Наперекор судьбе (СИ) - Булатова Клавдия - Страница 5

— Подождем, пока он уйдет тогда, и действовать начнем. Ты пока иди вон в те кустики, скройся там, чтобы тебя никто не видел. Хорошо, на улице темно, нас никто не разглядит, — сказала соседка.

Я зашла в кусты. Кто же их тут насажал прямо непролазные дебри. Прошла немного вперед, чтобы было видно дом напротив. Темень, хоть в глаз коли. Ни одного фонаря нет во дворах. Увидела, какие то очертания перед собой, что-то лежит, может присесть можно. Начала руками шарить вокруг и вдруг наткнулась на что-то живое, теплое и оно зашевелилось под моими руками.

— О-о-о-о, — кто-то томно застонал, а я от страха закричала нечеловеческим голосом и выскочив из кустов понеслась к дому. Слышу, кто-то меня догоняет.

— Да подожди ты, малахольная, зачем кричала. Твой аж сигаретку выронил. А если бы он догадался, что это ты кричишь. Что ты там увидела?

— Где в такой темноте что-то разглядишь. Думала что-то лежит, хотела присесть. Начала шарить руками и наткнулась на что-то тепло, и оно зашевелилось под моими руками. Это одно место у мужика, а он от удовольствия застонал.

— Ох, ох, держите меня, не могу, — хохотала Надя и хваталась за живот. — Такое учудила, а что же ты его за это место и домой бы тащила. Как оно там, ничего? Игорь пришел бы домой, а там другой на диване полеживает. Не будет уходить, свято место не бывает пусто. А то говорят, где мужиков находить, да зашел в кусты и готово.

Смотря на ее, и я рассмеялась, да так, что не могла остановиться.

— Все, иди ко мне, перепугалась, дрожишь вся, — Надя обняла меня.

— А может, пойдем и приведем этого бесхозного мужика домой. Что же он там на холодной земле лежит, простынет. Слушай, а сумка то вот она, так я и не смогла ее бросить на балкон. Он так и не ушел оттуда. Он что там и ночует, что ли. Хорошая примета, вещи назад принесли, значит и хозяин скоро заявиться обратно.

— Тьфу, тьфу на тебя, не нужен он здесь больше. Я так решила, жить с ним не буду.

6

И снова бессонная ночь, никак я не смогла свыкнуться с действительностью. Может он оставит квартиру нам, а сам будет жить у нее. Если она его любит, то не отпустит от себя. А мне это только на руку. Закричал старший сын, и я пулей полетела в детскую, включила свет в прихожей. Павлуша тянул ручки ко мне.

— Ты чего не спишь, тихо, Алешку разбудишь. — Я обняла его и почувствовала жар, исходящий от его тела. Так у него температура. Взяла его на руки и понесла в зал. Поставила градусник, 38,7, ничего себе. Я примерно знала, что у него ангина. Последнее время постоянно так бывает. Врач сказала, что его нужно на обследование в город везти. И скорее всего операцию делать, гланды удалять. Иначе он сердце свое посадит. А я боюсь, не выдержит ребенок, слабенький он у меня. Позвонила в скорую и свекрови позвонила. Она быстрее скорой прилетела.

— Что тут у вас, иди ко мне мой хороший, опять горишь весь, — прижала она к себе ребенка.

— Вот и скорая приехала. Мама ты возьми завтра Алешку к себе, а я попрошусь как всегда с Павлушей в палату. Врачи хорошие, положат.

— Конечно, как он без тебя, слабенький, мой хороший, — и она заплакала.

— Все будет хорошо, капельницу поставят, и ему лучше будет. Тогда и я домой приду, они там меня не оставят. Только на день, ну самое большое на два. В больницу, в город его везти надо, операцию хотят ему делать.

— Ой, — запричитала свекровь, — он не выдержит ее.

— Я попрошусь с ним туда.

— Нет, это тебе не сельская больница, туда тебя не пустят.

— Тогда у родственников жить буду и постоянно ходить туда.

Утром встав пораньше, свекровь решила сходить к сыну и сказать ему, что Павлушу положили в больницу. Постучалась в дверь, тишина. И вот зашаркали шаги, дверь открылась и выглянула растрепанная, заспанная Тонька.

— Королевна, да курица ты помятая, позови сына, мне он срочно нужен, — грозно сказала свекровь.

— Сама ты змея гремучая, и чтобы сюда больше не ходила и не оскорбляла меня, поняла, — прикрикнула она на нее.

