Превозмоганец-прогрессор. Книга 2 - Усов Серг - Страница 11

– Баба Жаба? – не понял Игорь.

– Вдова Шпаз, – хихикнула, поясняя, иск-магиня.

Лойм с Кольтом вернулись часа в два, если верить надёжным командирским часам попаданца, и приготовленный обед пришлось подогревать – Егоров с иск-магиней до прихода друзей за стол не садились, ждали.

Первый блин прогрессорства комом не оказался – сам владелец магазина, вызванный одним из продавцов, высоко оценил осветитель-горелку, купил все принесённые изделия и попросил доставить ещё. Разумеется, магические зажигалки тоже были оплачены, зато пара стремян, после их разглядывания хозяином торгового заведения и выслушивания им объяснений Лойма, вернулись назад в особняк вдовы Шпаз.

– Он выразился, дескать, ерунда. Женщинам бы подошло, но пелонские предпочитают не ездить в мужских сёдлах. – Кессер сел за стол последним и единственным в их компании, кто не помыл перед едой руки, сказал, что не замарал. – Может, кому другому попробовать предложить?

– Что бы ещё понимал этот торгаш, – пренебрежительно отмахнулся Игорь. – Предложим. Но не в Пелоне. И так, я считаю, хорошо получилось – больше одиннадцати доров. Эх, заживём.

Как выяснилось за столом, причиной задержки Лойма с Кольтом в городе явилось то, что эти два обормота – большой и маленький – не смогли отказать себе в удовольствии посмотреть на казнь какого-то бедолаги, уличённого тайной службой в крупном мошенничестве с поставками фуража для кавалерии герцогини.

Судя по восторженному рассказу Кольта, в этом мире тоже додумались до подобия испанской гарроты, когда привязанному к столбу человеку сзади воротом медленно затягивают на шее плоскую металлическую удавку. Толпе зрителей при этом, к её восторгу, демонстрируется, как у казнимого от наступающего удушья вываливается язык, выпучиваются глаза и кривится в жуткой гримасе лицо. Игорь прервал братца.

– Ты считаешь это нормальной темой беседы за столом, Кольт? – И с досадой посмотрел на Лойма, чтобы наткнуться на чистый, незамутнённый взгляд: «А что такого?» – читалось в нём.

До вечера Игорь с бывшим десятником изготовили из имеющихся заготовок ещё один светильник и вдвоём сходили на ближайший постоялый двор, расположенный здесь же, за городскими стенами. Кольта с собой не брали, впрочем, тот и не обиделся – в момент, когда мужчины сообщили о своём уходе, пацан как раз забирал за фук у Тании фишку.

– Ну что, ты спать? – спросил Лойм, когда они вернулись с посиделок в трактире.

– Ага, а чего ещё делать? – умеренная доза выпитого местного пива настроила попаданца на философские размышления, которыми он предавался всю дорогу до особняка, не сильно вслушиваясь в разглагольствования хорошо принявшего на грудь соратника. – На задний двор только схожу, а то эль наружу просится.

Построенным клозетом типа сортир из компаньонов пользовался только землянин. Его друзья идею дружно проигнорировали, но и над своим командиром по этому поводу не ёрничали. Игорь тоже на своём не настаивал.

Ни одна из лун ещё не взошла, но привыкшие к темноте глаза Игоря, едва он только помыл руки в стоявшей рядом с нужником бадье, разглядели, как одна из досок забора сдвинулась в сторону, и услышал тихое всхлипывание.

Местных бомжей ни попаданец, ни иск-магиня с Лоймом нисколько не боялись, поэтому сигналку со стороны речки-вонючки и помойных куч Тания не ставила. Получается, что зря?

Егоров постарался слиться с оградой, что, в общем-то, в такой темноте было несложно, и замер, прислушиваясь и приглядываясь.

На территорию особняка проникла, если судить по размерам тени и тонкому, едва слышному плачу, какая-то девушка. Она, медленно и осторожно ступая, обходя деревья и чуть не зацепившись за качели, приблизилась к особняку и поскребла по ставням, закрывающим узкий проём в комнату Айсы – ночами становилось свежо, поэтому окна открытыми не держали.

Тени пришлось ещё дважды повторить свою попытку дозваться рабыню, пока та наконец не услышала.

– Эмиля?! – шепотом удивилась Айса. – Что ты здесь делаешь ночью?

– Айса, я…

– Хотя… подожди… Давай руку, пролазь.

