На той стороне - Шарапов Кирилл - Страница 4

– Он готов. Везите.

Константин не чувствовал, не видел, не ощущал, он не знал, что с ним делают, да и не думал об этом, просто барахтался в белом киселе, который его окружал. Даже тени исчезли, осталось только плотная густая белизна. Для него не существовало времени, с момента, как он погрузился в состояние прострации, могло пройти несколько минут, а может, часов, или даже дней.

Последнее, что он услышал:

– Увидимся на той стороне.

Резкий рывок, его словно потащило через плотный туман, появился мерзкий гул, давящий на уши, а следом пришла боль, адская боль, будто тело разрывает на куски, каждая мышца, каждая клетка жгла, словно он погружался в концентрированный жидкий огонь. Он кричал, затем хрипел, а потом белый кисель резко исчез, и Воронцов, едва соображающий, увидел… Это было нечто похожее на северное сияние, играя белым, синим, зеленым… Тысячи оттенков. Оно простиралось до бесконечности. Воронцов в этот момент снова начал осознавать себя личностью, сразу понял, впереди тот самый Горизонт, именно так, с большой буквы, и ничего еще не кончилось, неведомая сила несла его к нему, столкновение было неизбежно.

Мгновение, и его впечатало в эту пелену. Если бы мог, Воронцов бы закричал, но он не помнил, как это делается. А потом Горизонт разошелся, пропуская его, и в этот же момент яркая вспышка света лишила его глаз. Мгновенно к Воронцову вернулись чувства, несколько раз моргнув, он стал видеть, плохо, мутно, но стал, ощутил на лице дуновение ветра. А потом началось свободное падение, которое почти тут же закончилось мощным ударом, отозвавшимся металлом, словно Константина приложило о железный подвесной пол. Удар был столь силен, что выбил весь воздух из груди, в глазах плясали звезды и расходились цветные круги, а затем он почувствовал, что скользит. Руки сами по себе начали искать, за чтобы зацепиться, голое тело, словно ему мало было удара, царапалось о какие-то швы, но они были настолько тонкими, что пальцы не находили в них опору. Но спустя секунду пальцы левой руки наткнулись на рваный край какой-то дыры, находившийся чуть в стороне от его маршрута, острые куски металла мгновенно впились в ладонь, но Воронцов стиснул зубы и держался. Падение тут же остановилось, а через полминуты и зрение прояснилось, он увидел перед собой желтый листовой металл, гладкий, с небольшими швами, он поднял голову и посмотрел в серое, пасмурное, низкое небо. Вот только картинка была странной, словно вокруг него не слишком густой туман, который притягивал серость, не сказать, что видно хорошо, но приемлемо, вот только чем дальше, тем сильнее сгущался туман, в итоге переходя в самую настоящую тьму.

– Странно это все, – подумал про себя Воронцов и посмотрел, за что сумел ухватиться. Его пальцы вцепились в дыру с вогнутыми внутрь обрывками металла, по запястью текла горячая кровь.

Воронцов завертел головой, и через секунду он понял, куда его занесло, это был купол циклопического здания, возвышающегося над разрушенным, заброшенным, заросшим дикой растительностью городом. Он болтался на высоте, превышающей сотню метров, под ним было метров десять покатого металлического купола, а затем начинался парапет с обломанными перилами, засыпанный грязью и камнями. Но хуже всего была дыра, которая начиналась чуть ли не у него под ногами, здоровенная, в нее бы он рухнул, если бы пальцы не нащупали более мелкую, чем-то похожую на последствия прилета снаряда.

Первая мысль после того, как он смог затормозить и оглядеться:

– ЖИВ!

Вторая, когда понял, во что вляпался:

– ВСТРЯЛ!

