Step back (СИ) - "AlyaLi" - Страница 77

– Добрый вечер, – Гонсалес сразу стушевалась, пряча ладони в карманы, – мне нужна Катерина Адамс.

– Проходите, – мужчина посторонился, и девушка оказалась в просторной прихожей.

Алекс неуверенно застыла на месте, не зная, что ей делать дальше. Мужчина снова улыбнулся.

– Катерина ждет вас в гостиной. Может, снимите пальто?

Залившись краской, девушка стянула верхнюю одежду, и ее забрал хозяин. Проведя гостью в гостиную, он скрылся из вида, снова одарив ее улыбкой.

– Вы Алексис? – приятная на вид женщина, облаченная в серую юбку и зеленый, явно дорогой и качественный свитер, поднялась с кресла и, сделав пару шагов навстречу, притянула руку.

– Д-да, – шатенка ответила на рукопожатие и уставилась на свои ноги.

– Присаживайтесь, – Адамс указала на темно-зеленый диван, расположенный перпендикулярно камину, а сама вернулась в того же цвета кресло.

В комнате повисло неловкое молчание, прерываемое постукиванием в окно только что начавшегося дождя. Алекс снова погрузилась в свой потаенный мир, где все было хорошо и прекрасно, где она знала мать, была любима. Но реальность оставляла желать лучшего. Тема матери была волнительной, поэтому подсознание Алексис предпочло мысли о Моргане. Шатенка тут же насупилась, в который раз непроизвольно повторяя действия Миа. Джозеф приказал ей сегодня заказать три дюжины алых роз, умчался куда-то в три часа и больше не появлялся. «Чертова Уолтер», - Гонсалес все больше хмурилась, пытаясь вернуть саму себя к самому важному на данный момент делу.

– Мэдисон Морроу, – Катерина улыбнулась. – Вы уверены, что она ваша мать?

– М-м-м, да, – шатенка похлопала глазами, привыкая к реальности. – Думаю, это именно она.

– А что вы хотите узнать от меня? – заправив за ухо короткую прядь, женщина поддалась вперед.

– Все, – Алексис выдохнула. – Я хочу знать о ней все. Я хочу найти ее, – шепотом добавила она.

– Милая, сейчас я все расскажу, – миссис Адамс пересела на диван и глубоко вздохнула. – Мэдисон Морроу была моей близкой подругой еще со школы. Затем мы выросли, вышли замуж, но остались также близки. Ее мужем стал Чарльз Морроу, известный на то время предприниматель. Все шло хорошо, у них родился сын, затем дочь. Не помню, в каком году, но Чарльз прогорел, потеряв весь свой бизнес. Тогда он как с цепи сорвался, бил Мэди, кричал на детей… Она приходила ко мне в слезах, но уходила обратно, – Катерина потерла виски. – Но так не могло продолжаться вечно, во время его очередного запоя Мэдисон ушла. Она всегда была самостоятельной и независимой, сняла какую-то ужасную комнату, устроилась на работу… Мы продолжали поддерживать с ней связь, но виделись очень редко. Она вкалывала, как проклятая, чтобы обеспечить себе жизнь. У меня ничего не брала. Слишком гордая, – последовал еще один вздох. – Она работала в пабе, официанткой… Только вот не простой это был паб… Но узнала я об этом только тогда, когда она рассказала мне о том, что беременна.

Девушка вскинула на Катерину глаза, осмысливая ее слова, а та продолжала:

– Она слишком поздно поняла, что будет матерью, ничего сделать нельзя было. Она родила, но ребенка оставить не пожелала, – голос женщины стал совсем тихим. – Я уговаривала ее, но не могу осуждать. Если бы она оставила тебя, просто не смогла бы ходить на работу, а у нее не было ничего… Вот такая история.

По щекам Гонсалес градом катились слезы, размазывая тушь. Она не могла понять своих собственных чувств, все смешалось в ней, словно эмоции перемолотили в блендере. Ее мать проститутка. Ее отца просто невозможно узнать. Все было ужасно.

– Ну-ну, прекрати. Возможно, отдав тебя в детский дом, Мэдисон спасла тебе жизнь.

Алекс шмыгнула носом.

– Примерно через год она вышла замуж за какого-то богача, они уехали… На этом конец. Она лишь недавно наведывалась в Портленд.

– Она была здесь? – шатенка вскинула голову. – У вас есть ее адрес? Или, может, телефон? Я должна найти ее.

– К сожалению, нет, – Адамс развела руками. – Хотя… Подожди, есть кое-что, – женщина поднялась на ноги и вышла из гостиной, оставляя Алексис в одиночестве.

