Последний министр (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 34

— Был у меня намедни Маклаков и принёс, так сказать, предложения по улучшениям и план реакции. Вы ознакомьтесь, ознакомьтесь. Прелюбопытнейший документ.

На столе лежал манифест на роспуск Государственной Думы, вернее его черновой проект. Протопопов полистал его, увидел внизу подпись Маклакова. Подписи самого Государя в нем не было. Но оно и понятно, документ редактировался и не имел до сих пор окончательной формы.

В оригинальной истории Маклаков представил проект роспуска Думы только в феврале, а теперь некоторые события тех дней 1917 года, как будто начали ускоряться, либо перемешиваться друг с другом. Смущало в этом проекте то, что Маклаков, опять же в оригинальной истории, всерьёз рассматривался Государем как диктатор с неограниченными полномочиями, который сможет стабилизировать непростую ситуацию. Почему тогда не срослось, Александр Дмитриевич уже не припомнил бы, к своему сожаленли. Но что если у Николая Алексеевича получится убедить Государя сейчас, в этой новой истории и с новыми обстоятельствами? Эта мысль пришлась Протопопову не по душе. Теперь то министр имел отчетливое понимание, что Маклаков — масон и участник ложи, а значит все его действия обусловлены отнюдь не от любви к самодержцу и Отечеству, он натуральный антимонархист в режиме ожидания. Маклаков жаждал роспуска по той причине, что этот жест возмутил общественность и привёл к массовым волнениям.

Николай смекнул, что Протопопов ничего не знает о поданных Маклаковым документах.

— Я полагал, что министерство внутренних дел тесно сотрудничает с правыми, и вы действуете согласовано, по крайней мере с некоторой оглядкой друг на друга, — он прищурил глаз и вставил в мундштук следующую папиросу, но подкуривать пока не стал. — Что то изменилось, быть может, а Саша?

Протопопов задумался. Потом плеснул в свою рюмку датской самогонки. Взглянул на царя. И перевернув государеву рюмку.

Не спрашивая.

Плеснул в неё.

Государь не возражал.

— Изменилось. Позиция большинства этих господ, как и их голос, зависит от размера сделанного финансового предложения. И если предложение будет таким, от которого нельзя отказаться, смею предположить, что они не только за роспуск Думы проголосуют, но и Родину продадут.

— Отчего вы так думаете теперь?

Протопопов взял свой доклад, который государь так и не посмотрел. Достал оттуда лист. Тот самый, который передал ему Римский-Корсаков, помимо прочего прикреплённый к делу. Положил перед государем.

— Вот вам достоверные результаты опроса членов Союза Русского Народа, представленные мне господином Римским-Корсаковым лично.

— И на какой предмет шёл опрос?

Государь на этот раз взял лист и внимательно изучал его содержание.

— Господам членам союза было предложено с прежним усилием вернуться в политическую борьбу и отстаивать Родину всеми доступными способами. По сути возродить СРН.

— Вижу, что инициатива не была поддержана, — заметил Государь.

— Потому что существовала оговорка — финансирования возрождения СРН не предвидится и все это частная инициатива.

Николай продолжал смотреть на лист, спокойно, ровно и глубоко дыша. Ни по его движениям, ни по взгляду, ни по чему бы то ни было еще — невозможно было определить, какие чувства он в этот момент испытывает.

— Накануне я прекратил всяческое спонсирование правых, — подлил Протопопов масла в огонь, — Вы видите результаты.

— Министерство внутренних дел больше не нуждается в поддержке проводимого курса в Думе? — Николай продолжал ознакамливаться со списком Римского-Корсакова, где в числе «отказников» встречались депутаты, причем достаточно не в маленьком количестве. — Зачем вы это сделали?

— Я исходил исключительно из того, что в тяжелый год войны и смут для моего Отечества, министерству внутренних дел найдётся куда тратить деньги, кроме финансирования псевдопатриотов. Да и перебить предложение, которое может поступить этим людям извне, мы вряд ли сможем. Прошу прощения за прямоту!

