Книга (СИ) - Летова Ефимия - Страница 67

* * *

Жаль, что жители Криафара не видели моего триумфального возвращения на поверхность, это вполне тянуло на нечто, достойное увековечивания в барельефах на стенах Каменного замка. Лизар был колючим, и его неровная сухая кожа показалась мне на ощупь скорее прочным панцирем. Я вцепилась ему в шею обеими руками, обхватила ногами так, как не обнимала, кажется, никого и никогда, оцарапавшись и то и дело ожидая, что он откусит мне пару пальцев, и я окончу свою жизнь, корчась в агонии от его яда, как некогда камал, когда мы с Рем-Талем навещали магов в Пирамиде. Но лизар меня не кусал, а полз вертикально вверх по каменной скале, и я отчего-то чувствовала своё худое нетренированное тело непривычно лёгким, почти невесомым, и ничего, по сути, не боялась. Только когда песочный потолок замаячил прямо над головой, захотелось зажмуриться в ожидании удара, но его, как такового, не последовало. В то же время я ощущала давление твёрдого сыпучего песка, в который мы с лизаром ввинчивались, словно штопор в бутылочную пробку, вопреки всем законам физики. Возможно, эти жители пустыни, появившиеся вместе с наложением проклятия или каким-то образом проникшие сюда после этого, обладали собственной стихийной магией, позволявшей им каким-то образом вольно обходиться с тоннами раскалённого мёртвого песка. Но у меня-то этой магии нет! Тем не менее, мы успешно прорываемся вверх, и песок, сначала холодный и плотный, не иначе как чудом не забивающий мне нос, уши и рот и позволяющий делать короткие рваные вдохи, постепенно теплеет. Наверное, подъем занимает не более шага, но мне он кажется нескончаемой вечностью.

Солнце слепит воспалённые глаза, которые я открываю не сразу. Я лежу на песке, надо мной огромное солнце — или как оно тут называется, почти сливающееся с оранжевым небом, будто кто-то разлил разведённый апельсиновый сок. Светило гладит мои ободранные щёки обманчиво ласково, но с каждой секундой это вкрадчивое тепло становится всё настойчивее и жарче.

Да я же тут сгорю. Который сейчас час? О чём я думала, когда просила вывести себя на поверхность в обход Пирамиды?! Надо чётче формулировать свои желания, я сама не раз так говорила на этих своих дурацких утренних вебинарах…

Медленно перекатываюсь на живот, подтягиваю босые ноги к груди — обуви нет, потерялась где-то в песках. Поднимаюсь на корточки, с трудом сплёвываю несколько песчинок всё-таки попавшего в рот песка — слюны во рту нет. Оглядываюсь по сторонам.

Песок. Камень. Шарик пустынного манника. И острая чёрная вершина Пирамиды — где-то далеко-далеко отсюда, едва ли не на горизонте.

Какая я дура… маги могли бы мне помочь. Тельман с отрядом, наверное, ищут меня… Если с ними всё в порядке, конечно — тревога снова скручивает внутренности в тугой узел, я поднимаюсь и прикидываю расстояние до Пирамиды. Идти к ней или в противоположном направлении?

Очень жарко. Пот проступает на лбу и щиплет кожу в преступном сговоре с солнцем.

* * *

Голоса доносятся то ли снаружи, то ли изнутри — трудно понять. Тревожные, резкие, гортанно-низкие, они приближаются, но мне уже почти безразлично, кто это, и что со мною случится дальше. Я засыпаю, и в этом сне перестаю чувствовать усталость, жажду, обжигающий солнечный свет.

— Крейне…

В первый момент я хочу перебить, исправить — не Крейне, Кнара. Кнара! Так назвала меня вплавленная в камень Огненная Лавия… Откуда она узнала моё настоящее имя?

Эта мысль охлаждает почти как льющаяся на губы прохладная вода. Как же восхитительно пить, несмотря на то, что горло и лицо будто заботливо протёрли наждачной бумагой на несколько раз. Мягкое прикосновение к коже какой-то тряпочкой, смоченной в ароматическом масле с сильным травяным запахом, снимает неприятные ощущения, как запоздалая анестезия — я чувствую лёгкий будоражащий холодок на щеках и лбу. Чьи-то губы, касаются виска, щеки, носа, потрескавшихся губ.

А я вся грязная, перепачканная кровью, потом и каменной пылью.

— Крейне…

Чувствую руки, тянущие меня за плечи куда-то вверх.