— Ой, напугалась, держите меня.

— Мать, ты зачем сюда такую рань заявилась, — на пороге стоял сын.

— Пока ты тут милуешься со своей этой ведьмой, вчера ночью Павлушу в больницу увезли. Плохо ему.

— А я что ему сделаю? — недоуменно сказал он.

— Да ты что весь ум растерял с этой. Как это что, в больницу пойдешь, узнаешь что, да как, а я не могу с Алешкой сижу, — соврала она.

Никуда я не пойду, — и он оглянулся назад.

— Боишься, бойся, бойся, сынок, там ты сам хозяин был. А тут будешь по углам прятаться и молчать в тряпочку. Потому что у тебя своего слова не будет, понял. Ведь жизнь заключается не только в любви к женщине, и только не к этой, — съязвила она. — У тебя Люда всегда ухоженная. В любое время придешь и вот такую картину не увидишь.

— Мать, хватит на нервах мне играть, иди домой, я сам тут разберусь, — в сердцах сказал сын.

— Я-то уйду, а ты все растеряешь и жену и детей. Да уже все потерял, захочет ли она обратно тебя принять, я не уверена в этом.

— Ты чего говоришь-то, я и сам туда уже больше не пойду, тут мой дом.

— Не зарекайся сынок, палка о двух концах. А то так ударит, что дышать нечем будет.

— Я все слышала, рядом с сыном встала Тонька. Хватит меня обсирать тут. А квартира это Игорева и мы туда думаем переходить.

— Ах, ты с…ва, а детей куда? — выдохнула мать. — Ты не забыла у него их двое? И один сейчас очень болен. Или у вас ум помутился с этой любовью. Но дальше начнется жизнь, и в ней все может быть и вы не застрахованы от этого. Бросил тебя муж, так ты на другого перекинулась, — кричала она на Тоньку. — И не посмотрела даже на то, что там дети страдают. Мальчишки ждут его и постоянно спрашивают, почему он не идет. А этот папа чужие постели обтирает, вместо того, чтобы заняться воспитанием детей. Да что там воспитанием, ребенок очень сильно болен. Эх, сынок, сынок, но этой-то на все наплевать. Вот ведь что удумали, квартиру отбирать. Но я так это не оставлю, везде дойду, по всем инстанциям, но тебе там, — она показала на Тоньку, — ничего не достанется. И не мечтай.

Все бежать домой надо, там Алешка один. Если встанет, то расплачется. У нее по подбородку стекали слезы. Нет, так не должно быть, что-то еще делать надо, но вот только что. Мысли работали лихорадочно. Алешка еще спал, она присела на диван и закрыла глаза. Какой подлец, ну эту понять можно, она действует в своих интересах, а он-то. Не знала, оказывается она своего сына. Неужели любовь перевоплощает человека. Сейчас Алешка встанет, отведет его в садик и побежит в больницу. Как там Павлик, слабенький мальчишка.

— Ушла. Ну у тебя и мать, Игорь. Мерега какая-то. Прибежит, обзовет меня по-всякому и убежит.

— Не обращай на нее внимания, и не обижайся. А как ты хотела, ее понять можно, она за внуков беспокоиться. Павлик в больнице. Сходить надо, а то нехорошо как-то получается.

— Так ты постоянно будешь разрываться на две семьи, ушел и забудь про них.

— Как забыть, а дети? — недоуменно сказал он.

— Но там рядом с ними твоя женушка, она обязательно будет тянуть тебя домой. Игорек, ну миленький мой, — она начала осыпать его поцелуями, давай забудем о них, у нас есть дела по важнее.

— Тоня я кушать хочу, приготовь что-нибудь, — попросил Игорь.

— Ты вчера кусок мяса принес, а почему с ним ничего не сделал? — с упреком сказала она.

— А что с ним делать, ну принес и принес, ты хозяйка, ты и распоряжайся.

— Нет, дорогой, его перекрутить надо, вот тебе мясорубка, вперед. Потом тесто замесишь, и пельмени лепить будем.

— Что? — взревел он, — Тоня да ты в своем уме, я дома это ничего не делал. Все делала жена и когда все успевала, не знаю. И пельмени и котлеты были уже готовыми, только успевай ешь.

— Здесь все будет по-другому. Я постепенно буду приучать тебя к труду. Кстати, почему еще половик не вытряхнул, я тебе об этом еще вчера сказала.