Впервые за время разговора царь едва заметно вздрогнул.

Протопопов продолжил наступление, чувствуя, что нащупал нить разговора и надо продолжать бить туда, чтобы быть услышанным.

— Как вы думаете, каков будет результат, если провести подобный опрос среди левых радикалов? Я уверен, что голосование у ни прошло бы практически единогласно. И я уверен, что там, среди левых радикалов найдётся лишь горстка тех, кто ради денег готов поступиться своими убеждениями. Вовсе не наоборот, как у правых.

Протопопов махом опрокинул приготовленную рюмку.

Царь на этот раз к спиртному не притронулся.

— Полагаю, что стране не нужны псевдо патриоты, — заключил министр свою речь, подучившуюся пылкой и эмоциональной.

Николай все ещё смотрел на лист, как будто не верил в увиденное.

— Мне отчего-то припоминается ваше донесение из последних, когда мы встречались с вами лично в последний раз, — начал он. — И в том донесении вы говорили мне, что на данный момент в столице нет активных ячеек левых партий, что в общественных организациях трудятся агенты вашего министерства и полностью оные контролируют. Вы же говорили мне тогда, что все радикалы больше не представляют угрозу?

Николай положил листок.

— Я поменял свое мнение, — отрезал Протопопов.

— Ясно.

— В свете последних событий я четко вижу, что необходима реакция.

— Но при этом вы заявляете, что выступаете против инициативы правых, в частности Маклакова? Он выступает как раз таки за реакцию, — Николай нахмурился.

— Я не считаю возможным полагаться на тех людей, которые так или иначе связаны с иностранным капиталом. И говорю об этом прямо.

— Предлагаете держатся группы, в которой нет и двадцати человек?

Государь разгладил ладонью листик, на котором были записаны имена патриотов.

— Я предлагаю опираться на наш народ! И я предлагаю достучаться до него!

— Это ваша новая программа, как министра? — спросил царь.

Протопопов, решил, что настала пора озвучить, наконец, Государю своё виденье решения таких важных вопросов, как поставки продовольствия, вывод войск, проблемы транспорта, рабочих и другое. Он внушительно прокашлялся, готовясь говорить. Потом, как и планировал Александр Дмитриевич, царь пожелает увидеть тот самый «сюрприз» из сундука, который министр так тщательно готовил. Однако последовавшие слова Государя спутали все карты.

— Вы изменились, Саша, — теперь голос самодержца звучал холодно и как будто отстранённо.

Из него пропала вся былая мягкость и теплота.

— Я отвечаю на запросы времени, — Протопопов не растерялся.

Николай посидел молча, а потом поднялся. Резко так. Как пружина выпрямилась.

— Что ж, мне все понятно Александр Дмитриевич, я ознакомлюсь с вашим докладом и при надобности вызову вас еще.

Николай взял доклад, скрутил его в трубочку и собрался уходить, давая понять, что аудиенция подошла к концу.

Протопопов опешил, не ожидая такого безразличия.

— Попрошу остаться, Всемилостивейший Государь, мы не договорили! Мы обязаны обсудить доклад.

— Я почитаю, как вы уже слышали.

Государь зашагал к дверям.

— Так а какое ваше решение по Думе?

Николай не ответил. Протопопов поднялся и даже решил последовать за Николаем, но тот обернулся. Резко, в самых дверях. Они снова смотрели друг на друга, играя в те самые гляделки, как в начале аудиенции.

— России нужен сильный Император, — проскрежетал Протопопов, понимая, что становится на тонкую корку несхватившегося льда, но другого шанса у него сейчас не было.

— Одумайтесь, — жестко ответил Николай, медленно качая головой.

И с этими словами вышел из приёмной.

Глава 16

Там же.

Протопопову понадобилось некоторое время, чтобы отойти от непростого визита к государю. Минут пять или около того он стоял посередине приёмной и смотрел на закрывшуюся за Николаем дверь.