Отто фон Штиглиц (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 50

Обладателем шахмат Брехт стал неожиданно. Заикающийся водитель «Мерседеса» зелёного отвёз его на ту саму барахолку в антикварном квартале Берлина Шарлоттенбурге и первое, на что там Иван Яковлевич наткнулся, и захотел непременно купить, были как раз шахматы. Не простые, золот… А фарфоровые. Пешки – пехотинцы, слоны и есть слоны боевые, копейщики на них. И королевы, пардон, ферзи с королями, как и положено королям, брутальные мужики в плащах горностаевых и дамы к коронах и кринолинах, наверное. Красота, растудыт её через коромысло, да в качель. Не удержался полковник, прикупил.

«Мерседес» отпустил сразу Иван Яковлевич и, глядя вслед зелёному чуду, мыслю родил. Мерседес – это женское имя. Имя дочери Эмиля Еллинека – консула Австро-Венгрии, друга инженера и промышленника Готлиба Даймлера и автоконструктора Вильгельма Майбаха. В честь дочери он обозвался, чтобы инкогнито принять участие в гонках, консул же. Так вот – мысля. Если это женское имя, то правильно, наверное, нужно говорить не уехал на «Мерседесе», а уехал на «Мерседес» или «Мерседеске». Загадка. С чего это женское имя стало существительным мужского рода?

На рынке, кроме шахмат, Брехт много чего накупил. Несколько сервизов чайных, несколько кофейных, один огромный чуть разукомплектованный столовый сервиз. Всякие супницы с фарфоровыми поварёшками, селёдочницы, икорницы. И всё в мадоннах. Прямо как из-под кисти самого Рафаэля. Раскокали предыдущие хозяева несколько тарелок. Беда. Потому продавался сервиз не сильно дорого. Взял Иван Яковлевич. А чего, не на себе же волочь. Машина увезёт и даже кряхтеть не будет.

Потом зашёл в расположенный недалеко спортивный магазин. Купил, как и хотел во Франции, но там не получилось, пришлось ускоренно ретироваться, несколько мячей и бутс, не для двух команд, естественно. Есть Дворжецкий со своими артелями, пусть возьмёт за образцы и повторит. Да и Брехт ему кое-что подскажет, видел, чем бутсы в двадцать первом веке от этих отличаются. Вдвоём родят шедевру.

Всё это богатство привёз в снятый ими домик на другом такси. Вот тут пришлось постоять в очереди, оказалось, что народу, желающего уехать с блошиного рынка на авто пруд пруди. Сделал ход конём, зашёл в магазинчик Пауля и вызвал такси по телефону. Прямо к подъезду через двадцать минут подали, Иван Яковлевич пока все покупки туда стаскивал с базарчика. Сначала всё оставлял у продавцов, дескать, вот деньги, всё заплачено, но пусть у вас полежит. Возьму такси, потом заберу. А в оставшееся время прикупил у Пауля Шульца ещё несколько натюрмортов. Придётся теперь дом в Спасске-Дальнем перестраивать – увеличивать, чтобы влезли все картины на стены.

Приехал, разгрузился и какая-то тоска навалилась. Вот и закончился целый кусок новой жизни. Смог ли подкорректировать историю? Помог стране или наоборот навредил? Мало ли, вдруг Германия сейчас срочно объявит войну Франции и расколошматит её. И вступит в войну с СССР не ослабленной, как Брехт планировал, а наоборот, ещё более сильной. А ещё тревожило возвращение в СССР. Как там Родина встретит? Орденами или камерой на Лубянке. И самое паршивое, что повлиять на эту ситуацию никак не можешь. Только и остаётся, сидеть, играть с пацанами в красивые фарфоровые шахматы, ну, точнее, учить этих легионеров играть в шахматы, а то обозвал Капабланками, а они даже не знают, как фигуры называются. Полковник представил, как бы встряли, если бы администратор отеля «Берлин» вечером притащился сгонять партейку другую на сон грядущий.

Вообще, не просто так сидели, пока одного учил играть в шахматы, второй интербригадовец машину загружал барахлом, что разжились за время путешествия, потом менялись. Неизменны оставалось только то, что Брехт каждые пять минут доставал часы раритетные из кармашка и убеждался, что прошло пять минут. Стояло время. Ждали Карла Энгельгардта. Полицейский должен был принести новости и документы, позволяющие господам покинуть территорию Германии и въехать в Польшу, а оттуда и в СССР. На Берлин накатывались сумерки, уже и луна в окошко заглянула, а криминальдиректрора всё не было. Ничего удивительного, не каждый день в Берлине генералов убивают.

