Паж герцога Савойского - Дюма Александр - Страница 22

Эммануил Филиберт сказал в тот день Леоне, что у него осталась только его шпага.

Восстание лиги протестантов в Германии, начавшееся под руководством Иоганна Фридриха, курфюрста Саксонского, которого беспокоили постоянные посягательства

Империи на его права, дало возможность Эммануилу Филиберту предложить шпагу императору.

На этот раз Карл V принял предложение.

Протестантские князья восстали под тем предлогом, что Фердинанд, брат императора, при жизни последнего не мог стать королем римлян.

Лига образовалась в городке Шмалькальден, располагавшемся в графстве Хеннеберг и принадлежавшем ландграфу Гессенскому, а потому и получила название Шмалькальденской, под которым она и вошла в историю.

Генрих VIII колебался и решил воздержаться, Франциск I, наоборот, со всей радостью согласился присоединиться к ней.

Все это случилось давно: 22 декабря 1530 года состоялось первое собрание.

Сулейман тоже состоял в этой лиге. Он и на самом деле оказал ей помощь, осадив Мессину в 1532 году.

Но Карл V выступил против него, имея девяносто тысяч пехоты и тридцать тысяч конницы, и вынудил его снять осаду.

Кроме того, ему на помошь пришла чума и он разбил армию Франциска I в Италии; в результате чего с одной стороны последовал Камбрейский договор, заключенный 5 августа 1529 года, а с другой — Нюрнбергский договор от 23 июля 1532 года, и Европа получила короткую мирную передышку.

Читателю уже известно, насколько продолжителен обычно бывал мир, заключенный Франциском I. Нюрнбергский договор был нарушен, и Шмалькальденская лига, успевшая собрать все свои силы, выступила снова.

Император лично возглавил поход против шмалькальденцев. То, что происходило в Германии, по-видимому, всегда трогало его больше, чем происходившее в других местах.

А было так потому, что Карл V понимал: после упадка папской власти самой могущественной державой в мире оказалась Империя.

Вот при каких обстоятельствах 27 мая 1545 года Эммануил Филиберт отправился в Вормс, где находилась ставка императора. Юного принца, как всегда, сопровождали Шанка-Ферро и Леоне.

Кроме того, с ним было сорок дворян.

Это была вся армия, которую смог собрать в своем государстве и послать на помощь свояку тот, кто до сих пор носил титулы герцога Савойи, Шабле и Аосты, принца Пьемонта, Ахайи и Морей, графа Женевского, Ниццского, Астийского, Бресского и Ромонского, барона Во, Жекса и Фосиньи, сеньора Верчелли, Бофора, Бюже и Фрибура; князя и постоянного викария Священной Римской империи, маркиза Итальянского и короля Кипра!

Карл V принял племянника превосходно; он даже позволил, чтобы Эммануила в его присутствии титуловали «величеством», потому что его отец Карл III все еще претендовал на Кипрское королевство.

Эммануил Филиберт отплатил за добрый прием, проявив чудеса храбрости в битвах при Инголыитадте и Мюльберге.

Последнее сражение прекратило борьбу. Вечером на перекличке десять из сорока дворян Эммануила Филиберта не отозвались: они были убиты или ранены.

Что же до Шанка-Ферро, то, опознав среди сражающихся курфюрста Иоганна Фридриха по его сильному фрисландскому коню, гигантскому росту и наносимым им мощным ударам, он стал его преследовать.

И наверное, при Мюльберге он получил бы кличку Шанка-Ферро, если бы его с давних пор не прозвали так.

Сначала он сломал курфюрсту правую руку ударом булавы, а потом ударом острой части своего ужасного топора разрубил ему шлем и лицо так, что, когда пленник предстал перед императором и поднял исковерканное забрало, он вынужден был назвать свое имя: все его лицо представляло собой страшную рану.

За месяц до этой битвы умер Франциск I. Умирая, он сказал своему сыну, что все несчастья Франции происходят от союза, заключенного им с протестантами и турками, признал, что Бог всемогущий — на стороне Карла V, и посоветовал будущему королю Франции жить с ним в мире.

Наступила передышка, и Эммануил Филиберт поехал повидать своего отца в Верчелли. Свидание было нежным, преисполненным глубокой любви: герцог, без сомнения, предчувствовал, что обнимает сына в последний раз.

