Нотнерт (СИ) - "Malvada Reina" - Страница 62

Семейство Локсли на первый взгляд ничем не отличалось от любого другого, живущего неподалеку. Джейкоб — именитый хирург, Эмилия — его перспективный интерн. Их свадьба не стала сюрпризом ни для кого. Хотя не обошлось без неприятных сплетен. Но, связанные крепким чувством и сплоченные общими целями, молодые люди не обращали внимания на порицания общества и недовольные шепотки за спинами о большой разнице в возрасте и загубленной карьере Эмилии. Кому какое дело? Главное, они счастливы. Джейкоб всегда и во всём поддерживал супругу и даже не допускал мысли о том, чтобы «посадить её на поводок» — Эмилия вернется в медицину, как только будет готова, и он обязательно ей в этом поможет.

Робин Локсли родился и рос, имея перед глазами яркий пример красивой истории любви, в которой женщина была центром вселенной мужчины, а мужчина — надежной опорой и самой лучшей поддержкой. В их семье не было главного, даже с маленьким Робином общались на равных.

Мальчик был облюблен со всех сторон — бабушки и дедушки постоянно баловали единственного внука, а мать и отец души не чаяли в собственном чаде. Но Робин не рос избалованным ребенком, наоборот, с раннего возраста ему был присущ какой-то необъяснимый детский альтруизм — у него никогда не было чего-то «своего», все свои игрушки он без труда отдавал тем, «кому они нужнее», сладостями делился с друзьями и однокашниками, а когда ему исполнилось десять, мальчик попросился волонтером в больницу к отцу — помогать ухаживать за пациентами. Именно там он познакомился с парнишкой по имени Джонни. Он был пациентом Джейкоба, которому недавно провели краниотомию — сложную операцию на головном мозге. Поначалу Робин списывал все странности поведения нового друга на последствия операции, пока отец не решился поговорить с сыном о том, что человеческий разум — очень сложная налаженная система, но даже она иногда даёт сбои и хирургическое вмешательство здесь было не при чем. Джонни был первым человеком с ДРИ, которого увидел Робин. Его вторую личность звали Лэни и он был тем еще хулиганом и постоянно влипал в неприятности. Родителей беспокоила их дружба, но пока мальчик не встревал в плохие истории, они закрывали глаза на сомнительную компанию в надежде на благоразумность не по годам взрослого сына и кратковременность возникшей привязанности.

Однажды Робин пришел домой злой, как чёрт, и, ничего не объяснив матери, скрылся в своей комнате, громко хлопнув дверью. Эмилия, выждав некоторое время, постучалась к нему в комнату и, услышав разрешение, проскользнула внутрь.

— Милый, у тебя что-то стряслось?

— Пустяки, — бросил через плечо мальчик, — день дурацкий.

— Разве ты не должен помогать в больнице?

— Меня выгнали. Я не знаю, можно ли мне будет туда вернуться.

У Эмилии пропал дар речи, она осторожно опустилась на край кровати сына и с немым вопросом в леденисто-голубых глазах, заглянула ему прямо в душу. Мальчик не любил, когда она так делала, ему казалось, что мать видит его насквозь.

— Что случилось?

— Лэни… — Робин скривился и, взъерошив светлые волосы, махнул рукой и вновь повернулся к учебнику.

Эмилия вздохнула и подошла к сыну, мягко сжимая его плечи и поворачивая к себе лицом.

— Нет, мистер Локсли, не смей менять мать на книгу и поговори со мной! — мама нежно улыбнулась и пригладила рукой поднятый парнишкой русый вихрь. На некоторое время в комнате повисло молчание, мальчик покусывал губу, размышляя о том, как рассказать матери о произошедшем, а Эмилия с нежностью рассматривала сына, который с каждым годом становился всё больше похожим на отца. От неё мальчику достались только пронзительные голубые глаза.

— Он меня подставил. В больнице считают, что я вор, — мальчик вздохнул и поднял на мать глаза, в глубине голубых озёр отразилась твёрдая решимость, — но мне все равно, пусть думают, что хотят, главное, что я этого не делал.

