Сильная и независимая для котика (СИ) - Вада Маричка - Страница 13

— У проводников она слишком слабая, чтобы действовать даже на обыкновенных персон. А на нас с тобой даже аура Императора не подействует. Поэтому я убежден, что Сина прикончишь ты!

— Откуда ты столько знаешь про Империю? — не удержался от вопроса Морган.

— Я до войны служил при Императорском дворе, разве не рассказывал тебе? — оторопел дед.

— Знаешь, я всегда считал, это какая-то другая была Империя. Воображаемая, — хмыкнул Морган, удивляясь своему восприятию реальности в детстве. — А почему тогда Катарсис вступил в СШГ?

— Потому что самозванец Син, узурпатор и тиран, должен пасть! Вот почему. И это твоя прямая задача.

— Согласен. И я сделаю это!

***

Медленно потянулось время. И недели не прошло, но Моргану казалось, будто пропадает он на родной земле уже вечность. Чем только себя не занимал капрал в отпуске! Помогал в поле, бесконечно болтал с Бусинкой и её подругами, которым очень нравились рассказы о диковинных нравах за пределами общины, по вечерам заставлял себя приходить в Листол, предпочитая общество Легория и Софи, нежели Катарины. Первая красавица прайда же каждый день появлялась с новым кавалером, привечала в своем обществе всякого, ни на минуты не ослабляя цепкого внимания с Моргана. Ждала, что может быть ревность взыграет в бывшем нянни.

Но, чем больше Морик присматривался к Катарине, тем отчетливей понимал — красота её и впрямь холодна, будто полированный мрамор. Бездушное создание природы. Тогда как Мурси — и есть изначальная искра Вселенского Разума, бурлящая жизнь в многообразии. Страсть, горе, слезы, счастье, сила и слабость. Водоворот безудержных эмоций. Рядом с Катариной Моргану было скучно, хотелось спать, думать о поле и обыденных вещах, тогда как рядом с Мурси он по настоящему жил, пускай даже и, сгорая, и хотелось думать о Пути и Предназначении. Его существование наполнялось смыслом.

Смотря на постоянство в красоте Катарины, Морган мог спокойно высказать ей банальные вещи, открыто, в глаза назвать привлекательной или даже мечтой катара. Но когда Морик вспоминал о днях, проведенных рядом с Мурси, всё сразу же менялось. Даже вдали от неё, он чувствовал волнение, просто представляя себе гипотетическую беседу. Вообразит, как признается капитану в симпатии, и сразу руки дрожат да сердце колотится, словно птица в силках. В грезах перед сном, он мечтал, как выразит капитану заинтересованность, как она ответит ему взаимностью и поцелует, погладит, но наутро с унынием осознавал, что этому скорей всего не суждено сбыться.

Мурси врала, как и всегда. Разговор с дедом только подтвердил догадки. Аура не действует на катар. Вышло всё с точностью до наоборот. Первые три дня он даже и не вспоминал практически о ней, поглощенный впечатлениями, но дальше становилось только хуже, и Морган с нетерпением отмечал прошедший день в календаре. Капитан обещала, что он будет недоумевать, почему желал встречи с ней, но с каждый новым восходом солнца тоска всё сильней душила, напоминая — впереди еще множество ненавистных дней, проведенных в разлуке. Что делает Мурсик? Чем занимается? Пару раз Морик попытался позвонить, но холофон отвечал всё тем же сообщением о блокировке.

Иногда накатывал страх, что всё это время капитан проводит в обществе Коди. И как он развлекает её, обнимает, смотрит мультики или занимается еще чем-то более интимным. В такие минуты Морган совсем не находил себе места, выискивал тяжелую работу и изнурял тело до усталости, которая выгоняла все мысли из головы.

На волне своей ревности он починил забор бабушке Пуги, срубил старое дерево возле Листола и засадил новое, довел стан Свистунов до нервной трясучки, и при виде катар Свиньи теперь принимались кланяться до земли и шептать наперебой: «Спасибо, пожалуйста, до свидания, ясно-понятно». Никто из соплеменников не удивлялся такому поведению, а наоборот, приписывали это молодецкой удали будущего старейшины.

