Отто фон Штиглиц (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 34

Всё когда-нибудь хорошее заканчивается. Пиво тоже кончилось. Пришлось вставать и идти в кассы, покупать билеты до Третьего Рейха. Уехали из Третьей Республики, а приедут в Третий Рейх. Вот почему французы проиграют войну, была бы у них Четвёртая республика, тогда другое дело. На целое поколение впереди бы были. Потом после войны быстро перегонят. Сразу будет Четвёртая Республика, а через несколько лет – Пятая Республика.

Купили, билеты и вышли на улицу. Есть время до поезда. Посидеть на скамейке, запах вокзала обоняя. А там ветер, прямо серьёзный такой. И бельгийские знамёна рвутся на флагштоках, улететь хотят. А вот интересно, почему бельгийский флаг похож на немецкий? Что означают цвета немецкого флага, Брехт знал. Это как бы мундир. Чёрный цвет – это цвет мундира. Вот почему у СС Хуго Босс (Hugo Boss) сделал чёрные мундиры. Красный – это нашивки на мундиры. Красные? Наверное, за ранение тяжёлое, а жёлтый или золотистый, это цвет начищенных бронзовых пуговиц на мундире. Вояки немцы. Ну, ждите в гости и он немец и далеко не пацифист.

Событие сорок восьмое

Есть такое слово – «логистика». Тогда, ещё не было. Но Брехт-то его знал. Потому маршрут перед тем, как встать в кассу за билетами разработал. Конечная точка прибытия ясна – Берлин – отец городов немецких. Только вот, штамп в паспорте. Ну его, потому – маршрут кривой. Из Брюсселя на юго-запад до Люксембурга. Это отдельное и вполне себе нейтральное государство. Там ночь придётся провести на вокзале и утречком рано есть поезд до Франкфурта – на – Майне. Ну, а оттуда уже спокойненько на северо-восток до Берлина.

До Люксембурга есть прямой поезд. Там всего около двухсот пятидесяти километров и поезд, это типа нашей электрички, чуть в некоторых, мягких, якобы, вагонах помягче кресла. Ну, хоть не скамейки. Отправляется поезд в обед и приходит вечером. Пришёл строго по расписанию. Орднунг. А чего Германия рядом – заразились. Не далеко от вокзала сняли трёхместный номер в большом отеле. Называется отель – Hotel Vauban, расположен на площади Гийома недалеко от центра и от железнодорожного вокзала.

Даже покормили в ресторане на первом этаже. Дали того самого каплуна. Если кто не знает, то это изыск вивисекции – кастрированный петух. Курица, как курица только жестковата. Гарнир – жареная картошка в масле. Получилось жирно и противно. Ещё и хлеб ржаной кислый и глина глиной. Открыть надо тут пекарню, выпекать «Бородинский», так весь Люксембург, наверное, в очередь встанет. Только нужно ехать в неметчину. Там зажились на этом свете пару генералов. Пора им повстречаться с создателем.

Таможни и пограничников вообще почти не было, хоть «Томми-ган» перевози, проверили паспорт, поставили в него визу и печать, и всё живи – не хочу.

После жирного ужина Брехт весь изворочался в кровати. Тяжесть в желудке, даже чуть подташнивает. Ну, и нервы. Завтра пересекать границу Германии. Всё думал, брать с собой пистолеты или нет. Почти всю ночь проворочался, и решил не брать. Оставят в отеле. Пусть следующий постоялец номера найдёт. Сюрприз будет. Расставаться с хромированным «Кольтом» было жалко. Прямо до слёз. Из-за этого, наверное, и не спалось.

Но, ну, его нафиг – рисковать. И без того жизнь не скучная, не хватало в какой Бухенвальд загреметь.

Сели в нормальный поезд, в мягкий вагон Брехт купил билеты. Поезд дальше едет, Франкфурт просто одна из остановок. Дальше он идёт через Лейпциг на Берлин. Но решили всё же выйти во Франкфурте, чтобы не вызывать подозрение. В Германии сейчас все на всех стучат, проводник в поезде потом напишет, что в Берлин иностранцы подозрительные приехали. Бережённого Бог бережёт. Точно. «Бережёного Бог бережёт», – подумал Мойша, когда у него закончились чернила в ручке во время регистрации в ЗАГСе.

