Римская волчица. Часть 2 (СИ) - Моро Корделия - Страница 7

— Истинного римлянина определяет не происхождение, а набор ценностей и знаний, — назидательно процитировала Электра.

Принц и шпион отшвырнул салфетку, тигриным прыжком выскочил из-за стола и скрылся в коридоре.

Кузен гомерически развеселился.

— Это чтоб тебе не скучно было, сестрица! Какой упорный в своем отрицании образовательных перспектив отрок!

— А то мне было скучно. Смех сквозь слезы! На самом деле, он обожает читать. Только на это вся и надежда, может, не станет нам головы откручивать или на что он там еще способен, — Электра быстро взглянула на закрывшуюся дверь, пошла к шкафу и добыла еще одну бутылку. Какого черта вообще!

— Бедная! Должен сказать, что папа с Гаем торгуются до сих пор, так что можно пока заняться делами насущными — подготовкой к войне.

Электра отстраненно оглядела остатки завтрака — чудесно накрытый стол уже превратился в подобие руин, беспорядочно сдвинутые тарелки с разноцветными объедками, смятые салфетки, ножи и вилки валяются как попало…

И ведь знала, что гладко не будет. Отчего же эта бесконечная тоска, которую не залить никакими пузырьками, даже самыми шипучими.

— Погоди, как — торгуются? Неужели не могут договориться?

— Почти по всем пунктам договорились, кроме основного для тебя, как я понимаю. Гай сменил тактику и теперь утверждает, что больше не контролирует лаборатории, а на нет и суда нет. Нет ли у тебя какого плана Б?

— Ну как же! Два года контролировал, а теперь вдруг нет! Лживая бестия изворотливая! Ты в это веришь? — Она с гневным стуком отставила бокал.

Антоний неопределенно пожал плечами.

— Неважно, верю я или нет, важно, что мы имеем на текущий момент — дулю с маслом и острую потребность в диктаторе.

— И отец твой ему верит? Ох, тоже неважно, впрочем… Остальное он все принял? Включая неприкосновенность Малаку, личные гарантии людям?

— Принял.

— Пусть высечет в граните, чтоб не мог назад взять. План Б… — она снова отставила бокал, уже аккуратно, побарабанила пальцами по столу, потом посмотрела ему в глаза. — Скажи мне. До какой степени ты со мной?

Антоний улыбнулся как-то криво.

— Мне нужен объективный взгляд со стороны. Вот с чем помоги, — она тщательно подобрала слова и посмотрела ему прямо в глаза. — Что нужнее Риму в надвигающейся войне: адмирал Аурелий или энергетический ресурс. Объективно.

Улыбка, пусть слабая, теперь совсем исчезла.

— Мне нужно вынести чувства за скобки и оценить бесстрастно. Как?

— Никак, — Антоний вздохнул и устало потер лоб. На смуглом запястье блеснул золотом плоский мужской браслет. — Кто я такой, чтобы вмешиваться в эмоциональные сферы женщины.

— Может быть, Тарквиний прав и мы не должны жертвовать интересами римлян ради неримлян? А я убедила себя, что Люций важнее, потому что он важнее лично мне.

— Тебе не кажется, что ты уже все решила и теперь хочешь получить подтверждение, что решение верное?

— Возможно. Но считаешь ли ты его верным?

— Я поддержу его.

— Почему ты уходишь от прямого ответа? Не может быть, чтобы у тебя не было мнения.

— Тебе важно, что я думаю частным образом?

— Если бы не было важно, я б не спрашивала.

— Почему?

Он посмотрел на нее с ожиданием, выражение перестало быть светским. Вот как выглядит его лицо, когда не прикрыто насмешливо-ироничной маской. Глаза Антония и правда были теплые, не показалось, а взгляд — каким-то ищущим. Электре вдруг стало неловко.

— За эти дни ты ни разу не ошибся.

Он все смотрел и она продолжила.

— Я доверяю твоему суждению. Ты ни разу пока не ошибся. Ты поддержал меня не только в делах, но и по-человечески…

Как мог бы настоящий брат, подумала Электра. Которому от тебя не надо ничего такого, чего ты не можешь дать.

