Альтернатива для грешников - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 45

– Ты чего такой зажатый?

– Я два дня не спал. И меня несколько раз чуть не убили, – нервно сказал я. Мужчине всегда неприятно, когда ему говорят о таком.

– Извини, – сказала она, – я не хотела тебя обидеть.

– Я не обижаюсь. Просто говорю все как есть.

– Мы едем в Харьков? – спросила она меня.

– Куда-нибудь подальше, чтобы тебя спрятать. Денег у тебя хватит на несколько месяцев, даже на несколько лет. Лишь бы тебя не нашли.

– Ты думаешь, они пришли меня убить? – спросила она вдруг.

– Нет, они пришли с тобой познакомиться, – проворчал я.

– Но почему они хотели меня убить? Я ничего им не сделала.

– Ты была с нашей группой. Видно, кто-то решил, что ты слишком много знаешь.

– Я же ничего не знаю. Зачем меня устранять?

– Все было продумано таким образом, чтобы мы застали Скрибенко на квартире с Коробковым в тот самый момент, когда туда приедем. И приедем вместе с тобой. Подожди… – Я вскочил, ударившись головой об верхнюю полку.

– Осторожнее, – крикнула она.

– Тебя послали вместе с нами, – взял я ее за руки, – тебя послал Горохов. Значит, он знал, что там будет. Значит, поэтому он врал нам насчет фотографии. Тебя послали специально с нами, чтобы ты могла зафиксировать этот скандал. Как же я этого сразу не понял. А Михалыч считал его своим другом и поехал его найти. Они его убьют. – Я сел, не обращая внимания на свою наготу.

– Меня послал не Горохов, – сказала она.

– Как это не Горохов? Я же сам видел, что он пришел и приказал подполковнику Звягинцеву взять тебя с собой.

– Ничего ты не видел. Я приехала в управление только после того, как мне позвонили и разрешили принять участие в боевой операции.

– Когда тебе позвонили?

– Примерно часов в девять. Наша газета давно подавала заявку в министерство с просьбой разрешить принять участие в операции. А я специализировалась на криминальных репортажах.

– Подожди, – схватил я ее за руку, чувствуя, как снова начинают гореть щеки, словно у меня поднимается температура, – когда вы подавали эту заявку?

– Месяца два назад. Но нам не разрешали. В МУРе говорили, что нужно получить разрешение руководства московской милиции, в ГУВД говорили, что нужно разрешение министерства. В общем, нас так отфутболивали месяца два. Пока наконец мне не сообщили неделю назад, чтобы я была готова к выезду на место с группой. А вчера, вернее уже позавчера вечером, мне позвонили.

– Откуда позвонили?

– Из министерства. Сказали, чтобы я приехала в управление и подошла к полковнику Горохову, которому поручено разрешить мне принять участие в такой операции.

– Кто именно позвонил?

– Откуда я знаю? Он назвал какую-то фамилию, но я не помню. Обычный дежурный. Он сказал, что он подполковник.

– Он сказал, чтобы ты приехала в управление?

– Да. Он сказал, что все согласовано.

Я постарался успокоиться. Я помнил, что мне сказал Леня Свиридов. Он получил сообщение от Метелиной в одиннадцать часов вечера. В два часа ночи мы выехали на задание. А к Людмиле позвонили раньше. РАНЬШЕ! Значит, они знали, что мы поедем на задание, что в одиннадцать позвонит Метелина, а в два будет боевая операция. ОНИ ЗНАЛИ!

– Теперь сосредоточься и вспомни, когда тебе позвонили, – сказал я, глядя ей в глаза, – я тебя очень прошу, вспомни. Если можно, с точностью до минуты.

– Это я точно помню. Я как раз досмотрела по НТВ «Итоги». Киселев, конечно, любит выпендриваться, но у него всегда масса интересной информации.

– Когда начинается эта программа?

– Ровно в девять.

– Значит, тебе позвонили в десять, – кивнул я. Теперь не оставалось никаких сомнений. Тот, кто позвонил, или тот, кто разрешил этот выезд, знал заранее о готовящейся провокации. Теперь нужно было узнать, кто это мог быть.

– Мне нужно сойти с поезда, – вскочил я.

– Не в таком виде, – усмехнулась она.

Я бросился одеваться.

– Может, ты вспомнишь фамилию дежурного? – спрашивал я, натягивая носки.