Ехать всего пять часов. Ну, что ж, немцы пришли на границе. Толпой. Брехт все деньги и сам запрятал в матрас и под полку и пацанам велел. И зря. Сначала показалось. Никаких эсесовцев с автоматами. Посмотрели документы. Спросили цель визита. Договорились заранее, что отвечать, якобы у Хуана эпилепсия и решили показать его врачам в Германии.

– Нам говорили, что в Германии лучшие доктора. Это мой племянник, а это его тренер, мальчик хороший шахматист. Прямо Капабланка. Который Хосе Рауль. Не знаете? Он же чемпионом мира был, пока его проклятый русский – Алехин не сместил с пьедестала. Не знаете?

Пожилой усталый майор, даже ухом не повёл, про Капабланку. Другой вид спорта предпочитает. Преферанс должно быть.

– У вас странный акцент, господин Брехт. Откуда вы родом?

– Страсбург, но ещё ребёнком меня увезли в Испанию родители. Разговорной практики нет. – А чёрт его знает, какой у него акцент. За сотни лет языки немецкий литературный и тот, на котором разговаривали у Штелле в деревне, сильно разошлись, да и первоначально предки Штелле были как раз с той части, что сейчас отошла Франции, далеко, скажем так, не берлинцы.

– Да, похоже. – Всё, майор потерял к ним интерес, чемоданы проверял кандидат в цолль-ассистенты таможни. Молоденький голубоглазый паренёк. Глянул на мазню товарища Малевича и, скривив губы, типа, ну у вас и вкус, милейший, бросил её назад в чемодан. Полки и матрасы не проверяли. А вот из соседнего купе товарища куда-то увели, что нашли, Брехт не узнал, но увели. Правильно от пистолетов избавились, и деньги золотые спрятали.

Во Франкфурте сразу с ресторан и потом опять на поезд. Теперь уже до Берлина. А нет, была одна заковыка, остатки тех денег, что поменяли с французких франков на франки Люксембурга, в банке рядом с вокзалом, теперь поменяли на рейхсмарки. Золото менять не решились. Сумма на троих получилась и без того нормальная, доехать до Берлина и там устроиться на съёмной квартире должно хватить.

От Франкфурта – на – Майне до Берлина по прямой километров четыреста, но поезда по прямой не ходят. Да, ещё продолжительные стоянки в Лейпциге и Эрфурте. Так что, тронулись в пять вечера и только в обед восемнадцатого марта прибыли в Берлин.

Событие сорок девятое

Берлин покрывался зеленью. Набухали почки на липах и клёнах, очищенные от прошлогодней травы газоны уже радовали глаз свежей зелёной травкой, пусть ещё короткой и не очень густой, но зелёной. Уставшие от серости, дождей и грязи трое интербригадовцев шли по небольшой улочке с громким названием – одной из главных улиц Берлина – Унтер ден Линден (Unter den Linden – что означает «Среди лип»). Длинна её, как прочитал Брехт в купленном туристическом проспекте всего 1390 метров, а ширина 60. Улица ведёт от Замкового моста к Бранденбургским воротам. По обеим сторонам её – кофейни, банки, отели, посольства, театры… В одном из отелей с названием Hotel Berlin, (неожиданное для Берлина название) и остановились. Наняли на вокзале такси и сказали важному-преважному господину в котелке и с усами последнего Вельгельма: «Отель в центре Берлина. С рестораном». Господин таксист осмотрел придирчиво молодых людей, покачал головой справа налево, осуждая молодёжь безбашенную, ишь, дорогой отель им в центре подавай, а марки-то водятся? Тем не менее, отвёз на Унтер ден Линден, а потом свернул в проулок и остановился перед вычурным серым зданием.

Чего вдруг решили шиковать. Брехт подумал, что дело будет ни чем не легче, чем в Париже и нужно снимать квартиру в тихом районе, но это не в первые часы пребывания в городе. Сейчас нужно после трёх дней дороги просто вымыться, поесть сытно и выспаться. Всё остальное завтра. Так и сделали. Зашли в роскошный холл, постояли выискивая администраторшу гостиницы «Урожай», а к ним в это время подошёл в ливрее высокий худой немец и ни слова не говоря сделал жест рукой приглашая следовать за собой. Вынырнули из-за колонны и вот он «администратор». За высоким письменным столом в окружении, как тут-то они эти гарсоны называются, (Юнге?) сидел пожилой мужчина с брюшком и неприветливо улыбался не впечатлившим его юнцам.