Прусский террор - Дюма Александр - Страница 54

Захват Ганновера прусской армией, совершившийся за несколько часов, полностью отрезал его от ганноверской армии. Если бы фон Дюринг двинулся по прямой, ему пришлось бы пересекать всю Западную Пруссию. Поэтому ему нужно было обогнуть Пруссию, направляясь через Голландию и Бельгию, и вернуться в Германию через Великое герцогство Люксембург.

Он начал с того, что приказал своим людям оставить оружие в казарме, затем пойти по домам и сменить военный мундир на крестьянскую одежду и, пройдя всю Голландию, присоединиться к нему в Роттердаме или в Гааге. Сам же он с одним лейтенантом уехал в штатской одежде прямо в Гаагу.

Но перед тем как оставить Ганновер, он понял, и очень вовремя, что ему понадобятся шестьдесят два паспорта для себя и своих людей.

По этому делу он пошел к одному бургомистру — можно понять, почему мы не упоминаем ни имени бургомистра, ни названия его города, — и попросил выдать ему шестьдесят два паспорта.

— Вы понимаете, комендант, — ответил ему славный человек, — что я не сумею, не скомпрометировав себя, выдать вам шестьдесят два паспорта. Но я могу вам сказать, где я держу бланки паспортов, могу оставить вас одного здесь и пойти прогуляться по городу. За это время вы злоупотребите моим доверием, моей печатью и штемпелем с моей подписью. И это будет только ваше дело, а не мое.

После чего он показал коменданту ящик с бланками паспортов, вынул из стола штемпель и печать, взял трость и шляпу и пошел прогуляться по городу.

Господин фон Дюринг выправил шестьдесят два паспорта, взял еще три-четыре бланка для особых случаев и вышел из кабинета бургомистра.

В Гааге и в Роттердаме к нему пришли пятьдесят пять его солдат, и он с ними пустился в дорогу в направлении Брюсселя, Намюра и Люксембурга. Но Люксембург охраняли пруссаки. Тогда им пришлось пройти через Францию.

Они прибыли в Тьонвиль.

Там полицейский комиссар принял г-на фон Дюринга за вербовщика, набравшего солдат для пруссаков, и поэтому запретил ему проход через город.

Тогда г-н фон Дюринг все ему рассказал. Но это его признание привело только ко вторичному отказу, еще более категоричному, чем первый раз.

Господин фон Дюринг отправился в кафе «Военное». В свое время он служил в Алжире по просьбе ганноверского короля, пожелавшего, чтобы он повоевал вместе с французской армией, и теперь лейтенант нашел в этом кафе своего товарища по бивачной жизни, командира батальона; тот узнал его и сам занялся его делом.

И в самом деле, в тот же вечер г-н фон Дюринг и его солдаты пошли дальше и через Страсбург попали в Великое герцогство Баденское, а оттуда направились во Франкфурт. Там г-н фон Дюринг обнаружил тех из своих людей, которых он завербовал по дороге и которые, пройдя весь Ганновер и прусские аванпосты, пришли к нему сюда на встречу.

Господин фон Дюринг оставил своих людей во Франкфурте, а сам немедленно и спешно отправился в Мейнинген, столицу одного из тех мельчайших саксонских герцогств, которые на географических картах нужно разыскивать не иначе как с лупой. Но у него имелись точные сведения, и поэтому в своих поисках он преуспел.

Герцогство было занято главной ставкой баварской армии.

Там он узнал о победе при Лангензальце и о последовавшей за ней капитуляции ганноверской армии.

Он пошел к принцу Карлу Баварскому и попросил у него разрешения составить ганноверский вольный отряд, чтобы тот участвовал в войне с Пруссией на свой страх и риск.

Принц Карл — это воин, который встает в десять часов утра, занимается военными действиями после завтрака и после полуденного сна, то есть между часом и тремя пополудни, что оставляет ему много времени для теоретических занятий и позволяет язвительно критиковать операции ганноверской армии.

Господин фон Дюринг и четверти часа не поговорил еще с принцем, как понял, что ждать от него совершенно нечего, кроме пустых обещаний и хвастливых слов. Тогда он возвратился во Франкфурт, где обратился к Сейму, и тот дал согласие на его просьбу.

