Хранимая благодать - Гарвуд Джулия - Страница 17

– Вы слишком робкая, а мне бы хотелось более напористую, дерзкую.

Теперь ей потребовалось собрать всю свою волю, чтобы промолчать. Ведь она задала ему один простой вопрос, и коротенького «да» или «нет» было бы вполне достаточно. Но он, казалось, находил удовольствие в перечислении ее недостатков. В его голосе слышался смех, и, по ее мнению, это было невежливо.

– Вам в голову приходят сумасшедшие идеи, а мне предпочтительнее, чтобы жена всегда меня слушалась.

Она принялась раздраженно барабанить пальцами по его груди, и он прикрыл ее руку своей и остановил этот красноречивый жест.

Тогда Джоанна громко зевнула, демонстрируя, что хочет спать. Любой сообразительный муж тут же прекратил бы свои причитания насчет ее грехов, но Габриель, видимо, не отличался сообразительностью.

– Вас очень легко напугать. – Он вспомнил выражение ее лица, когда она впервые увидела его волкодава. – Возможно, я бы предпочел женщину, перед которой мой пес сидел бы на задних лапах.

Тепло, которое излучало его тело, убаюкивало, и захотелось теснее к нему прижаться.

– Вдобавок ко всему вы слишком хрупкая, – заявил Габриель. – Первый же порыв северного ветра сдует вас с места. Возможно, я бы предпочел женщину повыше и поплотнее.

Она уже погружалась в сон и даже не собиралась с ним спорить. Это разбирательство требовало от нее слишком большого внимания. Слушая, как супруг перечисляет ее бесчисленные изъяны, Джоанна заснула.

– А еще вы ужасно наивны, дорогая.

Габриель припомнил ее слова, что теплая погода держится здесь почти круглый год. Брат ей возмутительно солгал, а она поверила.

Он помолчал, прежде чем наконец честно ответить на ее вопрос.

– Джоанна?

Ответа не было. Тогда он нежно поцеловал ее в лоб и прошептал:

– Если без шуток, я безумно счастлив, что женился на вас.

Глава 6

Джоанна проснулась от громкого стука, потом раздался сильный грохот, и ей показалось, что обвалилась крыша. Она вскочила на постели как раз в тот момент, когда открылась дверь и вошел Габриель. Она тут же подтащила одеяло к подбородку, понимая, что выглядит не лучшим образом. Всклокоченные волосы падали на глаза, и, поддерживая одной рукой одеяло, другой она отбросила их назад.

– Доброе утро, милорд.

Ему показались забавными ее стыдливые попытки укрыться, особенно если вспомнить, что ночью он исследовал каждый дюйм ее тела. К тому же она еще и вспыхнула.

– Нет нужды меня стесняться, Джоанна.

– Я постараюсь, – пообещала она, кивнув.

Габриель подошел ближе и, сложив руки за спиной, хмуро посмотрел на нее.

Она улыбнулась в ответ, а он заявил:

– Только уже не утро, а полдень.

Она очень удивилась, но попыталась оправдаться:

– Обычно я встаю с рассветом, милорд, но путешествие сюда потребовало всех моих сил. А что это за стук, который я слышу?

– Над общим залом возводят новую крышу.

Он заметил темные круги у нее под глазами, бледность лица и пожалел, что разбудил. Но тут опять застучали молотки, и он сообразил, что в этом шуме она все равно не могла бы спать. Напрасно он позволил начать работы так рано. Его жена очень нуждается в отдыхе.

– Вы что-то хотели сказать, милорд?

– Скорее кое-какие инструкции.

Она снова улыбнулась, выказывая, как она надеялась, свою готовность выполнить любые обязанности, какие он захочет возложить на нее.

– Сегодня вы наденете плед Макбейнов, а завтра захотите переменить его на маклоринский.

– Я захочу?

– Вы.

– Почему?

– Вы здесь хозяйка обоих кланов и должны стараться не пренебрегать ни тем ни другим. Для маклоринцев будет оскорбительно, если вы станете носить мои цвета два дня подряд. Вы понимаете?

– Нет, не понимаю. Разве вы не лэрд обоих кланов?

– Лэрд.

– И, следовательно, вождь и того и другого?

– Именно.

