Отто фон Штиглиц (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 43

Прошли с Хуаном вертящим головой на все четыре стороны до конца проулка – переулка. То же самое. Поток машин. Вернулись, и как раз подъехал Энгельгардт. Загрузились с опель-адмирал и покатили в свой новый дом. И, правда, недалеко от дома генерала Манштейна. И прямо рядом совсем с домом фроляйн Гертруды, до которого вчера Брехт её после кофе проводил. Ну, облико морали. Разрешила в щёчку на прощанье «милому Отто» чмокнуть её. И сама дотянулась до скулы. Да и ладно, не на что особо и не рассчитывал. Так, приятно посидели попили лёгкого кисленького винца и поели … Наверное, это были «цыплята табака». Гертруда заказывала, а Брехт головой крутил, публику в ресторане рассматривая. Напыщенные все. Строго в галстуках мужчины. Брехт тоже приоделся, выглядел не хуже остальных. Были люди и в военной форме, в том числе и довольно пожилые, полковники, майоры, с кайзеровскими орденами, разрешёнными Гитлером. Нда был бы товарищ Брехт в своей форме со всеми орденами. Вот бы фурор произвёл. Целый панцирь из серебра на груди.

В новом доме Федька Леший, он же Франческо Дель Боско, наводил порядок. Дом большой – три приличных комнаты, две из которых спальни и одна общая гостиная с камином, куда без него. Была и кухня с большой на три конфорки печью. Прямо целая лаборатория с кучей медной надраенной посуды на стенах бутылками и банками разными на полках. Часть банок даже заполнена чем-то, Иван Яковлевич одну взял. Там был перец, судя по запаху и потому, что после вдыхание чихнул раз пять. Едрёный.

– Можно жить. – Констатировал полковник, прочихавшись. Рядом с печью небольшая поленница дров и около камина берёзовые чурбачки лежали. И во дворе дома у стены гаража вообще большая поленница «колотых чурками» берёзовых дров. Гараж пустой и большой. Туда тёмно-зелёное чудо немецкого автопрома легко влезет.

– Довольны? Сто пятьдесят марок за месяц. В Берлине жильё дорогое. – Криминал директор если ожидал охов, то и не дождался их. Тут противоположная проблема. Как тысячную купюру разменять.

А теперь если удастся приватизировать бандитский Мерседес, то и некуда девать такие деньжищи. Разве потом наведаться на тот блошиный рынок рядом с антикварным магазином, фарфором перед дорогой домой затариться. Дворжецкий миски-то делает в артели одной, но это не Мейсеновский фарфор. Далеко, да даже не Лиможский фарфор. Спасский.

– Герр Энгельгардт, гранаты – это хорошо. Мы их сегодня применим, но это мы вашу проблему решаем. У меня готов план устранения генерал-лейтенанта Манштейна. Нужно ещё несколько гранат. Да и для того, чтобы сегодня всё получилось, нужен пистолет. Надёжный и не очень большой. «Вальтер» подойдёт.

Карл спокойно открыл портфель и вынул оттуда именно то, о чём Брехт и думал. Вальтер «Armee Pistole» образца 1936 года, почти такой, как он отдал Вильгельму Бруммеру. Пора его, кстати, навестить. Адрес его берлинский есть. Пусть помогает в устранении господина «Отца танковых войск Германии». Нужно ведь за Гудерианом слежку организовать, чтобы понять, где его лучше всего отправить догонять Эриха Манштейна. Устроить им встречу в верхах.

Событие пятьдесят девятое

Самая подходящая ночь для преступления. Темно, дождь идёт мелкий и косой из-за сильного ветра. И похолодало почти до нуля. Вот, про такую погоду и говорят, что хозяин собаку из дому не выгонит. Брехта с Ванькой Прьето выгнала необходимость. Долги нужно отдавать, тем более что сам напросился. Ну, и зелёное чудо ведь ждёт на стоянке Должно ждать! Геката нам в помощь.

Зонтов нет, отвернули воротники, замотали шарфы поверх, натянули береты республиканские чёрные, как у Эрнесто Че Гевары, и пошли. В вещмешке позвякивают гранаты. Их Брехт ещё и в клеёнку завернул. Сам же доказывал Тухачевскому, что эти гранаты совсем влаги не терпят и потому ни в коем случае за образец брать их не следует. В кармане плаща лежит Вальтер. Тяжёлый всё же. Эх, сейчас бы ту итальянскую «Беретту». Маленькая, лёгкая, удобная. Но оставили в номере гостиницы. Жалко до слёз.

Подошли к углу того дома, что первым стоял в проулке. Ну, слава Гекате, зелёный «Мерседес» на месте. И в нём даже виден силуэт охранника. Вообще, его роль Брехту была не очень понятна. Какой он нахрихтет беобахтен охранник, если объект охраны там, в здании, а мордоворот тут сидит. Или для внутренних помещений у бандита немецкого другой мордоворот.

