Величие (СИ) - Хай Алекс - Страница 40

— Этот старый хрыч уже и свое имя забыл, так что я сама представлюсь, — она медленно поплыла к нам, сияя добродушной улыбкой. — Катерина Васильевна Козлянинова. Видно, за грехи свои уже шестой десяток лет как супруга Николая Федоровича.

Мы поклонились, но женщина лишь отмахнулась и оценивающе на нас уставилась.

— Да, ребятки, вы явно в передрягу попали. Ну расскажите все его благородию, а я пока что похлопочу о чае. Время позднее, повара будить не будем. Но чем согреться точно найдем. Давайте-давайте, не толпитесь на проходе. Сейчас все организуем, — она зыркнула на супруга. — И не смей пугать юнцов, старый деспот! И так дрожат, как листы осиновые.

Она вышла за дверь, двигаясь с удивительным изяществом для женщины ее возраста и комплекции. А генерал-лейтенант жестом велел нам рассесться. Пыхтя трубкой, он выслушал короткий рассказ Матильды. Как и предупреждала, баронесса старалась говорить по делу и с минимумом деталей.

— Дела… — выпустив колечко дыма, проговорил Козлянинов. — И ты, Мотя, значит, решила приплести меня, старика? Знаешь же, что после отставки я в стороне остался.

Матильда насмешливо на него взглянула.

— Не вы ли, Николай Федорович, вдалбивали мне в голову, что бывших сотрудников не бывает?

Генерал-адъютант усмехнулся в роскошные усы.

— Так от меня чего хочешь? С шашкой наголо на Зимний не пойду — чай, возраст не тот. Права моя Катерина — песок с меня уже сыпется.

— Нам нужно просто где-то укрыться, — выпалил я, забыв о предостережении баронессы. — Ваше благородие, мы вас приплетать не хотели. Да место, где планировали отсидеться… В общем, нет его больше.

Аня стиснула кулаки, но ничего не сказала. Матильда укоризненно на меня взглянула, но подтвердила мои слова.

— Только укрытие, Николай Федорович. На день, не более. Потом найдем, куда пойти и как связаться с остальными.

— С остальными — это с кем? — лукаво улыбнулся хозяин.

— С Бестужевым — для начала. Может он получил весточку от Вальтера. Без него все равно никаких планов строить нельзя.

Козлянинов отложил погасшую трубку на столик и поднялся, опираясь на трость с массивным набалдашником.

— Ну, Макарыча я тебе не обещаю, но как-то помочь смогу. Останетесь у меня — сюда уже совались да ушли с носом. Больше не придут. А если и придут, то удачи им… — генерал-адъютант медленно доковылял до небольшой, едва заметной двери, что располагалась в стене, от пола до потолка занятой книжными шкафами. — Выходи, дочка. Хватит прятаться, дела зовут.

Дверь медленно отворилась, и на свет вышла Ирина фон Штофф.

Глава 22

Ира улыбнулась, а в следующую секунду бросилась в объятия Матильды. Я не ревновал — понимал, что баронесса имела все права поприветствовать девушку первой. И все же Ирка взглянула на меня из-за плеча тетки. Улыбнулась, хотя глаза оставались серьезными.

Матильда отстранилась и взглянула на хозяина дома.

— Как это понимать, Николай Федорович?

Козлянинов вернулся к своему креслу и жестом велел Ирине сесть.

— Так и понимай, Мотя, — проворчал он. — Не одна ты решила, что раз я в отставке и не участвую в делах государственных, то можно у меня кое-что припрятать. Или кое-кого…

Мы с Матильдой переглянулись, и она кивнула.

— Вальтер привез, значит. И мне не сказал… Где же тогда он сам?

Ира по очереди поприветствовала остальных, задержала недоверчивый взгляд на Воронцове и села подле меня на диванчике. Словно случайно дотронулась пальцами до моей ладони — единственная нежность, которую мы могли позволить себе на людях. И все равно на душе стало чуть светлее.

— Привет, — едва слышно шепнула она.

Козлянинов поставил трость у кресла и грузно, как-то неуклюже опустился. Было заметно, что он испытывал боль, когда менял положение тела. Старая рана? Или рана, которую он не мог или не хотел лечить? Рана-напоминание?