Он вел себя ужасающе высокомерно, да и выглядел, впрочем, так же. А голос прямо командный. Он прямо-таки возвышался над ней. Даже не верится, что ночью с ней был именно он. Воспоминание об их любовных ласках вызвало у нее судорожный вздох, она покраснела до корней волос.

– Так вы меня поняли? – спросил он, сбитый с толку взглядом ее широко распахнутых глаз.

Она покачала головой, пытаясь прояснить мысли, и призналась:

– Нет, все еще нет. Если вы…

– Не ваше дело в этом разбираться! – заявил Макбейн, теряя самообладание.

Ей казалось, что ему нужно ее согласие, но если он в нем не нуждался… Она же просто смотрела на него и ожидала дальнейших распоряжений.

– И еще одно. Я не хочу, чтобы вы занимались какой бы то ни было работой. Отдыхайте, гуляйте, дышите воздухом.

Джоанне показалось, что она ослышалась.

– Ничего не делать? Совсем? Но почему, скажите, ради бога?

Он нахмурился, увидев непонимающее выражение ее лица. Ему было совершенно очевидно, почему ей надо отдыхать, однако если хочет услышать его доводы, пожалуйста.

– Потому что вам нужно оправиться.

– От чего?

– От долгого путешествия сюда.

– Но я уже в порядке, милорд: проспала полдня, так что теперь чувствую себя отдохнувшей.

Он повернулся, намереваясь уйти, но она окликнула его:

– Габриель!

– Я просил вас не называть меня так.

– Этой ночью вы ничего не имели против, – напомнила ему Джоанна.

– Да? Когда же это?

Она вспыхнула:

– Когда мы… целовались.

– Ну, это совсем другое дело!

– Что именно? То, что вы целовали меня, или то, что потребовали назвать вас по имени?

Он не ответил.

– Габриель – прекрасное имя.

– Я все сказал по этому поводу!

Она не знала, что делать с его упрямством, но сейчас спорить с ним не собиралась. Он уже прикоснулся к щеколде двери, как вдруг услышал:

– Могу ли я сегодня участвовать в облаве?

– Я только что высказал вам свои желания. Не заставляйте меня повторяться.

– Но ведь это лишено всякого смысла, милорд.

Он обернулся и возвратился назад, к постели, хотя и был явно раздражен.

Он вовсе не хотел ее запугать! Она это поняла и улыбнулась. К тому же она прямо высказала ему свое мнение, и это было таким приятным разнообразием за долгое, долгое время. Ей стало так легко.

– Я уже объяснила, что вполне оправилась.

Он сжал рукой ее подбородок и приподнял голову, заставив смотреть прямо ему в глаза, а заметив, что она сильно не в духе, чуть не улыбнулся.

– Есть и другая причина.

Она мягко отвела его руку – трудно было сидеть с запрокинутой головой.

– И что же это, милорд?

– Вы очень слабы.

Она покачала головой:

– Вы уже высказывали это соображение сегодня ночью, мой супруг. Но это не было правдой тогда, не стало и теперь.

– Вы еще очень слабы, Джоанна, – гнул он свое, не обратив внимания на ее протест. – Требуется время, чтобы ваши силы восстановились, хоть вы и отрицаете это.

Он больше не пожелал ее слушать, просто поцеловал и вышел из комнаты.

Как только дверь за ним закрылась, она выбралась из постели. Как она допустила, что супруг так быстро составил столь предвзятое мнение о ней? Он не мог знать ее слабостей.

Джоанна размышляла об этом все время, пока умывалась и одевалась. По рекомендации отца Маккечни она облачилась в шотландский наряд – белую кофту с длинными рукавами и юбку, накинула макбейновский плед, красиво уложив его складки. Один длинный конец она перебросила через правое плечо, так что плед закрывал левую грудь, и укрепила на поясе узкой полоской коричневой кожи.

Джоанна хотела было распаковать свой лук со стрелами, выказав открытое неповиновение мужу, но раздумала: вряд ли это применимо к Габриелю. Он слишком гордый, чтобы стерпеть что-нибудь подобное.

Ее мать, очень мудрая женщина, учила, что в дом можно входить не только с парадного входа. Конечно, она всегда была предана своему мужу, но за долгие годы совместной жизни нашла много способов обойти его упрямство. Джоанна училась у матери, которая дала ей немало прекрасных советов. Она никогда не пыталась никем управлять, но ее мудрый ум всегда отыскивал подход к каждому из домашних.