– Ванька, ты тут постой, я с этим гоблином сам справлюсь, – пригрозил пальцем Иван Яковлевич шагнувшему за ним Хуану, – Договаривались же!

– Сlaramente! (Понятно).

– Вот, вот, Клара у ментов. Всё, стой, жди.

Брехт, внутренне напрягся, сосредоточился, прочитал простейшее заклинание: «Ну, шоб у нас всё было, и ничего нам за это не было», и двинулся, изображая пьяного вусмерть берлинца, к «Мерседесу».

Подошёл и стал ширинку расстёгивать. Видел в каком-то фильме. Там сработало. Оба на, и тут работает. Вот молодцы киношники, столько идей хороших подсказывают. Громила открыл дверцу и стал кричать на опойку.

– Сам дурак. Пошёл ты… – И ещё десяток слов на великом и могучем.

Годзилла открыл рот и прервал увещевания.

– Думкопф. – сообщил ему полковник.

– Гыр дыр быр, быр дыр гыр! – заорал бандюган и вылез из мерседеса, намереваясь пинком отбросить пьянчужку.

Бах. Пуля в девять миллиметров в область сердца замах ноги приостановила, подачи крови в мозг тоже, да и всю остальную жизнедеятельность огромного организма до кучи. Бабах. Это правду говоря в поговорках: «Большие шкафы громко падают». Обрызгал даже водичкой из не совсем чистой лужи Ивана Яковлевича. Полнейшая антисанитария с этими убийствами. Так и коклюш можно заработать.

– Вань, бегом! Аллюр три креста! – подбежали к решётке одновременно. Хотели начать перелазить, а она открыта. Ну, и ладно. Забежали во двор и стали в освещённые окна бара заглядывать. Нужно отметить, что «Райх» находился на цокольном этаже и окна были лишь чуть выше уровня земли. Фикус нарисовался в третьем окне. Брехт, притормозил Ваньку.

– Отвинчиваем, дёргаем за серый шарик и кидаем в окно. Сlaramente!

– Стьо рьяз повтольяти.

– Стоять. Я сначала камень заброшу, после того, как колпачки скрутим. Не дай бог граната от стекла отскочит. Немцы они любят всё надёжно делать.

Скрутили колпачки на гранатах, Брехт из того же вещмешка достал здоровый булыжник весом в пару кило и со всей силы запустил в окно. Пробил оба стекла каменюка и врезал по фикусу, отскочил от спружинившего ствола и плюхнулся в центр стола бандитов. Всё это Брехт краем сознания фиксировал. Разум был другим занят. Нужно за пять секунд, забросить в бирштубе «Райх» три гранаты и успеть убежать. Да, ещё за Ванькой следить, не дай бог гранату из рук выронит. Хана тогда котёнку, да обоим котёнкам. Три. Все три гранаты, полковник в разные части паба забросил. Три, с небольшой задержкой бросил последнюю гранату и Хуан.

– Дёру!

Бабах. Ударная волна свалила Брехта, тот падая, ещё и Ваньку успел собой прикрыть.

Глава 22

Событие шестидесятое

Лежали, как тюлени, на кроватях под двумя одеялами и мёрзли. Тогда не тюлени. Тюлени они – собаки на льдинах лежат и не мёрзнут, жиром толстым покрыты под кожей. Свиньи просто. А тут жира нет ни грамма, кубики, вон на животе явственно видны. Потому и согреться проблема. А ещё приходится на животе лежать. Беда. А всё из-за неподготовленности акции по устранению бандитов каких-то мелкотравчатых, а если бы ещё чуть, на долю секунды, задержались, то и вообще бы хана и кто бы тогда разбирался с Гудерианом и Манштейном. Повезло. Частично. Осколок не до конца выбитого стекла прилетел и впился Ивану Яковлевичу в одно интересное место. Пропорол и плащ, и брючину, и трусину, и кожу на правом полушарии спинного мозга. Весь «Мерседес» в крови. Федька Леший его отмывал вчера целый час. Хорошо кожаные сидения, с тряпками вообще кердык, пришлось бы перетягивать заново. Хроноаборигены до того отстали от прогресса, что даже чехлы на автомобили ещё не выдумали. Ну, ладно русские, тем не до жиру, но даже немцы и то до чехлов не допёрли. Серость. Нужно будет Дворжецкого настропалить по приезду в Спасск-Дальний, пусть разработает и сошьёт чехлы на сиденья. В СССР спросом не будут пользоваться, а вот в Америку продавать … Опять через китайцев, контрабандой? Посадят. Рано или поздно. Эх, какая хорошая идея на корню пропала.