Копия верна (СИ) - "Ven Harmon" - Страница 19

В этот момент альфа пытался договориться до чего-либо с другим своим омегой. Игнат, который мужа за последние пару недель почти не видел, был не доволен таким раскладом. Он надеялся, что когда Глеба выпишут, Курбатский вернётся в семью, а тот вновь собрался бросать своего законного супруга ради бывшего.

— Я переночую у Глеба, — Михаил устало посмотрел на Игната, который сидел за столом на кухне и пил коньяк, уставившись в экран телевизора. Была середина недели, но омегу это не смущало, он заливал свое омежье несчастье.

— Хорошо, — Игнат не стал поворачивать голову в сторону альфы.

— Ему нужна поддержка. Тяжело остаться одному, — Курбатский будто уговаривал самого себя в правильности принятого решения.

— А мне не тяжело? — омега соизволил отвлечься от экрана и всё-таки посмотрел на альфу. Глаза Игната оказались красными от слез.

— Игнат, — Михаил подошёл к омеге, встал на колени и приобнял за талию.

— Если ты любил его все эти годы, то зачем жил со мной? — Игнат поднес стакан ко рту и выпил одним глотком остатки коньяка. Попытался оттолкнуть мужа, но Курбатский вцепился в омегу мертвой хваткой и уткнулся лицом ему в ноги.

— Я люблю тебя! Слышишь! Люблю! — настойчиво произнес Михаил.

Возникла долгая пауза. Михаил не отрывался от мужа, тот в свою очередь коснулся волос альфы ладонью.

— А его? — прервал молчание Игнат.

Михаил не ответил, а лишь поднял полные отчаяния глаза на омегу.

— Я виноват! — проговорил альфа, протягивая руку к лицу Игната. Он погладил ладонью его щеку и подбородок.

— Иди к нему, ты же этого хочешь, — Игнат поймал руку альфы и поднес ее к носу, вдыхая естественный запах мужа. Гон охватил Михаила и с каждой минутой ему становилось все сложнее контролировать себя. Игнат это понимал.

— Я тебя хочу, — тихо произнес Курбатский, приподнялся и лизнул языком губы мужа, а затем настойчиво поцеловал.

Михаил остался с Игнатом, а Глеб, хоть и получил сообщение от альфы, что не приедет, так и не смог уснуть один. Утром он позвонил Ивану и купил билет на вечерний самолёт в Архангельск. А потом поехал к Курбатскому в отдел. Когда Михаил увидел Глеба на пороге своего кабинета, то сразу вскочил с кресла и подошёл почти вплотную.

— Я хотел… — начал оправдываться альфа.

— Забери метку, — решительно произнес Орлов.

— Прямо здесь? — растерялся Михаил. — Давай я приеду вечером, мы все обсудим и спокойно…

— Сейчас! — оборвал альфу Глеб. — Вечером будет поздно, я улетаю к Ивану.

— С твоим сердцем, — тихо произнес Михаил и потупил взгляд. Его лоб покрылся испариной, он сильно покраснел, глаза заслезились. Вчера он скинул напряжение от гона с Игнатом, а с утра принял блокирующие препараты.

— Со мной все будет хорошо. Забери. Мы сможем остаться друзьями, общаться, если ты захочешь, — Глеб говорил спокойно. — Я буду рядом, и если тебе понадобится когда-нибудь моя помощь, я помогу. И я все ещё готов работать с тобой, если…

Курбатский закрыл омеге рот поцелуем. Он не хотел больше ничего слушать. Михаил любил двух омег, но Глеба, к своему сожалению, больше. Орлов же наслаждался поцелуем и старался не думать о том, что их с Курбатским отношения, как альфы и омеги, подошли к концу. Он приобнял Михаила и прикрыл глаза. Потом альфа, оторвавшись от губ омеги, обошел его, прокрутил торчавший в двери ключ и повернулся обратно к Глебу, который теперь стоял спиной к нему. Омега потянулся рукой к верхним пуговицам рубашки, расстегнул их и обнажил место, где была метка. Михаил посмотрел на нее внимательно: шрам казался совсем белым, но четко просматривался. Тяжело вздохнув, Курбатский коснулся метки губами, поцеловал ее, а потом впился клыками. Глеб болезненно прошипел. Михаил приобнял его, успокаивающе погладил по плечу. Отстранившись, альфа посмотрел на кровавый след и укусил снова, постепенно создавая новый узор.

