Кошачий эндшпиль (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич - Страница 6

Словно чтобы окончательно меня добить, по ноге прошелестел самый настоящий хвост! Мягкий, пушистый и рыжий-рыжий. Выходит, не придумала Сайна про хвостик… Вернее, придумала его здесь, в виртуальной реальности вымышленного мира, порождённого нашими подспудными желаниями. Интересно, а ушки у них тоже есть? Осторожный взгляд на прикорнувшую на груди Арью не оставлял сомнений: есть. Вон они, шевелятся, точно кошка специально ловит одной ей ведомые звуки. Неужели к сердцебиению прислушивается?

— И как тебе дома, кот? — лениво бросила Милена по правому боку.

— Я скучал. Вы это знаете, сёстры. Дома — это дома. Нигде не бывает так хорошо и уютно.

— Так чего же ты шляешься? — недовольно рыкнула Эйди. Оказывается, девочка была сейчас отнюдь не в благостном настроении. — Или у них здесь как-то по-другому всё устроено?

И чтобы пояснить, где именно находится это «здесь», милаха резко сместила мою руку с груди к себе в промежность. Пальцы легли на мягкие, разгорячённые губки метиллии. Остальные ответили на эмоциональный демарш сестры красноречивыми фырками.

— Ди, ты не подумай. Я ни на кого и никогда не променяю никого из вас. Там дело даже не в желании снять напряжение. Я готов терпеть, пусть это и чудовищно сложно. Дело в обстоятельствах и в… подаче, наверное. Другие республиканки умудряются так себя подать, что сложно противиться искушению.

Арья подняла мордаху и заинтересованно глянула на меня.

— С подачей, положим, мы можем поработать. На самом деле не так сложно сделать так, чтобы ты хотел только ту, что рядом. Свою кошку. А вот с обстановкой сложней. Тут действительно всё очень непредсказуемо. Правильная же подача в исключительных условиях — и ты не устоишь. Не после полугода в стае.

— И что, нам теперь остаётся только наблюдать, как его там… на стороне… раскладывают? Мне, говоря по правде, хотелось той, в прозрачном белье, глаза выцарапать, — не унималась Эйди.

— Ну, положим, ты ещё будешь иметь такую возможность, — опять ленивый ответ Старшей.

— Да плевать на тех, что были! — милаха закусила удила. — Меня волнуют те, что ещё будут! С ним, что ли, постоянно ходить, чтобы они не вешались?!

— С ним — это будет чересчур. Он не мальчик, которого постоянно за руку нужно водить и указывать пальчиком, с кем можно, а с кем нельзя. Мы Экспансии здесь служим, а не в воспиталище… воспитываемся, — от нарочитой лени моей ариалы не осталось и следа, она стала задумчивой. — Нужно установить жёсткие правила. Как правильно трахаться на стороне, чтобы мы не дёргались каждый раз из-за этого. К такому выводу мы пришли на последнем Совете Стаи. Осталось услышать лишь твоё мнение, Кошак.

— Какие вы всё же классные, кошки! Заботитесь обо мне, интересуетесь моим мнением, хотя вполне способны навязать своё! — в груди расплескались волны нежности, даже дыхание сдавило.

От обилия чувств я сам, не дожидаясь, пока Ми попросит, опустил ладонь ей на низ живота. Валькирия от такого откровенного проявления чувств задохнулась заготовленной фразой. Принялась урчать, тереться о плечо, эмоционально гладить ласкающую её руку — в общем, вести себя совсем не так, как это характерно невозмутимой ариале.

— А зачем тебе что-то навязывать, милый, если ты и сам умный мальчик, — промурчала сверху Сайна, буквально мурча слова, сопровождая их глубинным придыханием. — Способен понять проблему и принять правильное решение. Которое устроит нас всех.

Неожиданно в игру ариалы вмешалась Арья. Рыжая кошка опять удобно умастилась на груди, потёрлась щёчкой и принялась… нализывать гибким подвижным язычком мой сосок. Вся шерсть на моём теле в ответ вздыбилась, а из горла полилось такое мурчание, как от Милены минутой ранее. Рыжая ведь не только язычком заработала, она инициировала и какие-то процессы внутри своего чрева. Запустила имплант. Мне оставалось только прикрыть глаза и кайфовать.

После чувственной вспышки мы лежали, расслабленные, и бестолково тёрлись друг о друга. Больше всех усердствовала Сайна. Её гибкие пальчики чесали мне за ушком, отчего по телу пробегала приятная дрожь. И всё же я совладал с собой — нужно было держать ответ.

