Кошачий эндшпиль (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич - Страница 43

— Готовы, говоришь?.. — протянул я, только сейчас обратив внимание на собеседника. — Тогда дожарь, будь добр, а то я совершенно себя не контролирую, когда женщина рядом столь явно выражает мне знаки внимания. С позволения рыжей… госпожи мы ненадолго вас оставим, а когда вернёмся… сможем вести переговоры. Как думаешь, Кари, в полчаса уложимся?

— Да. Если твои кошки мешать не будут.

— Не будут.

И, подхватив леди на руки, я, под ошарашенные взгляды несостоявшегося переговорщика и обслуги высоких гостей, понёс свою хрупкую ношу в гостевой домик. Ну а на входе, не слишком доверяя местной электронике, развернул над зданием силовой купол. Что-то в домике заискрило, раздались взрывы каких-то среагировавших на запредельное напряжение устройств, но мне всё это было до лампочки. Главное — леди уже отвечала на поцелуи, и того и гляди грозилась сама перейти в наступление…

Солнце Штарна

Мы лежали на обширном ложе. Роскошные шелковистые простыни оказались сваляны в комок где-то в изножии кровати, вместо них всё пространство вокруг меня устилали не менее роскошные рыжие пряди старшей рода. В сладостной неге женщина вытянулась на мне, ни на секунду не отпуская, впрочем, пленённый клинок. Руки женщины расслабленно покоились на моих плечах, беззащитная макушка упиралась мне в подбородок. Истома партнёрши передавалась и мне, и пока когти одной ладони были заняты нежным поглаживанием миленькой попки, вторая рука ласкала бесстыжую рыжую голову, то и дело зарываясь в переплетение тугих локонов. Иногда тела касалась лёгкая дрожь от невесомых касаний импланта в странном, непонятном ритме.

— У тебя не только коготки на высоте, котик. Твой язык — вообще улёт! — слова девочки казались бесплотными, проникающими напрямую в сознание — настолько были тихи и при этом отчётливы. — Мне давно уже не было так хорошо…

— Кари, мои ласки — лишь жалкое подобие твоих… — в голове вновь всплыли кадры начала нашего рандеву.

…Как партнёрша гибко вырывается из моих рук… Как бросает на ложе и кидается следом, но вовсе не затем, чтобы оседлать, продемонстрировав через это свой республиканский гонор — напротив, с десяток страстных поцелуев во внутреннюю часть моих бёдер, и губы снежки впиваются в страждущую плоть. А потом в дело вступают остренькие, аккуратные зубки, стискивающие крайнюю плоть, впивающиеся в неё неостановимым механизмом удовольствия. Упругий настойчивый язык добавляет пожара, и вот я полностью проваливаюсь в даруемое мне наслаждение, видя перед собой лишь ведьмовскую зелень глаз.

Даже когда девочка через пару минут, осознав, видимо, что не сможет долго сдерживаться, усаживается валетом, не прекращая свою чувственную игру, это нисколько не выправляет ситуации. Хочется ласкать её до невозможности нежный женский цветок, касаться чувствительных зон когтями, иногда даже впиваясь кончиками — в моменты особенно острого чувства. И вся эта игра ни разу не успокаивает — она лишь усиливает мои собственные ощущения. Минут десять, никак не меньше, рыжая кошечка беснуется на мне, напрочь теряя себя. Только спустя эти бесконечные, растянутые в вечность минуты самоотверженную ласку сменяет калейдоскоп поз — одна другой острее и нужней в тот или иной момент…

— Ну что ты, милый! Тебе это было нужно. Я чувствовала, — зелёные бездны глаз вновь возникают перед моим взором, девочка приподнимается на локотках, чтобы видеть меня всего.

— И ты вот так легко сделаешь то, что мне нужно?.. — вопрос вырвался против воли, но он реально сейчас владел сознанием.

— Да, — твёрдо смотря глаза в глаза припечатала подруга. — Там, на поляне, я поняла главное: ты воин, коготь Экспансии. Моя собственная Экспансия в другом, нужно быть честной с самой собой. И в этой своей Экспансии я вполне способна дать тебе то, чего не даст никакая кошка: уют родного очага, к которому захочется возвращаться. Где можно будет остыть от боевых будней, напитаться теплом, заботой.

— Кари. Я скоро покину пределы Республики.