Из кабинета Курбатского Глеб вышел абсолютно бледным и с новым особым шрамом, перекрывающим метку и говорившим о том, что омега больше не принадлежит альфе. Позже Орлов, возможно, сведёт шрам совсем хирургически, как это сделал когда-то Игнат со своей меткой, а может быть оставит замысловатый узор из пяти укусов на память.

***

Глебу не составило труда узнать, что Юра, экстрасенс и целитель, которого все, кто его знал, называли Кит, живёт там же, где и раньше. Омега поднялся на нужный этаж и начал нетерпеливо стучать в дверь, звонок, как и много лет назад, отсутствовал. Дверь распахнулась спустя считанные секунды, и Орлов увидел альфу. Кит почти не изменился, даже не поседел.

— Чего тебе? — произнес альфа. Халат на нем был распахнут, и Глеб увидел новые татуировки на обнажённом теле Кита.

— Ты знал! — уверенно проговорил омега.

— О чем речь? Мы не виделись больше двенадцати лет, — Кит не спешил пускать Орлова в свой дом. Он достал из-за уха сигарету. — Есть зажигалка?

Глеб машинально потянулся к карману. Зажигалка всегда лежала там, даже когда омега бросал курить. Прикурив Юрию, Орлов продолжил наблюдать за его действиями.

— Ты знал, что Сережа умрет и ничего не сказал, дал свою безделушку и даже не намекнул, — Глеб чувствовал, как горлу подступает ком, слезы брызнули сами собой.

— А ты хотел бы, чтобы я тебе сказал про смерть твоего сына? Ты бы все эти годы жил в страхе и ожидании, когда это случится, а ещё лучше, накрутил бы парня, ограничивал его во всем, не давал свободы, пугал и сделал бы из него невротика, а в результате все равно получил бы бездыханное тело. Пойми, это его судьба, а от судьбы не уйдешь, — Кит протянул руку Глебу. — Ну, иди ко мне, иди.

Орлов покорно приблизился, а альфа обнял его и завел в квартиру. Отпоив Глеба своей успокоительной настойкой, Кит уложил омегу прямо на пол в комнате. Казалось, что в квартире альфы ничего не изменилось. Все тот же стол, диван и серые обои с мелким рисунком, оставшиеся из прошлого.

— Зачем динамишь хорошего альфу? — Юрий включил какой-то фоновый шум и лег на пол рядом с Глебом.

— Он сексист и ненавидит меня, — последние слезы стекали по вискам.

— Поэтому позвал тебя на свидание? — усмехнулся Кит.

— Я писал и звонил тебе, но ты ни разу не ответил, — перевел тему Глеб.

— Не хотел, — Кит прикурил самокрутку.

— Мне так плохо, — Орлов почувствовал, как слезы снова хлынули из глаз.

— Мне не легче, — Кит передал самокрутку Глебу. — Хочешь, я сейчас расскажу тебе свою самую страшную тайну, но тебе она не понравится.

Глеб промолчал и затянулся. Дым обжёг горло.

— Я видел смерть твоего щенка сотни раз во сне, ещё до того, как мы познакомились. Меня мучил этот кошмар, но я не мог понять, что он означает, а потом увидел тебя. Этот сон преследовал меня все время. Не поверишь, но я даже хотел приехать, наплевать на все моральные принципы, приехать и все рассказать.

— Что именно? — нетерпеливо спросил Орлов.

— Твой сын — мой истинный.

— Что ты несёшь? Ты совсем обкурился? — Глеб резко приподнялся, отчего у него закружилась голова. Самокрутка тлела между пальцами, омега затушил ее о железную ножку стола.

— Я же говорил, что тебе не понравится, — Кит был серьёзен.

Орлов уставился перед собой. Он не мог уложить в голове информацию, которую только что услышал. Его сын — истинный альфы, в которого Глеб был влюблен, не так сильно, как в Курбатского, но все же.

— Он забрал метку? — Юрий присел рядом и коснулся губами кожи на шее омеги.

— Забрал.

Кит взял Глеба за подбородок и повернул его голову к себе. Их глаза оказались напротив. Альфа приблизился, чтобы поцеловать Орлова, но тот отстранился.

— Раньше ты желал этого, — усмехнулся Кит.

— Теперь все изменилось, — Глеб был зол на альфу, на то, что тот не спас его сына, хотя знал и мог предотвратить смерть Сергея.

— Это невероятно тяжело — знать своего истинного, но не иметь возможности быть с ним, — произнес Юрий.

— А терять своего истинного? — голос омеги дрогнул.

— Я готовился, — Юрий достал обычную сигарету и закурил.