— Не надо, — говорю наугад, в пустоту. — Тебе неприятно будет…

Но руки держат меня так крепко, что я сомневаюсь, чьи они — не может Тельман так меня удерживать, наверное, приказал кому-то из своих слуг. Это напрягает, но вскоре мерное покачивание камала, на котором сидят мой безликий носильщик и я, делает своё дело, и я проваливаюсь в сон, полный странных кошмаров о последних часах Криафара, диковинно переплетающихся с образом склоняющегося надо мной Вирата Тельмана Криафарского.

* * *

— Что тебе нужно? — голос Тельмана непривычно-жёсткий, холодный, как лёд, незнакомый этому жаркому миру. И звучит он откуда-то издалека, так что Вират явно говорит не со мной, тем не менее, мне становится не по себе, неприятно знать, что он в принципе может быть таким. — Мне некогда сейчас. Я не один.

— Вират, — этот голос, женский, срывающийся, совершенно точно знакомый, но сразу трудно понять, кому он принадлежит. — Только четверть шага. Отправьте меня с посольством в Силай.

— С чего бы это?

— В охранном корпусе освободилось место.

— Не говори глупости. У тебя есть свои прямые обязанности. Подготовь всё необходимое для Совета Одиннадцати.

— Всё уже готово, Вират. Прошу вас… отпустите меня. Я не могу больше здесь оставаться…

Это же Тира Мин.

— Что ты не можешь? — голосом Тельмана можно разбивать панцири скорпиутцев. — Я занят. Сопровождающий у меня есть, так что… Уходи и не мешай. Твоё дело — выполнять свою работу.

— Я не могу больше выполнять свою работу, — говорит Тира Мин совсем тихо и потерянно. — После того, как мы с вами…

Дверь глухо хлопает, а я резко открываю глаза и смотрю в полумрак.

Глава 51. Криафар.

Тельман в комнате отсутствовал. Судя по прекрасному самочувствию, меня подлечили — и можно было в тишине и спокойствии подумать обо всём сразу. А думалось с трудом.

Жаль, жаль, что пришлось уйти от Лавии так быстро, она была явно не прочь поболтать, да и вопросов к ней имелось множество, просто в нужный момент они все выветрились из головы. Значит, она провела ритуал, принесла в жертву собственного нерождённого ребёнка, сына служителя духов-хранителей, а в результате "случайно" уничтожила мир… Что тут скажешь? Каменные драконы — не совсем боги в привычном для жителей моего мира понимании, они подвержены влиянию звериных инстинктов, они спонтанны и своенравны, так что в целом рассказу Лавии вполне можно верить.

И всё же… откуда она узнала, что я — это я? Возможности огненной магини, потерявшей большую часть своей силы и застрявшей в скале на полтора века, поражали. Она была осведомлена о том, о чём не знали все остальные маги, она обратилась ко мне по имени! По моему настоящему земному имени! Проклятая одиночка…

Или не одиночка? Нидра знала правду обо мне, и хотя она обещала молчать… Менталистка совершенно не была удивлена появлению демиурга в Пирамиде, удивление как таковое в принципе ей не свойственно, и всё же… Могла ли она уже давно знать и о Лавии, уловив отголоски её мыслей сквозь толщу камня и песка?

Я села на отвратительно огромной кровати Тельмана. На едва уловимый скрип тут же приоткрылась дверь, и показались встрёпанные светлые головки Жиэль и Айнике.

— Брысь, — сурово сказала я, хотя вообще-то девочки были тут не при чём. — У меня всё хорошо. Вирата отдыхать изволит, не беспокойте меня в ближайшее время.

…из каких фильмов, интересно, я почерпнула такой лексикон?! Или из книг, или из анекдотов… Как бы то ни было, я спустила ноги с кровати и закуталась в одеяло с головой. Герои знают обо мне, герои сами решают, когда и на каких условиях нам общаться, герои скрывают от меня свои тайны. Что дальше? Может быть, они знают и кое-какие ответы на интересующие меня вопросы, например: как мне отсюда выбраться?

"Хочу остаться", сказала я Тельману. Но, возможно, я буду куда полезнее Криафару по ту сторону экрана. Пока что я всего лишь слабая королева, которой не может коснуться муж, и уважают только скорпиутцы. А там я демиург в полном смысле этого слова…. Сниму проклятие. Упокою Лавию. Спасу жизнь Вирату Фортидеру. Излечу Тельмана, чем бы он там не болел. Тельман меня забудет, обретёт счастье, хоть с той же Тирой Мин. Прекрасный вариант, даже придумывать больше ничего не надо.