Советы Франциска I Генриху II не пустили глубоких корней в сердце этого короля, не имевшего военных талантов, но обладавшего воинственными наклонностями, и война возобновилась вследствие убийства герцога Пьяченцы, Паоло Луиджи Фарнезе, старшего сына папы Павла III, о ком мы уже говорили.

Тот был убит в Пьяченце в 1548 году Палавичини, Ланди, Ангуиссолой и Гонфалоньери, которые сразу же после убийства вручили власть над городом Фернандо Гонзага, правившему Миланским герцогством от имени Карла V.

Со своей стороны, Оттавио Фарнезе, второй сын папы, овладел Пармой, и, чтобы не быть вынужденным вернуть ее, обратился к покровительству короля Генриха II.

Карл V еще при жизни Паоло Луиджи не переставал требовать Парму и Пьяченцу обратно как города, входящие в Миланское герцогство.

Напомним, что по этому поводу у него уже были ожесточенные споры с папой Павлом III в Ницце.

Этого было достаточно, чтобы война вспыхнула снова одновременно в Италии и в Нидерландах.

Как всегда, основные военные действия Карл V вел во Фландрии, и поэтому совершенно естественно, что в поисках герцога Эммануила Филиберта мы обратили с самого начала взор читателя в сторону севера.

Мы рассказывали, как после осады Меца и взятия Теруана и Эдена император поручил племяннику отстроить Эден и назначил его главнокомандующим фландрской армии и правителем Нидерландов.

И как бы уравновешивая столь большую честь, величайшее горе постигло Эммануила Филиберта.

Семнадцатого сентября 1553 года умер его отец герцог Савойский.

Вот в этом-то качестве главнокомандующего мы его и встретили; он по-прежнему носит траур по отцу, если и не в одежде, то на лице, как Гамлет; мы видели, что он сумел заставить уважать свою власть тем же способом, как некогда Ромул, и вернулся в императорский лагерь.

Перед его палаткой его ждал посланный Карла V — император желал его немедленно видеть.

Эммануил тотчас же спешился, бросил поводья лошади одному из своих людей, сделал оруженосцу и пажу знак головой, что он расстается с ними только на то время, пока пробудет с императором, расстегнул пояс, на котором висела шпага, взял шпагу под мышку (это он делал всегда, когда ходил пешком, чтобы, если придется вытаскивать шпагу из ножен, рукоятка была у него под рукой), после чего зашагал к палатке цезаря новых времен.

Часовой отсалютовал ему, и он вошел, предшествуемый посланным: тот должен был доложить императору о его приходе.

Походный шатер императора состоял из четырех отделений, перед которыми было нечто вроде прихожей, точнее портика, поддерживаемого четырьмя столбами.

Одно из этих отделений служило столовой, второе — гостиной, третье — спальней, а четвертое — рабочим кабинетом.

Обстановку для каждого отделения подарил какой-нибудь город, и каждое было украшено трофеем какой-нибудь победоносной битвы.

Единственным трофеем в спальне императора был меч

короля Франциска I, висевший в изголовье кровати. Этот совсем простой трофей в глазах Карла V, взявшего его с собой даже в монастырь святого Юста, имел больше ценности, чем все висевшие в остальных трех комнатах трофеи, вместе взятые.

Пишущий эти строки часто, размышляя с грустью и печалью о давних временах, вынимал этот меч из ножен и держал его в руках, как держал его Франциск I, отдавший его, Карл V, его принявший, и Наполеон, вновь вернувший его Франции.

О странная судьба земных вещей! Став чуть ли не единственным приданым одной прекрасной развенчанной принцессы, он оказался теперь собственностью одного из придворных Екатерины II.

О Франциск I! О Карл V! О Наполеон!

В прихожей, хотя он только прошел через нее, Эммануил Филиберт взглядом начальника, охватывающего все и в одну секунду, заметил человека со связанными за спиной руками, которого охраняли четыре солдата.

Одет этот человек был как крестьянин, но, поскольку голова его была непокрыта, Эммануилу Филиберту показалось, что ни прическа, ни цвет лица задержанного не соответствует его костюму.