Боги, кажется, он хотел услышать вовсе не это. Антоний наконец моргнул, перестал смотреть в упор. Неловкость сгустилась в воздухе так плотно, что захотелось ее выключить с чипа. Электра поднялась, подошла к мерно гудевшему пищеблоку, взяла в руки дурацкую кружку с красной ракетой. Поставила ее обратно в шкаф. Заставила себя вернуть разговор к делу.

— До сих пор было не так уж важно, поддерживаешь ли ты меня лично или выполняешь задачи, поставленные главой Семьи. Интересы совпадали. Прости за прямоту. А в этом вопросе придется действовать стремительно и, возможно, наперекор Корнелию, наперекор принятым им сейчас договоренностям и обязательствам. Может быть, в ущерб им. Поэтому мне важно, что ты думаешь лично. Поэтому я спрашиваю: ты со мной?

Что же, сдаст он ее дяде, не увидев в ее глазах, что он там высматривал? Или просто откажется поддержать?

Но Антоний только сощурился и по своей привычке подпер ладонью подбородок, перекосив морду набок.

— По некоторым своим причинам — я с тобой.

— И ты поможешь мне вернуть Люция?

— Ах, милая кузина!

Он наконец тоже поднялся, подошел, взял ее за руки.

— Тяжело соперничать с мужчиной, который лежит в криосне! Так что, поверь, я первый заинтересован в том, чтобы его оттуда вытащить.

— Антоний, Антоний! Ох.

Зачем только она допытывалась ответа. Откровенность — хорошо, расставляет точки над i, но некоторые вещи лучше и не слышать вовсе: жизнь сразу же становится сложнее. Как удобно было бы опираться на кузена, воображать его братом и не думать, что он ждет от нее чего-то взамен. Что ж, он по крайней мере честен с ней и сам заслуживает честности.

— Значит, будем вытаскивать тебе соперника, а Риму — адмирала.

Антоний сжал ее руки и отпустил, наконец. Отошел. На несколько секунд прижал ладони к лицу, вдох — выдох, собрался. К делу.

— Опиши задачу детально, я буду оппонировать.

— Мне нужно согласие Лира — это есть. Готовность личной охраны Люция действовать в его интересах, не рассуждая. Это тоже есть, в Фульке я уверена.

— Он не поставит под сомнение твои приказы?

— После трагических событий на Луне — не поставит. Считает себя виноватым. Хотя виновата я.

Антоний протестующе поднял ладонь, но возражать не стал.

— Дальше, какая может быть охрана у наземной лаборатории? Вряд ли Золотая когорта не справится.

— Ты смотрела файлы? Это не просто лаборатория, там здоровенная силовая установка и территория площадью со «Светоносный». В горах.

— Да, хвала богам — не в жилом секторе. И какая жалость, что Симона Тарквиния еще не прооперировали, нельзя из него вытрясти внутреннее устройство всего комплекса.

— Ты хорошо продумала, какую задачу поставишь Золотой когорте?

— Они должны добраться до точки. Подавить возможность передачи сигнала тревоги оттуда… Тут мы можем подстраховать Фулька сверху, задействовать корабельные установки планетарного подавления, точечно.

— На «Светоносном» они есть? Или только на «Немезиде»? В любом случае, тебе придется брать в долю капитана. И если это «Немезида»…

— Нет, Аэция я втягивать не могу. Однако не сомневаюсь в лояльности адмиралу капитана Метеллы… — Электра немедленно нырнула в чип, начала проверять, есть ли такие установки на «Гадесе». Выходило, что есть. Достаточно для того, чтобы прикрыть точечную операцию на планете.

— Фульк и его люди в любом случае смогут использовать локальные «зонтики», чтобы перекрыть сеть на местности. Я слышал, они со времен моей службы еще улучшились, чуть ли не сотню гектар можно изолировать.

— Лучше бы сверху накрыть, конечно, тогда для нас канал связи останется. Не придется гадать, что там, под зонтиком.

— Хорошо, допустим, эта часть удалась — они добрались, внешний сигнал ученым перекрыли, что дальше?

— Подавить сопротивление охраны. Бескровно, разумеется — адмиралу еще потом возвращаться оттуда. И острый конфликт с Гаем или кто там на самом деле заправляет сейчас нам не нужен.

— Клянется, что заправляет всем сестра его. Дальше.

— Дальше они дойдут до собственно входа в эту «сверхстабильную пространственную воронку»…

— И Фульку Аурелию придется превратиться в чистую энергию и потечь по проводам?