У его людей не хватало буквально всего, а в особенности одежды. Франкфуртские горожане собрались в кафе «Голландия» и тут же проголосовали за сбор денег, чтобы купить им рубашки и ботинки. Что же касается верхней одежды, то за ней отправились в крепость Майнца, не имевшей отношения ни к одной державе и подчинявшейся Сейму.

А дело это было тем более похвальное, что начал распространяться слух, будто г-н фон Бёзеверк, узнав о крайне дурном воспоминании, которое осталось у жителей Франкфурта о его пребывании в этом городе за пятнадцать лет до того, и о той неприязни, которую они питали к пруссакам, поклялся сделать Франкфурт козлом отпущения за всю Германию.

Далее мы увидим из этого рассказа, каким образом г-н фон Бёзеверк сдержал свое слово.

XXV. О ТОМ, ЧТО ПРОИЗОШЛО ВО ФРАНКФУРТЕ В ПРОМЕЖУТКЕ МЕЖДУ БИТВОЙ ПРИ ЛАНГЕНЗАЛЬЦЕ И БИТВОЙ ПРИ САДОВЕ

Жители Франкфурта издали с тревогой наблюдали за борьбой, которая велась в других частях Германии. Между тем они еще не верили, что эта борьба может добраться и до их города.

Двадцать девятого июня принц Карл Баварский был назначен командующим войск Германского союза.

В тот же день Франкфурт узнал о победе при Лангензальце.

И это было великой радостью для всего города, хотя люди не осмеливались проявить ее открыто.

Тридцатого июня Рудольфштадт и ганзейские города объявили, что выходят из Союза.

Вюртембергские и баденские войска пересекли город; солдаты группами в четыре-пять человек весело разъезжали по бульварам и улицам в извозчичьих колясках.

Первого июля распространилась весть о капитуляции ганноверской армии.

Третьего июля Мекленбург, Гота и Рейс младшей линии объявили о своем выходе из Союза.

Четвертого июля прусские газеты обвинили Франкфурт в том, что он изгнал из города всех прусских подданных, даже тех, кто устроился там на жительство вот уже десять лет тому назад, и к тому же в городе была устроена иллюминация по случаю победы при Лангензальце.

Всего этого вовсе не было, но, чем лживее были слухи, тем больше страха они нагоняли на жителей Франкфурта. Становилось очевидным, что пруссаки искали повода для ссоры с ними.

Пятого июля озабоченность усугубилась тем, что пришла весть о поражении Австрии между Кёниггрецем и Йозефштадтом.

Восьмого июля во Франкфурт прибыли первые сообщения о битве при Садове.

Все, что говорил о Бенедеке фаталист доктор Шпельц, осуществилось. После двух поражений Бенедек потерял голову и, если разговаривать на языке г-на Шпельца, Сатурн увлек его на Марс и на Юпитер.

С другой стороны, то, что Шпельц предвидел насчет вооружения пруссаков — и соединении с их природной смелостью, — тоже подтвердилось. Ни в одном из столкновений австрийцы не получили преимущества. Единственная победа над пруссаками была одержана королем Ганновера.

Но что более всего испугало жителей Франкфурта, так это поступивший от союзной военной комиссии приказ рыть окопы и устраивать оборонительные сооружения вокруг города.

На этот раз Сенат вышел из своей неподвижности, поднялся и высказал свой протест Сейму, утверждая, что Франкфурт — открытый город, что он не может защищаться и не желает этого.

Однако, несмотря на протесты Сената, во Франкфурте скапливались войска.

Двенадцатого июля было сообщено о прибытии нового войскового соединения.

Это оказался 8-й союзный корпус под командованием принца Александра Гессенского, состоявший из вюртембержцев, баденцев, гессенцев и австрийской бригады под командой графа Монте-Нуово.

Едва войдя во Франкфурт, граф Монте-Нуово осведомился о том, где находится дом Шандрозов, и приказал дать ему ордер на расквартирование к г-же фон Белинг — вдове, живущей там.

Граф Монте-Нуово, под чьим именем таилось более известное его имя

— Нейперг, был сын Марии Луизы.

Это был красивый, высокий, элегантный генерал сорока восьми — пятидесяти лет; он предстал перед г-жой фон Белинг со всей изысканностью манер австрийского двора и, приветствуя Елену, вскользь произнес имя Карла фон Фрейберга.