Этот титул, восхищенные вздохи и прославления тоже вызывали одну досаду. Морган не рассчитал силы, теперь он прекрасно понимал, что не сдюживает такой наплыв интереса к собственной персоне. Ему иногда хотелось скрыться, сбежать, закопаться глубоко в землю, когда на горизонте появлялся какой-нибудь очередной поклонник.

Отец и мать не отставали от остальных в своих стремлениях. Они в открытую при нём обсуждали надвигающуюся свадьбу, как только Морик не старался им возразить и привести доводы, что ничего подобного не случится. Он не хотел позорить Катарину, поэтому сказал остальным общую привычную ложь — война не прощает остановок. Ему нужно закончить это дело, уничтожить императора Сина, а потом уже всё решиться. К тому времени, Морик надеялся, что и вопрос с Мурси будет обстоять по другому. В конце концов, герою, который сразит Императора, обезопасит Галактику от надвигающейся Инквизиции, простят и связь с другим таким же героем.

Иногда Морика одолевала тоска. Зыбучая, затягивающая, заставляющая ныть сердце в длинном приступе боли. В такие минуты он не находил себе места и маялся. Работа не шла, всё валилось из рук, смотреть на белый свет становилось тошно. Он оставлял семейство и уходил в поле, где лежа на солнышке, старался застопорить бег мыслей. Остановить внутренний диалог и почувствовать себя «здесь и сейчас».

В одну из таких минут и случился очередной разговор с дедом. Размышляя в одиночестве, Морган сидел на пригорке, сделав перерыв в работе с отцом. Он крутил в руках соломинку, бесцельно глядя на раскинувшуюся под ним долину. Ветер щекотал щеки, солнце слегка припекало, а молодой катар с тоской мечтал, чтобы оставшиеся дни проскочили как можно быстрей и он снова вступил на борт, снова взглянул на Мусю, просто побыл с ней рядом, может быть, даже показательно поругался бы. А может, наберется смелости и поцелует.

«Выйдет он-то из дому,

На пороге ветрено,

Всё ему не по сердцу,

И покоя нет ему»

Совсем рядом послышался тихий голос старейшины. Он пел старинную катарскую песню, которую особенно любили почему-то женщины.

«Сквозь росу струится свет,

Как туман растает нить.

Будто не было и нет,

Ни лица, ни имени»

А еще эту песню напевала Морику бабуля, это он хорошо помнил, поэтому подхватил плавный напев:

«Ходит он потерянный,

Ходит он не найденный,

Будто что не велено,

Будто что украдено». *

— Так странно, я всегда думал, что в этой песне и вправду парень что-то потерял. Только сейчас понимаю, что имеется в виду метафорический смысл.

— Ты всегда был поздним. Я боялся уже, что и любовь обойдет тебя стороной. Но вижу в томлении твоем я чувства, что похожи на любовную тоску, — присел рядом старейшина.

— Вы как всегда прозорливы. Сердце моё сковала горесть по несбыточному.

— Разве я не воспитал достойного катара? Разве такому благородному воину может отказать хоть одна катарка?

— Всё очень сложно, — вздохнул Морган.

— Она не нашего вида?

— Старейшина как всегда видит больше, чем остальные.

— Забудь её! Отвлекись на другую. Какую-нибудь красавицу твоего рода-племени.

— Забудь! — усмехнулся Морган. — А я что пытаюсь сделать? Невозможно! Будто вниз головой летишь, как дурманящий душу яд, как на свежую рану спирт.

— Сердце сгорает в тиши? Жарко и сладко ему? — прошептал, улыбаясь, дед. — Просто не думай о ней!

— О да, прекрасный совет, и как я раньше не догадался!

— Ты как с дедом разговариваешь? — возмутился старейшина и стукнул легонько своей клюкой Моргана по спине. — Это она тебя так научила?

— Ага! — радостно подтвердил Морган.

— Тогда она точно тебе не пара! Приведи её ко мне, я покажу, какими манерами должна обладать та, что ворует сердце моего внука!

— Это бесполезно, — грустно хмыкнул Морган. — Её ничего не проймет. Такая уж она, своенравная.

— Ничего, моя клюка всё исправляет! Так поднадаю — мало не покажется. Ишь, чего удумала, злодейка!