Проснуться ото сна (СИ) - "Maiyonaka" - Страница 26

Погода изменилась до неузнаваемости. Как только открыли дверь, сильный ветер заставил зажмуриться. Я успел заметить черного цвета экипаж, ожидающий у ворот.

Сконцентрироваться оказалось сложно.

— А если не получится?

— Ты сойдешь с ума или, в лучшем случае, забьешься в непроходимую глушь, сделавшись навсегда отшельником, пугаясь и ненавидя себя и весь мир. Разве такая перспектива тебя устраивает?

Ответ был очевиден. У меня всегда присутствовала непреодолимая жажда к жизни, но безумцем я не был.

Все так же поддерживая меня под локоть, граф двинулся к воротам. Я шел вслепую, спотыкаясь и лишь благодаря помощи не падая.

Всю дорогу в экипаже я усердно старался отделять определенные звуки и речь людей, мимо которых мы проезжали. Особенно приятная оказалось трель сверчка, стрекочущего где-то в высокой траве. Откуда-то я точно знал, что мы выехали за город и двигались по пыльной дороге, петляющей по полю.

Наконец нас перестало трясти, экипаж замер. В недоумении я посмотрел на своего спутника. Тот молча провел рукой, запрещая смотреть. Закрыв глаза, я вышел и грохочущий, удаляющийся звук указал мне, что мы остались вдвоем.

— Мы избавились от лишнего шума, — Нехотя пояснил граф. Вопрос нашего пребывания здесь упорно вертелся в голове. — Множество шума, звуков и голосов могут сделать твою жизнь невыносимой. Теперь расслабься. А сейчас выдели самый ближайший источник звука, внимательно послушай его, то же самое попробуй с самым дальним.

Он сделал паузу, давая мне время.

— Получается?

Я кивнул, неописуемо радостно стало слышать конкретные звуки.

— Приятно ощущать, что слух в твоей власти? — Я каким-то странным образом чувствовал, что он ухмыляется. — Можешь открыть глаза.

Так и сделал. Я ждал таких же необычных явлений, как и со слухом. Когда получилось, стало страшно и захватывающе одновременно.

На улице казалось не так уж и темно, это я понял, слегка приоткрыв левый глаз. Первое, что я увидел, были звезды. Они сверкали так ярко, что почудилось, что я могу дотянуться до них. Небо то и дело подмигивало этими яркими точками, месяц улыбался с высоты.

Повернувшись, я заметил лес. Ближайшие деревья виделись так четко, словно стояли в нескольких метрах. Темная шершавая кара украшена лабиринтом неровностей. Не было и привычной темноты, царившей обычно между деревьями и уходившей вглубь леса, смыкаясь стеной. К моему удивлению, между деревьями мелькнул силуэт оленя.

В траве мне удалось разглядеть жуков, сидящих на листьях, и кузнечиков, прыгающих с травинки на травинку.

Я, полный восторга, медленно поворачиваясь, оглядывался вокруг. Кто бы мог подумать, что мир настолько полон жизни. Она царит всюду: ночные мотыльки, жучки, паучки. Я даже слышал и знал, где схоронилась полевая мышка, как недовольно взъерошила перышки, ухая, сова.

В эту ночь мир наполнился огромным количеством разнообразных звуков. Этот живой оркестр, во много раз лучше, чем любые мелодии, с таким усердием выводимые музыкантами.

— Это все не может быть правдой! Вы видите и слышите так же?

— Я же просил, не нужно обращаться ко мне так официально, — граф скривился в непонятной гримасе. — Каждый видит свое, так же как и люди могут один и тот же цвет называть по-разному. Нет одинаковых людей, тем более с одинаковыми возможностями и способностями, запомни это. Вскоре ты проголодаешься. Пойдем ближе к опушке леса.

Мне показались странными его слова, тем более что голода я совершенно не ощущал. Легкость и свобода готовы были поднять меня в воздух. О своих друзьях мне даже не хотелось вспоминать, настолько потрясающие ощущения испытывал я в данный момент.

Мы свернули с дороги и пошли по траве. Будучи человеком, я шел осторожно, высоко поднимая ноги, особо не разбирая дороги, но сейчас я шагал уверенно, не прилагая особых усилий. Граф, ушел в себя, то ли, прислушиваясь, то ли, размышляя над чем-то.