— Но ты будешь возвращаться. А когда тебя не будет здесь, мы можем общаться через капсулы удовольствий. Они ведь не только для всяких извращений годятся… поверь опытной взрослой девочке. Там тебе будет уютно и комфортно. Разумеется, я не внешница… но создать своему мальчику островок комфорта вполне способна. Окружить нежностью и заботой, изредка опаляемой огнём всепожирающей страсти… Ты можешь доверить мне свои тылы в Республике.

То, о чём говорила женщина, было настолько дико и, одновременно, притягательно…

— Я уверена, кот, именно это хотела сделать для тебя Тёмная Мать. Пусть одна снежка не преуспела, отдала всю себя огню борьбы, зато я довершу начатое. Нас ведь, родов Синергии, не так много… если сравнивать с теми же метиллиями. Мы стараемся держаться вместе, помогать друг другу, вести совместную Экспансию. В своё время именно это помогло нам решиться на Эпохальную Революцию, повести за собой других… Неужели ты думаешь, я не смогу продолжить начатое твоей возлюбленной дело?.. Познакомишься с моими родичами, уверена — вы отлично поладите. Если тебе так уж необходимо несколько женщин в постели за раз — вряд ли кто-то из старших сестёр по роду сможет пройти мимо такого видного мальчика… Но ведь не это главное, ведь так?..

— Ты не понимаешь всего, девочка, — пришлось силой отгонять навеянное рыжей искусительницей наваждение.

— Ну так объясни! Кошки ведь никогда не привязывают своих котов… Ты формально свободен, в особенности — здесь, в Республике, после боевых операций за гранью. Тем более ты — Герой Республики, никто не станет на тебя давить. Ты нужен нам всем как символ.

— Дело не в этом. Ты просто не знаешь. Там, где я получил вторую планету, произошло много всего… А ещё там было три линкора, два из которых я развеял в космическую пыль. При этом погибла кровная моей Ри, погибла от моих собственных полей, до конца решив сопровождать меня в той самоубийственной авантюре… Вдумайся в этот факт, снежка: два линкора было уничтожено… одним человеком. Мечником. Представь теперь мегаполис. У него нет таких щитов, как у линкора. Нет такой энерговооружённости. На месте города будет кратер, нескольких километров в диаметре. Или удар в недра планеты… Он способен нанести ей фатальный вред. Неужели ты полагаешь, Орден отпустит с поводка такое оружие?!. Позволит ему спокойно расхаживать по Республике, позволит свить уютное гнёздышко под боком очаровательной снежки?..

— Два линкора… — выдавила республиканка, и её зелёные глазищи, казалось, стали ещё больше. — Один?..

— На жалком истребителе. Только моя голая сила против острия флота целой цивилизации.

— Ты прав, они не оставят эту силу бесхозной… Но ведь ты республиканец… Зачем тебе…

— Я недавно рассказывал про одну свою боевую подругу. Высшую Ордена. Её ради меня выдернули с Псиона, где та вершила политику Республики. Наш с ней разговор всегда начинается с одинаковой фразы: «Мой лорд…».

— Она… считает тебя псионцем?!. - догадка ясной вспышкой озарила милое личико.

— Моя родословная очень непроста, девочка. Орден её закрыл даже от Верховной Дальней разведки. Поэтому, милая, никакого гнёздышка мне в Республике не свить. Пройдёт немного времени, и я окажусь по ту сторону черты, на острие. Там, где коса республиканских флотов нашла на камень полей Псиона. Подозреваю, обратная дорога для меня вообще будет закрыта — разве что удастся вырваться «на побывку», да и то под надзором. Если бы не валькирии, отбившие меня у Ордена, сидеть бы мне в орденской Штаб-квартире и не отсвечивать… Нет, всё слишком сложно. Я здесь и сейчас разговариваю с тобой лишь благодаря самоубийственной жертве Тёмной Матери, начавшей собственную игру в интересах фракции, запустившей механизм интеграции меня в валькирии. Поэтому давай не будем излишними оптимистами. Просто возьмём от жизни то, что можем — здесь и сейчас.

— Нет! Я сказала своё слово, Меч Республики, — глазки очаровательной снежки метали громы и молнии, она выглядела решительной и пылающей. — Пусть не мне тягаться с Орденом, но ты всегда сможешь рассчитывать на меня и мой род. Даже если что-то случится лично со мной, родные сёстры примут «знамя». Ты нуждаешься в моей сестре по ветви под боком. Я вижу. Кошки же слишком… бойцы, чтобы стать для тебя надёжным тылом.