Бремя идолов - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 38

Почему бывший полковник госбезопасности, занимающий такую большую должность в столице, работающий в таком крупном банке, лично инструктирует исполнителя? – думал Ахмад. Ведь по логике вещей Ветров ни в коем случае не должен был знакомиться с Рамиком. Если последнего арестуют, тот неминуемо выведет следователей на самого Ветрова. В таких случаях «цепочки» необходимы. А полковник все показывал сам. Именно это обстоятельство и беспокоило Ахмада.

Почему он сам приехал все показывать? – в который уже раз подумал Ахмад. Как он мог так рисковать? С другой стороны, может, он никому и не доверял. Может, все, что он делает, настолько секретно, что в эти планы нельзя посвящать посторонних. Ахмад еще мог понять логику взрыва на Малой Бронной. Старый, никому не нужный дом или место, где он стоял, хотел захватить банк, в котором работал Ветров, поэтому и был организован взрыв. Но зачем устраивать взрыв за сотни километров отсюда, в Воронеже? Кому он нужен? Или опять хотят все свалить на чеченцев? Ахмаду было все равно, лишь бы ему платили. Кроме того, он был циничным прагматиком. Не согласится он, согласятся другие. Это и есть новая нравственность, по которой они все жили.

Ему было абсолютно безразлично, кто и зачем планировал взрывы. Он не думал о том, сколько людей могут погибнуть в результате этих актов. Главное – деньги, которые он получал. Абстрактные люди гибли где-то далеко, и это его не касалось. А настоящие живые деньги лежали перед ним на столе, и это важнее человеческих жизней.

В час дня передали, что в Воронеже произошел взрыв. Однако Ахмада насторожило то обстоятельство, что в сообщении упоминался не вокзал, а поезд, в котором взорвалась бомба. Он еще ничего не подозревал, когда в два часа передали новые подробности. Бомба взорвалась в вагоне поезда Москва—Воронеж и, очевидно, в результате действий неумелого террориста. Есть убитые и раненые, сообщил диктор, не называя конкретной цифры.

Ахмад все еще ждал звонка Рамика, не понимал, почему тот молчит. А звонить самому – нельзя. Если Рамика схватили, его мобильный телефон может находиться у сотрудников ФСБ.

В три часа дня он уже начал по-настоящему волноваться. В четыре включил телевизор, чтобы послушать последние новости. На этот раз сообщили о девятерых погибших. И сказали про террориста, в руках у которого взорвался чемоданчик. Ахмад, кусая губы, ждал сообщений. Он хорошо знал, что в их деле иногда нужна выдержка. В половине шестого ему позвонил из Воронежа один из тех, кто сопровождал Рамика.

– Почему так долго не звонил? – набросился на него Ахмад.

– Дело в том, – в испуге пробормотал боевик, – что я звоню из больницы.

– Откуда?

– Из больницы. Меня выбросило взрывной волной из вагона. Все погибли.

– Где твой напарник?

– Погиб. Он умер в больнице, не приходя в сознание.

– А как Рамик?

– Тоже погиб. Он открыл чемодан, и…

– Понял, – быстро сказал Ахмад. – Не нужно рассказывать. Приедешь, поговорим.

Он положил трубку. Значит, Рамик открыл чемодан, нажал на первую кнопку и взлетел на воздух. Интересно, знал ли об этом Ветров? Рассчитывал ли он как раз на такой эффект? Ахмад в задумчивости смотрел на телефон. Получается, что Рамика специально подставили. Если Ветров все сделал намеренно, то тогда понятно, почему он не боялся показывать, как обращаться с чемоданчиком. Он был уверен, что Рамик не вернется из Воронежа. И был уверен, что чемоданчик взорвется у него в руках.

Ахмад вспомнил, что и билеты на поезд покупали люди Ветрова. Получается, что они заранее знали о том, что случится. Вспылив, он схватил телефон. Потом усилием воли заставил себя успокоиться. В конце концов, что именно произошло? Взрыв все равно состоялся. Правда, при этом погибли Рамик и один из сопровождавших, но это не так страшно. Черт с ними, такого добра у него достаточно.

Ахмад откинулся на спинку кресла, продолжая размышлять. Вообще-то Рамику давно нужно было заказать пропуск на тот свет. Он слишком много узнал в последнее время и поэтому стал опасен. А после взрыва газа на Малой Бронной он вообще должен был исчезнуть. Очевидно, Ветров просчитал все гораздо быстрее и лучше, чем сам Ахмад. Поэтому и решил убрать такого опасного свидетеля, как Рамик. Вот почему он вчера лично приехал, лично вручил чемоданчик и лично инструктировал незадачливого террориста.