Неожиданно он замер, сел в траву, которая скрыла его живой изгородью, и потянул меня следом за собой. Я подчинился. Он указал куда-то, я не сразу увидел, на что он указывает. Граф вновь прислушался, я же не знал, на чем конкретном следует сосредоточить свой слух. Звуков вокруг по-прежнему оставалось много, хоть я и старался убрать ненужные.

Приложив палец к губам, показывая, чтобы я не выдавал нас лишними расспросами, граф сместился левее на метров десять. Я последовал его примеру, ощущая себя охотником в засаде, что оказалось почти чистой правдой. От этого понимания кровь начинала бурлить, подстегивая двигаться вперед.

Внезапно граф встал, отряхнулся и как ни в чем не бывало пошел вперед. Я оказался сбит с толку, не понимая, для чего были проделаны эти манипуляции. Оказавшись почти у самых деревьев, мы словно чего-то ждали.

И вдруг навстречу нам из-за деревьев вышла девушка. Я раскрыл рот от увиденного, настолько красивых просто не бывает: гладкая кожа, длинные ресницы, по плечам косы цвета ржи, фигуру «песочные часы» скрывало простое длинное платье, венок из подвявших васильков и ромашек украшал голову, в руках те же полевые цветы. Идет и бормочет себе что-то под нос, словно молится.

Я опешил. Жил я в этих местах уже давно, но такой красавицы не встречал. Не верилось даже, что это реальность, а не игра собственного воображения.

Девушка заметила нас не сразу. Рассматривая цветы, она, наконец, подняла глаза и, вздрогнув, замедлила шаг. Я даже с такого расстояния услышал долетевшие до нас обрывки молитвы.

Как она оказалась в столь позднее время в лесу, для меня было загадкой. Рассмотрев нас получше: нашу одежду и лица, девушка натянуто улыбнулась, узнав графа Экшелена. Это узнавание читалось на ее лице легким недоумением: почему граф здесь, да еще и пешком?

Поравнявшись с нами и немного осмелев, она произнесла:

— Добрый вечер граф. — И в нерешительности, не зная, что делать дальше: то ли идти, то ли остановиться и ждать пока первым уйдет граф, она замерла, как грациозная лань.

— Здравствуй, дитя мое, что так поздно ты делаешь в лесу?

— Я шла из соседней деревни и немного заблудилась.

Я услышал легкую стайку ее мыслей, словно взлетели белые лебеди: «сама не понимаю, как такое могло произойти, я же ходила этой дорогой много раз. Хорошо хоть нашла выход и не осталась в этом темном лесу на ночь».

Я почувствовал ее непонимание от произошедшего, ее легкий страх, осязаемой дымкой все еще следовавший за ней, будто бы шелковый платок, развивающийся шлейфом по ветру.

Она посмотрела на меня, и легкая дрожь пробежала по моему телу от самой макушки до пят. Такой искренний и открытый взгляд.

— Не стоит ходить одной, в этих лесах бродят не только голодные звери, — граф широко улыбнулся, и в этой улыбке что-то напугало прекрасное создание.

— Я лучше пойду, дома уже заждались. — Не теряя больше времени и чуть ли не переходя на бег, она поспешила в сторону деревни.

Я тут же повернулся к графу:

— Что ты сделал? — ветер дул в сторону леса и наш разговор для удаляющейся девушки слышен не был.

— Это твой первый урок или опыт, называй как хочешь. Голод вскоре возьмет свое, — терпеливо ответил граф.

Я не шелохнулся. Смысл того, что придется сделать, парализовал меня.

— Нет, я не стану, — я воззрился на графа с немым призывом, но тот был не преклонен. — Ты же видел ее, она само совершенство! — взмолился я, — У меня должен быть какой-то выбор.

Мысли вновь вернулись к тому крестьянину, которого притащил ко мне в подвал граф прошлой ночью.

— Он мертв. Если ты найдешь человека, который будет тебе давать кровь добровольно, хотя бы иногда, и не разгласит твою тайну… — он сделал многозначительную паузу, — а пока что придется довольствоваться тем, что есть.

— Каждый человек будет умирать? — В моих глазах читался ужас и где-то внутри начинал зарождаться гнев.

— Нет, конечно они не умирают, но в целях самосохранения и для того чтобы не раскрыть тайну нашего существования, не стоит их отпускать, — ответил граф с насмешливым раздражением.