Вслушиваясь в музыку дождя за окном, она пыталась составить кусочки паззла в одну картинку, но не получалось. Все нужно было тщательно обдумать и взвесить, но она не в силах была сделать что-то приближенное к разбору информации. Бросив это занятие, дав обещание, что посвятит мыслям ночь, девушка уставилась на свои руки, ожидая хозяйку. Та не заставила себя долго ждать и вернулась вскоре, держа в руке какую-то газету.

– Вот, – Катерина протянула девушке издание, – здесь написано о них.

Кивнув, Гонсалес нашла нужную страницу и тут же остолбенела. Она знала, кем является женина на фото. Знала, но не верила. Буквы поплыли перед глазами, а голову, словно чем-то задурманило. Воздуха не хватало, и девушка схватила его ртом. Нужен был свежий воздух, и Алексис вскочила на ноги.

– Пожалуйста, можно я возьму? – прохрипела она, прижимая к груди газету.

– Конечно.

– Я… Пойду… – шатенка прикрыла на секунду глаза.

– Да-да, – Катерина, видя состояние гостьи, взяла ее за локоть, ведя в прихожую.

– Спасибо, – прошептала Алекс, уже надевая пальто. – Большое спасибо.

– Не за что.

Через секунду Гонсалес выскочила на улицу, где снова лил дождь, и подставила разгорячённое лицо холодным каплям. Слишком много информации, слишком много новостей. В мыслях все было проще. «Главное – я знаю, – попыталась уверить она себя, направляясь к машине, – нужно лишь найти ее и все рассказать».

И снова в Сиэтле был вечер: такой обычный и привычный, как тысячи других. Тьма поглощала Изумрудный Город, развешивая фонари и фонарики, зажигая неоновые вывески и огни на пристани. Понялся ветер, а тяжелые тучи, не спешащие, впрочем, разразиться дожем, скрыли луну и звезды. Если бы ветки деревьев достигали окон пентхауса, то они хлестали бы сейчас по стеклу, заставляя мелкую дрожь неприятно расползаться по телу юной хозяйки.

Вновь щелкнув пультом, Миа вздохнула и поправила ворот рубашки. Очередной вечер она проводила в полном одиночестве, что стало вполне привычным для нее, так же, как и извечные проблемы, что накрывали ее и жениха буквально с головой. Не успела Уолтер отойти от жуткой посылки, как оказалось, что на Джозефа было совершено покушение. Не смогла даже осознать этот факт, и снова неприятность, касающаяся на этот раз их обоих, затрагивающая отношения, что было самым ужасным.

Чувства Миа были до ужаса противоречивы и непонятны. Она вновь жутко злилась на мужчину, сама не понимая за что. Вчера она полночи беззвучно рыдала, не понимая его грубости, а сейчас раздражалась от чрезмерной нежности. Она, конечно, осознавала, что он так же переживает, что пытается как-то исправить и стереть из памяти вчерашнюю ночь, но внутри что-то неприятно скреблось черной кошкой, заставляя ее думать о плохом.

Сейчас ко всему прочему примешалась обида на то, что Морган бросил ее в одиночестве, скрывшись в кабинете с документами и ноутбуком. Для него это было способом уйти от проблем, сбежать из реально мира в мир цифр, счетов, сумм… Ему всегда было проще чем-то закрыть свои чувства, чем высказать то, что внутри. Миа не могла, даже не имела права его винить или упрекать, она знала, на что идет, связывая свою жизнь с этим человеком. Продолжая размышлять под аккомпанемент бормотания телевизора, она пришла к выводу, что нельзя злиться на Джо за то, что он сейчас работает. В конце концов, он бросил все свои дела в разгар рабочего дня только потому, что обидел ее и пытался загладить свою вину.

Снова мысли перепрыгнули от одного к другому, и девушка обхватила руками плечи. Она вновь пыталась его понять, но не получалось. Почти полчаса Джозеф не выпускал ее из постели, внимательно, даже чересчур, словно ученик, который смотрит на новую теорему по алгебре, изучал ее лицо, приподнявшись на локте. И главное, она не могла ничего сделать. Нет, физически, конечно могла, в этом не было ничего сложного, но вот морально была не в состоянии. Мужчина казался маленьким беззащитным мальчишкой, которого обидели, и он таит все в себе, борясь с какими-то внутренними демонами. В его глазах снова была боль. Миа не могла это выносить, хотелось бежать, кричать, ударить его, в конце концов, приводя в чувства, но вместо этого она неподвижно лежала, ожидая его дальнейшей реакции.