В любом случае взрыв состоялся, и теперь можно требовать у Ветрова всю сумму полностью. Деньги, вспомнил Ахмад. Ему полагается вознаграждение, и он не должен теперь платить проценты Рамику. Это, конечно, радовало. С другой стороны, сумма очень уж крупная. А если Ветров решил, что и с ним, с Ахмадом, не следует делиться, что тогда?

Тогда следующим опасным свидетелем становится сам Ахмад. Более того: становится нежелательным должником бывшего полковника госбезопасности Ветрова. А это уже совсем не шутки. Может, Ветров решил, что и Ахмад знает слишком много? Кажется, вчера, когда он демонстрировал свой чемоданчик, в комнате находились трое. И один из них уже мертв. Ахмад качнулся в кресле и, протянув руку, поднял трубку телефона. Набрал номер начальника службы безопасности коммерческого банка.

– Слушаю вас, – сказал Ветров. Он, по старой привычке, не признавал телефонов, «переведенных» на секретарей.

– Добрый вечер, – глухо произнес Ахмад. – Как у вас дела?

– Неплохо. А у вас?

– Очень плохо. Рамик у нас сильно простудился в Воронеже. Говорят, ваше лекарство оказалось с гнильцой.

– Не может этого быть. Скорее с гнильцой оказался ваш человек.

– Послушай, полковник, – разозлился Ахмад. – Рамика уже нет. А я живой. Со мной такие шутки не проходят. Ты не забыл, сколько нам остался должен?

– Не забыл. Приезжай и забери, – сказал Ветров. – Или, если хочешь, я сам к тебе приеду, – добавил он.

– Нет, – ему не понравилась уступчивость полковника. Обычно тот бывал не столь податлив. – Куда мне приехать? – спросил Ахмад.

– На наше прежнее место. Я привезу деньги.

– Нет, – сказал Ахмад. – Встретимся на проспекте Мира. Ты знаешь где.

– Знаю. Хорошо, буду через полчаса.

Ахмад положил трубку. Если Ветров что-то задумал, лучше перенести встречу еще раз. Тогда он не успеет подготовиться. Если полковник имеет план устранения нежелательных свидетелей, то он, Ахмад, должен позаботиться о собственной жизни.

Через полчаса на проспекте Мира остановился черный «Мерседес» с затемненными стеклами. Точно в назначенное время стекло опустилось – на заднем сиденье можно было заметить Ветрова. Еще через минуту подъехал «СААБ», из которого выбрались двое боевиков Ахмада. Один из них подошел к Ветрову.

– Ахмад извиняется, – сказал он, наклонившись. – Ахмад ждет вас в другом месте. На Коровинском шоссе.

– Хорошо. Я подъеду туда, – согласился Ветров, поднимая стекло.

– Нет, – возразил боевик, – мы поедем вместе с вами. Иначе встреча не состоится.

– Ладно. Только давайте – вы впереди, – сказал Ветров.

Машины, развернувшись, поехали в сторону Коровинского шоссе. Через двадцать пять минут они были на месте. Их уже ждал «шестисотый» белый «Мерседес» Ахмада. Темный «Мерседес» Ветрова подъехал совсем близко и остановился почти рядом с машиной Ахмада. Одновременно опустились два затемненных стекла.

– Привез деньги?

– Конечно, привез.

– Рамик погиб, – проворчал Ахмад, словно действительно убили его лучшего друга. – Из-за твоего чемоданчика погиб. Ты неправильно ему подсказал.

– Он нажал не ту кнопку, – ответил Ветров.

– Он не мог ошибиться, – возразил Ахмад.

– Он ошибся, – улыбнулся Ветров. – Как и ты, – вдруг добавил он, падая на сиденье, и за его спиной вырос человек с гранатометом в руках.

Ахмад хотел что-то сказать, возразить, спросить. Но было поздно. В последнюю секунду Ахмад понял, почему Ветров вчера так уверенно показывал этот чемоданчик. Он точно знал, что никто не расскажет о нем.

Машина взорвалась, и все сидевшие в белом «Мерседесе» мгновенно превратились в факел. Со стороны города уже подъезжали три автомобиля. Сидевшие в «СААБе» боевики, сообразив, что сопротивление бесполезно, с высоко поднятыми руками вылезли из своего автомобиля. И все трое были расстреляны мрачными людьми из подъехавших машин.