Она сидела, поджав ноги. – Ты хочешь оставить меня одну? – спросила она.

– Господи, – я чуть не упал, – неужели ты думаешь, что мне этого хочется. Но я должен выяснить, кто звонил. Понимаешь? Одевайся быстрее.

– Ты же полчаса назад говорил, что самое главное – это вывезти меня в Харьков. А теперь соскакиваешь, как обычный мужик?

Вагон дернулся, и я все-таки упал. Попробуйте надеть трусы при такой качке, да еще ругаясь с женщиной.

– Я никуда не соскакиваю, – нервно сказал я, – я просто хочу позвонить с первой же станции. – Проклятые трусы никак не надевались.

– Но для этого не обязательно сходить с поезда, – закричала она, – можно позвонить прямо отсюда. – Она встала и сняла куртку с вешалки. И достала… Что бы вы думали? Мобильный сотовый телефон. Вот это дела.

– У тебя есть такой телефон? – изумленно спросил я.

– Конечно. Я же тебе сказала, что часть денег за квартиру ушла на разного рода мелочи. В том числе и на этот телефон.

Я смотрел на нее, ничего не говоря. Она, видимо, прочла что-то у меня в лице, потому что села, глядя мне в глаза. В руках у нее по-прежнему был телефон.

– У тебя есть такой телефон? – спросил я дрогнувшим голосом.

– А почему это тебя так удивляет?

– И он был у тебя вчера ночью?

– Да, был. В моей куртке. Но на ночь я его обычно отключаю. Почему у тебя такое лицо?

– Ты взяла телефон вчера, когда поехала с нами?

– Я не понимаю, почему ты спрашиваешь?

– Мы были убеждены, что о выезде наших сотрудников мог сообщить кто-то из наших. Но все три наших телефона можно легко проверить. А о твоем телефоне мы ничего не знали.

– Ты хочешь сказать, что это я позвонила? – не поверила она услышанному. – Ты совсем рехнулся. Зачем мне это было нужно?

– А зачем они пришли тебя убивать?

– Откуда я знаю? Ты же только что говорил другое.

– Я не знал, что у тебя был телефон.

– А теперь знаешь. Ты считаешь, что я такая дешевка? Что я могла подставить ваших ребят?

– Откуда у тебя такие большие деньги? – закричал я.

– Я объясняла: продала квартиру.

– Почему я должен тебе верить? Сегодня погибли пять моих товарищей. Пять человек убиты, а ты мне говоришь о телефоне только сейчас. Что я должен думать о тебе? Почему они хотели тебя убить? Может, потому, что ты была главным свидетелем?

Она вскочила, что-то ища.

– Чертов кретин, ублюдок, – ругалась она.

Я молча смотрел, как она что-то ищет.

– Что ты ищешь? – спросил я ее.

Она, не отвечая, продолжала искать.

– Кретин, – продолжала она меня ругать, – подонок. – Наконец она закричала: – Куда ты дел мои трусы?

Я пожал плечами. В этот момент постучали изо всех сил в стенку нашего купе. Мы, видимо, не давали спать людям. Я привстал, чувствуя, как подо мной собралась простыня. И увидел ее трусы. Черт бы меня побрал.

– Вот они, – сказал я, протягивая ей трусы.

Она взяла их и вдруг начала смеяться. Видик у нас был, конечно, потрясающий. Я стоял голый, в одних носках. А на ней был только бюстгальтер. Она смеялась сквозь слезы, а потом мы снова поцеловались. Я думал, все это займет у нас минут пять, не больше. Все-таки это случилось второй раз за ночь, и я к тому же не спал двое суток. Но все получилось даже лучше, чем в первый. Мы занимались любовью еще полчаса. И только когда немного успокоились, я сказал ей:

– Нужно было давно мне сказать о телефоне.

– Я не знала, что тебя это так волнует.

– Ладно, уже все, – примирительно сказал я, – извини.

– Сейчас как раз время ругаться, – усмехнулась она, – у нас с тобой все пополам. Сначала убийство, потом любовь, скандал, потом секс. В общем, все пополам.

– Если бы наши шансы были пятьдесят на пятьдесят, я бы только радовался, – честно признался я, – когда бросаешь монету, то знаешь, что у тебя есть пятьдесят процентов. Орел или решка. А в нашем положении сто против одного. Монета в любом случае ложится не в нашу пользу.