В ночном безмолвии слова гостьи и рабыни попаданцу были хорошо слышны. К его удивлению, гостья умудрилась протиснуться в узкое окошко.

Подслушивать плохо? Как бы не так. Егоров бесшумно приблизился к оставшемуся открытым проёму.

Глава 6

– Что случилось? – тихий голос Айсы выдавал её неподдельную тревогу. – Ну же, Эмиля, перестань плакать. Скажи, кто тебя обидел? – Послышалась возня, неразборчивое бормотание рабыни, и вскоре загорелась одна из тех простых спиртовых горелок, которые Игорь изготовил ещё в первый день проживания в особняке. – Ох, да у тебя же кровь капает из-под платья. Не вставай, сиди. А где Парн?

– Не знаю… я… его сегодня не видела. Айса… Айса… он меня… я думала… а там Добряк… сволочь… Айса…

Всхлипывания гостьи перешли в сплошной скулёж.

Подобно пушкинскому царю Салтану, подслушавшему разговор трёх девиц насчёт того, что каждая из них бы сделала, стань она царицей, Игорь терпеливо дождался прояснения обстоятельств появления Эмили в особняке вдовы Шпаз.

Хорошо, с одной стороны, что иск-магиня не озаботилась сигналкой с тыльной стороны особняка – сейчас бы уже она была здесь и могла сгоряча чем-нибудь приложить незваную визитёршу.

«Наверное, Тания решит, что у меня запор», – сыронизировал попаданец, продолжая слушать, как рабыня, словно клещами, вытягивает из своей подруги подробности свалившейся на бедолагу беды.

Огул Ремис, главарь одной из трёх банд, поделивших город и предместья между собой, оказался к тому же ещё и насильником, не особо разборчивым в отношении жертв своих домогательств, и не ограничивал при этом своих извращённых фантазий.

Эмиля – как понял Егоров из контекста разговора девушек – была подругой, по сути, невестой некоего Парна Кулика, который, благодаря покровительству и протекции главаря, несмотря на свою молодость, руководил в банде всеми ворами и воровками, кстати, гостья являлась одной из них.

Прошедшим днём одна из девушек бандерши Добряка нашла Эмилю, когда та только вернулась с удачной работы на дворцовой площади – напротив ратуши казнили проворовавшегося чиновника, а во время судебных расправ люди Парна Кулика, да и из других соперничающих банд всегда имели очень хороший доход.

«Не раздевайся, – остановила шлюха воровку, собравшуюся в своей комнатке, которую снимала в доходном доме Виллига, отдохнуть перед вечерней работой. – Сальва сказала, чтобы ты срочно к ней пришла».

Думая, что какая-то неприятность произошла с её любимым Парном, Эмиля кинулась в бордель Сальвы. Там её и поджидал Добряк, накануне увидевший девушку через окно своего кабинета и возжелавший с ней позабавиться. И развлёкся так, что гостья Айсы до сих пор исходила кровью, текущей у неё по ногам.

– Я не знаю… не знаю, что ему скажу. – Всхлипывать гостья перестала, но иногда постанывала, Айса хоть и оттёрла тряпкой кровь у подруги, но, понятно, от болей не избавила. – Парн, ты не смотри, что он… такой весёлый всегда, он знаешь какой смелый? И Добряку он, конечно, обязан… но если я скажу, что со мной… Парн ведь ночью может прийти…

– Ты никуда не пойдёшь сейчас, – твёрдо сказала Айса. – Ложись на мой топчан, а я и на полу переночую. Хозяева хоть и рано встают…

– Хозяева? – душевная и физическая травмы не лишили Эмилю способности соображать.

– Да, ты же ещё ничего не знаешь. Баба Жаба всё же смогла найти на меня покупателя. Лойм Кессер, он не местный, откуда-то с севера, с ним… – рабыня замялась, а Игорь напрягся. Не то чтобы в этот момент он опасался выдачи тайны иск-магини – сейчас Егоров в состоянии легко купировать угрозу распространения сведений о его напарнице, – но ему стало интересно, сдержит ли Айса обещание, данное Тании, и не проболтается ли своей, как понял попаданец, единственной и настоящей подруге? – с ним ещё два компаньона и мальчишка. Жаба им особняк сдала… – она не выдала ставшую ей известной тайну. – Так, это пока неважно. Давай ложись. Отдохни. Перед рассветом разбужу…