— Вы меня полностью устраиваете как женщины. Секс на стороне — это больше особенность социального устройства Республики. Даже девочки тут не смогут ничего радикально изменить.

— Ты не простой республиканец. Ты — кот. Поэтому секс за пределами фракции для тебя определяют твои сёстры по стае.

— Хорошо. Как это выглядит… технически? Вот начала на меня вешаться фиалка. Продемонстрировала нижнее бельё, зажала в углу. Мои действия? Я должен вызвать группу быстрого реагирования?

Фырканье сестёр подтвердило, что кошки шутку оценили.

— Ну зачем же сразу группу?.. Пусть она сама позвонит мне, как твоей Старшей. Я укажу границы и условия секса. Скорее всего, ей нужно будет прибыть на территорию стаи, и уже здесь мы всё решим. Но я учту и обстоятельства, тут вы с Арьей правы. Если приехать сейчас нет никакой возможности — трахайтесь на здоровье! Но если возможности связаться со мной не окажется из-за секретности, тут уже ничего не могу поделать. Терпите.

— А местные?

— Что местные? — не поняла Милена.

— Да он этих имеет в виду, скороспелых республиканок, — фыркнула Сайна, первая поняв, о чём речь. — Этих можешь трахать прямо на месте. Только имей в виду… они тебя всё равно больше получаса не выдержат. Не те кондиции и… компетенции.

Последнее замечание рыжей стая встретила фырканьем. Я же порядком загрузился, и это не укрылось от взгляда Арьи.

— Кошак, ты полгода в стае. До того тебя несколько месяцев обрабатывали разные кошки… и я в том числе. До того в твоей жизни была Тёмная Мать. Как думаешь, по итогу твои потребности возросли?

— Я понял, не ёрничай, — поморщился, явственно вспомнив Землю. — Значит, с ними лучше не связываться.

— Почему же, как раз с ними — пожалуйста. Эти от тебя сами сбегут, группа не понадобится, — продолжала ухмыляться Сай. — Только с местными — чтоб не вхолостую. В колонии нужен хороший генофонд.

Вновь фырканья и смешки стали рыжей наградой. И тут до меня дошло ещё одно. Чтобы убедиться, я даже прервал чувственную ласку Милены, вернув ладонь на её живот. Девочка недовольно заворочалась. Повернула голову, ища причины моего неподобающего поведения. Я же совершил ещё один кощунственный поступок, остановив и ласку Эйди. Свободная ладонь нащупала животик Арьи. Так и есть, не показалось.

— Волнуешься за ребёнка? — сразу успокоилась Милена. Её глаза довольно заблестели. — Здесь можно всё. Так просто удобней. Но… я оценила.

— Если бы ты намекнула на ребёнка, я бы даже не пикнул против решения стаи. Любого решения, — я со всей возможной серьёзностью смотрел в её чёрные, глубокие, немного недоверчивые глаза. — Мать моего ребёнка не должна переживать из-за измен. Это неправильно.

Милену новое откровение пробрало до дрожи. Чёрная кошка гибко провернулась в моих объятьях, устраивая мордашку на груди, по соседству с Арьей. Та тоже вся встопорщилась от проявленной заботы. Дрожь сильного гибкого тела выдала волнение и… предвкушение. Через мгновение обе кошки уже удобно лежали, прохаживаясь язычками по моим соскам. Я же всё больше закипал, не в силах долго выносить острую ласку. Наконец не сдержался, зарычал:

— Арья, хочу!

И рыжая кошка не подвела. Имплант и пульсация хищного чрева переплелись в непередаваемый калейдоскоп ощущений — тянущих, высасывающих, казалось, самою волю. Старшая умела любить, а виртуальность давала ей для этого поистине безграничные возможности.

На этот раз меня выпустили из сладостного плена вполне осознанно. Имплантом и массажем привели в норму. Да и диспозиция за время ласк существенно изменилась. Милена разместилась за спиной, уложив мою голову себе… кхм… между ножек. Чтобы не мешать остальным, она сидела без малого на шпагате. А на почётном месте, в позе всадницы, восседала Викера. Огромная чёрная кошка, глаза которой вроде бы даже стали в этом облике ещё больше, плотно сжимала коленями мой торс. На животе лежали лапки… Что за… Какие ещё лапки? Откуда? У Сайны же, точно помню, были пальцы! Виртуальная реальность искажалась, подстраиваясь под желания моих женщин. Вот только зачем? Однако должен признать, было приятно. Под лапками имелись кожистые чувствительные подушечки, обеспечивающие утончённый тактильный контакт. Иногда из нежных миниатюрных «пальчиков» выползали коготочки — самыми кончиками они проходились по коже, будоража желание.