— Разрешите мне все объяснить, — улыбнулась Ирэн, и генерал-адъютант кивнул. — Я здесь всего пару дней. Дяде Вальтеру нужно было меня где-то спрятать ненадолго, и так, чтобы меня уж точно не отследили. Решили, что здесь — самое подходящее место. А сам Вальтер Макарович… Полагаю, все еще где-то в городе. Знаю, что он собирался увидеться с Бестужевым и еще кое с кем.

Глаза Матильды негодовали, но она сдержалась, позволив себе лишь тяжкий вздох.

— Ну Гаврила… Все же знал, зараза такая.

— Мы решили, что пока что никто не должен знать, — виновато улыбнулась Ира. — Прости, тетушка. Сама понимаешь, теперь все иначе…

— Понимаю, — отозвалась баронесса, и вряд ли ее это радовало.

— Ну, особняк у меня большой, но не резиновый, имейте это в виду, — вмешался Козлянинов. — Так что если еще кто-нибудь решит искать здесь убежища, то знайте, что уже не поместится. И все же я помогу по старой памяти. Не нравится мне то, что Ксеня Константиновна устроила. Всегда была бабищей себе на уме да многовато дружила с иноземцами… Но пока сидела тихо, это никого не волновало. А ведь братец ее, Александр Константинович, царствие ему небесное, ходил ко мне. Предупреждал, что мутила она воду. Только государь хода делу не дал — не поверил. Приказал оставить ее в покое и давил на неприкосновенность рода. Мне отставкой грозил. Сейчас, думаю, пожалел сотню раз… Страшно ведь не то, когда не видишь чего-то. Страшно, когда видеть не хочешь.

— Простите, Николай Федорович, я не совсем понимаю, о чем вы, — сказал я. — Чего государь не хотел видеть? Почему наступил снова на те же грабли?

— Это фигура речи, — поспешил ответить генерал-адъютант. — Не берите в голову.

Но я так не думал. Козлянинов проболтался. Точнее, случайно выдал нечто, чего выбалтывать не хотел.

— Выходит, вы давно знали, что Великая княгиня была в чем-то замешана, — Матильда подняла глаза на бывшего шефа. — И раз государь оказался в курсе, значит, работали долго и что-то да нашли. Но почему вам запретили продолжать, да еще и с угрозами?

Николай Федорович нервно барабанил сухими, в старческих пятнах, пальцами по подлокотнику.

— Романовы всегда тщательно охраняли свои секреты, — сухо ответил он. — Особенно если раскрытие их тайн могло повредить семье. Впрочем, как и всякий влиятельный род. Александр Константинович пришел ко мне как частное лицо. Поделился кое-какими подозрениями, просил аккуратно поискать подтверждения или опровержения. Но довольно быстро я понял, что полез не туда. Не по Сеньке шапка оказалась.

Это главе Управления шапочка оказалась не по размеру?! Что же Козлянинов нашел?

— А Вальтер? Он тоже работал над этим?

— Не знал он ничего. По крайней мере, тогда. Не до того ему было, да и я не хотел бы ничего знать. Не мое это дело — соваться в дела правящей семьи.

— И все же вы сунулись, — возразил я. — Раз получили запрет от государя. Значит, все же до чего-то докопались.

Козлянинов молча отвел глаза.

Знал! Дед точно что-то знал! Нечто важное, ценное, что могло сейчас пригодиться. Но почему не хотел говорить? Боялся? Был связан клятвой?

Для Ирины его заявление тоже явно стало сюрпризом. Девушка подалась вперед и прикоснулась к подлокотнику его кресла.

— Николай Федорович, милый… Я же знаю, что эта тайна вас тяготит. Чувствую, как она давила на вас многие годы. Может дядя Вальтер как раз и прислал меня к вам затем, чтобы вы сбросили эту ношу?

Лицо старика исказилось злой гримасой, но под этой злостью была боль. И… стыд.

— Не все тайны стоит раскрывать даже после смерти тех, кого они касаются, — прошелестел бывший глава Управления. — Особенно если эти тайны могут опорочить тех, кого считают непорочными. Мы ведь говорим о правящей семье!

Ира взмахнула рукой, и над нами повис толстый непроницаемый купол. Жест бессмысленный — наверняка в доме Козлянинова не было лишних людей, да и подслушивать никто бы не стал. Все же кадры генерал-адъютант наверняка умел выбирать. Но так Ира хотела показать, что уважала само понятие тайны и хотела защитить хозяина дома.