаются наши дела.

«Наши дела, — мысленно передразнил он собеседника. — Мои дела. Из твоего здесь только деньги».

— Мы нашли девушку, которая, как нам кажется, обладает нужными способностями.

— Поподробнее, — оживился Джон.

— По заверению ее близкого друга, она проникает в сознание человека во сне.

— Как интересно! Мне уже выезжать?

Павел Федорович недовольно сморщился и признался:

— Пока не смогли с ней связаться.

— Что это значит? — голос мгновенно стал жестким и холодным.

— Джон, не волнуйся. Мы все сделаем, — заверил он дрогнувшим голосом.

— Ты все сделаешь, — с нажимом проговорил Джон. — Я тебе отправлял много фунтов стерлингов. И нести ответственность будешь ты один.

Профессор продолжал прижимать телефон к уху, хотя оттуда доносились уже гудки. «Деньги, деньги, деньги, — с раздражением думал он. — Этого чертового англичанина волнуют только деньги. Он полный идиот. Ну ничего, ничего. Скоро выстроится очередь из тех, кто захочет обучить свой мозг сверхспособностям».

Он аккуратно положил телефон на краешек стола и крикнул в сторону двери:

— Лида, где чай? Есть хочу.

Глава 27

Ярослава и Константин медленно шли в сторону каньона. Вдруг по пустыне эхом разнесся женский голос:

— Костик, а Костик! Ты мамин хвостик?

— Мама? — встрепенулся он и принялся оглядываться. — Мама, ты где?

Ярослава схватила растерянного Константина за плечо и повернула к себе.

— Здесь нет вашей мамы, — она пристально посмотрела на него. — Я называю это — «отголоски прошлого». Не обращайте внимания, они мешают сосредоточиться.

Константин кивнул, но еще раз для верности оглянулся. Ярослава не находила себе места. Время неумолимо шло, ухудшая ее здоровье, а они продолжали топтаться на опротивевшей сухой земле.

— В детстве? Может, в подростковом возрасте? — подсказывала она.

— Вспомнил! — воскликнул он, и Ярослава радостно встрепенулась. — Украл у деда настойку, и мы с Володькой за сараем ее выпили. Правда, дед даже не заметил пропажу.

Ярослава разочарованно выдохнула и пнула камешек, который начал прыгать, как мяч.

— Ложная тревога, извините, — он смущенно улыбнулся.

— А в студенческие годы или в армии? — не сдавалась Ярослава.

— Студенческие годы самые веселые, — Константин приложил руку ко лбу и посмотрел вдаль. — А в армии всякое бывало. С «дедами» дрались, в самоволку бегали, у «духов» посылки отбирали. Но такова армейская жизнь, мне ни за что не стыдно.

Ярослава вздрогнула от неожиданности, когда громким раскатом разнесся детский смех и голос:

— Не поймаешь! Не поймаешь!

— Сынок, — нежно сказал Константин и горестно вздохнул. — Мне обязательно надо вернуться.

Вскоре они подошли к краю каньона и остановились у глубокого разлома, на дне которого журчала речушка. Ярослава села и свесила ноги.

— Может, не надо? — осторожно спросил он. — Упадете.

Она лукаво улыбнулась, подмигнула и спрыгнула вниз. Сзади раздался испуганный крик:

— Ярослава!

Она ухмыльнулась, медленно опустилась на землю и потрогала рукой воду. Однако ничего не почувствовала. Это был мираж. Сознание Константина запомнило реку как картинку, так что она не обладала физическими свойствами.

Ярослава подняла голову и увидела осторожно выглядывающего Константина.

— С вами всё в порядке?

— Конечно. Спускайтесь, — поманила она рукой. — Только представьте, что вы спускаетесь на лифте или по лестнице. Иначе ваше воображение предложит версию, в которой вы шлепнетесь об землю и переломаете все кости.

Он кивнул и, секунду поколебавшись, ступил в пустоту. Ярослава одобрительно кивнула:

— Смелее. Ступенька за ступенькой, и вы окажетесь внизу.

Константин спустился по невидимой лестнице и с облегчением спрыгнул на землю рядом с Ярославой.

— Мне даже понравилось, — усмехнулся он. — Волшебство какое-то.

— Вам уже легче, правда?

Константин замер, прислушиваясь к своим ощущениям, и кивнул.

— Мне лучше. Гораздо лучше. Почему?

— Я думаю, вы знаете.

— Из-за Володи и Бори?

— Да. Вы сказали то, что вас беспокоит и решили исправить ошибки. Я очень рада, что у вас получается. Вы большой молодец! А теперь я хочу, чтобы вы посмотрели на этот камень, — она нагнулась и подобрала с земли кирпичного цвета камешек. — Представьте, что это леденец с клубничным вкусом.