Дыра в золотом куполе у него под ногами была впечатляющей, метров пять в ширину, до ближайшего края не меньше двух, и три в длину. Стоит разжать окровавленные пальцы, и он через мгновение полетит в нутро величественного здания, возвышающегося над всем мертвым городом, который тонул сначала в сгущающейся серости, а потом во тьме. И не факт, что под куполом окажется площадка. Сцепив зубы, Константин подтянулся, отталкиваясь босыми ногами, и осмотрел дырищу, за которую зацепился. Она была размером, чуть меньше метра, с вогнутыми внутрь рваными краями, но это дало возможность перехватится поудобней, зажав искалеченную руку в кулак. Заглянув внутрь, он увидел, что величественный купол пробит во многих местах, в нескольких тяжелые плиты рухнули вниз вместе с балками, на полу виднелись лужи и грязь. Вообще от купола имелась только половина, остальное обрушилось вниз, так что, можно сказать, ему повезло, остатки располагались над не менее величественным залом, от которого тоже мало что уцелело, сплошной завал из камня, дерева, железа и стекла. Зал был размером эдак метров восемьдесят в длину и сорок в ширину. А еще Воронцову не понравились несколько десятков черепов, которые он сумел разглядеть среди завалов. Большинство останков валялось возле огромных распахнутых и покалеченных взрывом дверей. Массивные створки были словно выдавлены в зал. С одной стороны то, что черепа, насколько он смог разглядеть с высоты, выглядели обычно, радовало, значит, здесь жили люди, а не разумные прямоходящие ящеры, а вот то, что они все мертвы, не очень. Он внимательно изучил зал, когда-то здесь давали балы, проводили приемы. Домик, над которым его выбросили, явно не простой, на это указывало остатки былой роскоши – лепнина на стенах, позолота, одна люстра, часть которой он наблюдал, была сделана из какого-то серебристого металла, и имела размах шагов в пять, а может, и больше. Часть зала, над которой он завис, уцелела чуть лучше, там он обнаружил массивный разбитый богатый трон, сброшенный с постамента. А еще огонь, в зале бушевало пламя, выгорела вся часть с троном, не будь тот каменным, наверняка бы сгорел.

Оценив расстояние до пола, Воронцов только вздохнул, метров двадцать, не меньше. Константин, прекратив разглядывать, что под ним, поднял глаза вверх. Дыр в золотом гигантском куполе хватало, вот только до них было не дотянуться, высота его тоже впечатляла – метров тридцать, и венчал его внушительный шпиль, сейчас, правда, обломанный и частично согнувшийся. Неслабый такой шпиль – метров пятнадцать, не меньше, за ним же начинался провал. Правая рука потихоньку начала затекать, а вот кровь, сочащаяся из левой, как ни странно, почти остановилась. Воронцов неплохо разбирался в подобных травмах, жизнь научила, поэтому сразу согнул руку в локте, а пальцы сжал в кулак. Разжимать и проверять не хотелось, одно активное действие, и раны снова закровоточат.

Константин посмотрел вниз, пытаясь прикинуть шансы, проскочить огромную дыру под ногами. И выхода он не видел. А если не вниз, а вверх? Задрав голову, мужчина принялся искать возможность подняться, чтобы потом скатиться, обдирая задницу и бедра, по более безопасному участку. В принципе, технически, на высоте пары метров и чуть правее еще одна дыра, размером поменьше, с голову, наверное, рядом с ней еще правее сразу две, и если до них добраться, то он сможет миновать провал. Вот только нужно две руки. Мысленно обматерив академика за то, что он, в чем мать родила, запулили черт знает куда, Константин медленно разжал кулак и, ухватившись скользкой от крови ладонью, резко подтянулся, затем подогнул кое-как правую ногу и, наконец, смог, опершись на колено, рывком разогнуться, выталкивая себя вперед. Чрез полминуты он уже стоял на вогнутом куске края дыры, хотя «стоять», наверное, неверное слово, он смог лежать на покрытии купола, и до следующей дыры ему с его ростом не хватало еще сантиметров двадцать. Немного сместившись, чтобы «чудо» не зацепилось за карниз, как в старом анекдоте про Штирлица, он резко оттолкнулся в сторону дыры. Тело, словно пружина, рванулось к следующей дыре, и пальцы уверенно сомкнулись на остром крае. Зашипев от боли, на этот раз досталось правой руке, Воронцов снова подтянулся, здесь уже встать не получалось, только ноги еще покалечит. Перехватившись левой рукой, он кое-как дотянулся до ближайшей из дыр и ухватился за край. Тут повезло, снова металл загнут внутрь, но мокрая от крови ладонь соскользнула, стоило ему перенести на нее вес, и он заскользил вниз, обдирая живот и все самое ценное для мужчины в полном расцвете сил. Он разминулся с краем провала, над которым висел до этого в считанных сантиметрах, повезло, поскольку именно с этой стороны рваный тонкий металл был загнут так погано, что налети на него голой бочиной, его бы распахало он щиколотки до плеча. Выжить с такой раной в мертвом городе нереально, и так руки пострадали. Все это пронеслось в голове, пока он катился вниз. Ноги с силой ударились о крышу смотровой площадки, какой-то мелкий камешек впился в пятку, да так, что на глазах навернулись слезы, но Константин не жаловался. Он справился, и он все еще жив.