— Это довольно взрослый подход к сложной ситуации, молодой человек, — мама улыбалась, хотя во взгляде проскользнуло беспокойство, — но это же не первый раз, когда Лэни обходится с тобой несправедливо.

— Да, но Джонни классный, я не хочу терять друга из-за его… особенностей.

— Робин, к сожалению, в жизни иногда случаются моменты, когда людям приходится идти вразрез со своими желаниями. Ты очень мужественно справляешься с ситуацией Джонни, я безумно горжусь тобой и скажу по секрету, что немногие взрослые люди на твоём месте поступили бы так же. Но поступки Лэни тебя сильно огорчают и это все повторяется с завидной периодичностью, Джонни с тобой всё реже и реже. Папа хочет помочь мальчику и совсем скоро его переведут в другую больницу, где постараются помочь. Мне давно нужно было сказать тебе это, но не хотелось тебя огорчать. К сожалению, совсем скоро вы не сможете больше видеться.

Робин внимательно слушал маму. Новость о том, что Джонни скоро уедет, почему-то не вызвала ожидаемой реакции. Мальчик принял это не так болезненно, как думали его родители, хотя несколько месяцев к ряду немного хандрил.

Проблема с воровством решилась легко, но мальчик отказался вернуться в больницу. А затем в дом по соседству переехала новая семья, в которой жила девочка по имени Мэрион. Они стали много времени проводить вместе. Девчушка удивительным образом меняла мальчика, с ней он становился смелее, храбрее и даже в каком-то роде свободнее. Детская привязанность выросла в нежное подростковое чувство, родители с умилением наблюдали как их мальчик превращается в молодого юношу со своим уникальным взглядом на мир, непоколебимым чувством справедливости и не попираемыми целями на жизнь.

Мэрион для Робина была чем-то сродни маяка: всё, что он делал было для неё и ради неё. В четырнадцать лет у девушки выявили биполярное расстройство, и Робин твёрдо заявил отцу, что свяжет жизнь с психиатрией, наплевав на семейные традиции. Ни на какие уговоры он не вёлся, ни один здравый аргумент не воспринимал и, едва закончив школу, покинул родительский дом вместе с молодой супругой, получил хорошее образование и устроился работать в клинику, в которой, при необходимости, в период острых стадий несколько месяцев проводила его жена.

Жизнь Робина напоминала ему сказку, у него было все, что только можно было пожелать: он занимался любимым делом, у него была любящая жена и целая очередь желающих к нему в интернатуру. Он сделал себе имя, и даже перещеголял в этом отца — Робина Локсли знали далеко за пределами Великобритании. Несколько лет они с Мэрион провели в Лозанне, пока Робин проходил стажировку в лучшей в мире клинике и работал над своим исследованием, которое должно было перевернуть мир психиатрии, приоткрыть завесу профессиональный тайн и помочь людям адекватно воспринимать других, столкнувшихся с ментальными расстройствами.

Только вот всякой сказке рано или поздно приходит конец.

Они с Мэрион вернулись в Иствуд. Робин получил хорошую должность в клинике и приглашение вести ряд лекций по патопсихологии в Ноттингемском университете. Мэрион получила степень магистра по сравнительному религиоведению и работала над книгой, которая, по нескромному мнению Робина, должна была стать бестселлером.

Зимой Робина Локсли ожидал привет из прошлого — в госпиталь «Принцесса Грейс», в котором он трудился последние 2 года, попал Лэни. Локсли даже не сразу узнал его, настолько хреново он выглядел. Видимо, в детстве чуда не произошло, врачи не только не интегрировали его личности, но и усугубили болезнь неправильными назначениями и нетрадиционными методами лечения. Его психика была в настолько плачевном состоянии, что положительных прогнозов ждать не приходилось. Состояние было критическим, видение реальности для Лэни было исключительно субъективным — он воспринимал людей рядом не иначе, как враждебно — все и каждый был для него угрозой. Пациент вёл себя крайне агрессивно и не единожды становился жителем изоляторов, которые уже долгое время никто не использовал по назначению. Робин лично взялся его лечить и, казалось бы, добился существенного прогресса — Лэни перевели в обычную палату и Локсли впервые вздохнул с облегчением — он находится на своём месте. Если он помог Лэни, значит, способен помочь и многим другим.