В десять вечера, осознав, что Энгельгардт уже не приедет, Брехт пацанов отправил спать, и сам пошёл в свою спальню ворочаться, отчётливо понимая, что быстро уснуть не получится. Нервы.

Событие семидесятое

Все спали. Даже Брехт, когда наворочался вдоволь и то отрубился. Незаметно, гонял и вдруг раз и отключился. А тут стук в дверь. И лай собаки у соседей. Первым делом полковник из-под подушки «Вальтер» вынул и с предохранителя снял. Патроны проверять, как в кино, не стал. Сам же вчера вечером зарядил. В дверь снова стукнули. Не пальцами, кулаком, но всё же уговорённым условным стуком. Удар, промежуток и снова удар. И так три стука. Потом ещё более длинный перерыв и снова три стука. Так стучать мог только Энгельгардт. Тем не менее, Брехт к двери подошёл с пистолетом в руке.

– Кто там? – спросил на русском.

– Открывайте, быстрее, нет времени, на расшаркивания, – прорычали на том же языке.

Иван Яковлевич отодвинул засов и впустил криминальдиректора растрёпанного.

– Срочно собирайтесь, нужно прямо сейчас уезжать!!! Вот сию же минуту! Сейчас – час ночи, в восемь утра Германия без объявления войны нападёт на Францию. Думаю, уже через пару часов Франция, Англия и Польша объявят нам войну. Вам нужно успеть пересечь к этому времени Герман-Польскую границу. И сразу избавьтесь от этих документов, живите дальше по своим Испанским.

– А виза? – Брехт прикинул, как спалится при первой же проверке документов в Польше. «О, да вы испанец! А як вы, пан, границу пересекли. Виза где?»

– Визу в ваши испанские документы мой человек проставил. Она понятно, поддельная, но проверку обычным полицейским пройдёт. Нужно вам только не попадаться в руки тех, кто регулярно работает с такими документами, пограничникам, таможенникам. Да, собирайтесь же, чего встали! Едете до Франкфурт-на-Одере, а оттуда на Познань, граница километрах в двухстах. А у вас семь часов. Во Франкфурт-на-Одере заправьте полный бак и если есть, то канистры. Я вам одну десятилитровую дам. Больше нет. В Польше вам лучше подальше от границы оказаться как можно быстрее. Вы ведь не владеете языком?

Брехт прыгал на одной ноге, пытаясь попасть в брючину. Надоело, наконец, сел на табурет и за полу приземлил Энгельгардта на соседний.

– Карл, мы собраны. Можем прямо сейчас отправляться. Сидели вас ждали. Вот с Франкфуртом. У меня, конечно, есть карта …

– Стоп. Понятно. С вами поедет мой помощник. Сядет за руль и домчит вас до Франкфурта. Назад на поезде вернётся. Он не в курсе, кто вы и чего здесь делаете. Я ему скажу ту же легенду, что и в ваших документах. Вы владелец завода в Мюнхене. Спешите и боитесь заблудиться. С ним старайтесь не разговаривать. Притворитесь, что уснули, тем более это касается ваших мальчишек. И вот ещё что, я дам вам ещё два «Вальтера», я так понимаю, что ваши молодые люди обучены стрелять.

– Обучены. Чему-чему, а этому обучены. По разговорам с водителем ясно. Я так им и скажу, и сам спящим претворюсь. Только пусть он машину заправит, а то мне там разговаривать придётся, с моим немецким меня запомнят, – Брехт, надел штаны и стал пальто коричневое свое волшебное, счастливое надевать.

– Хорошо. Всё, Иван Яковлевич, прощайте, при Вилли обниматься не будем. Надеюсь, благополучно доберётесь, и затеянная вами авантюра принесёт России и Германии пользу. Выходите. Жду вас на дворе возле машины. Да, чуть не забыл. Вот вечерние берлинские газеты. Карл обнял Брехта, похлопал по спине и, вынув из кармана пальто, сунул ему в руки несколько сложенных в несколько раз газет.

Пацаны с сумками стояли уже у дверей. Вытолкал их Иван Яковлевич на двор и, вздохнув, как никак новая страница жизни начинается, тоже вышел на улицу. Энгельгардт разговаривал с вышедшим из их танка, по ошибке обозванного «Опелем», невысоким молодым человеком в полицейской форме. Это плюс. Если за рулём сидит полицейский, то по крайне мере до Франкфурт-на-Одере у них точно проблем не будет. Своих не остановят.