Запретный контент (СИ) - "Ven Harmon" - Страница 3

— Не было подходящего повода, — Курбатский достал зажигалку и прикурил Глебу. — Так ты не против?

— Что за спектакль? — Орлов затянулся и выпустил клубы дыма в приоткрытое окно.

— «Отелло», — Михаил также закурил. — В твоем любимом театре Станиславского и Немировича-Данченко.

— Актуально. Ну что же. Не могу отказать себе в удовольствии.

— Уйдем завтра пораньше. Я заеду в шесть.

— Прекрасно. Игнату привет. Как сын? — Глеб повернулся и посмотрел на альфу. Выражение лица того никак не изменилось.

— Растет.

Омега сдержанно улыбнулся и продолжил разглядывать альфу, который когда-то принадлежал ему.

— Любишь его?

— К чему такие вопросы? — Курбатский понимал, к чему клонит Орлов.

— Нашего сына ты бы любил так же?

— Глеб, умоляю! — без упрёка взмолился альфа.

Этот омега выжил после того, как получил пулю в грудь и упал с высоты третьего этажа.

Тогда, чуть больше двух лет назад, Курбатский и Орлов вместе вели дело убийцы-насильника, который играл со следователями, оставлял зацепки, завлекал, а когда Орлов вышел на него, то сам с ним связался. Глеб настолько сильно желал наказать чокнутого ублюдка, изнасиловавшего и убившего пятерых омег за полгода, что напрочь забыл о безопасности, кинув Курбатскому СМС с координатами заброшенного здания, где ему назначили встречу, только в самый последний момент.

С Глебом хитрый маньяк решил действовать так же, как и со всеми своими жертвами. Набросился сзади и накинул на шею верёвку, однако не учел, что Орлов был натренированным, высоким и гибким. Между ними завязалась драка, в результате которой убийца выхватил табельное Глеба и выстрелил в него. Омега упал на старые гнилые доски, закрывавшие дыру в полу, и провалился вниз, пролетев три этажа.

Курбатский тогда был уверен, что Глеб умрет, а значит, не будет долгих объяснений, вымаливания прощения и тяжёлого разрыва.

Омега же пережил клиническую смерть ещё по дороге в больницу, несколько недель был в коме, потерял ребенка и долго не мог прийти в себя. Прошло совсем немного времени с момента, как сознание Орлова начало проясняться, а тут как гром среди ясного неба — Курбатский заявил, что как только Глеб поправится, они расстаются.

Но омега ждать не стал. Просто послал тогда альфу заплетающимся языком куда подальше, ещё толком даже не начав вставать с больничной койки. А потом нагрянула настоящая депрессия. Глеб ощущал себя никчёмным, ненужным и больным. Мысли об увечьях не давали покоя и, казалось, блокировали его разум окончательно. Помогла только работа с хорошим психотерапевтом и реабилитация.

— Я бы отпустил тебя, даже если бы наш сын родился, — резюмировал омега и вернул свой взгляд на дорогу.

========== Глава 2. «Поле чудес» ==========

На следующий день Курбатский, как и обещал, отпустил Глеба после обеда, а сам заехал за ним вечером при полном параде. Омега был приятно удивлен и мог поклясться, что не узнал бы альфу, преобразившегося за пару часов из строгого следователя в элегантного ухажера, не будь они знакомы много лет.

Глеб уже ждал Михаила у подъезда. Он окинул альфу довольным взглядом и вышел навстречу из-под козырька подъезда. Дождь не переставал лить, казалось, что с каждым днём становилось все холоднее и холоднее.

— У нашего нового мертвого знакомого был друг в Балашихе? — начал Глеб вместо приветствия. — Он ездил к нему каждые выходные, а может, и чаще. Виктор Максимович Иванцов, двадцать три года, студент МИРЭА.

— Давай хотя бы сейчас не о работе! — возмутился альфа.

— Давай, — поддержал его Глеб. Омега отстранился, когда Михаил попытался поцеловать его, и направился к машине. Курбатский любезно открыл дверь Глебу, а затем и сам быстро сел на заднее сиденье, закрыв зонт. Такси тронулось.

— Смотаемся туда завтра, — все же не унимался омега.

Альфа тяжело вздохнул.

— Я на машине туда не сунусь. Вечная пробка на Щёлковском добьет меня раньше, чем мы приедем к пункту назначения, — попробовал отговорить Глеба Михаил. Они обязательно отправятся туда или вызовут парня на допрос в Управление, но не сейчас. Возможно, позже, когда отработают имеющиеся версии. Мифический друг, может, был, а может, нет. Человек по имени Иванцов Виктор Максимович действительно существовал, но знаком ли он с убитым? Информация о нем всплыла от одногруппников погибшего Смирнова, с которыми омега имел натянутые отношения, потому что, как выяснилось, зачёты сдавал вовсе не головой, а другим местом.

— Своим ходом поедем. На маршрутке, — Глеб загадочно улыбнулся и посмотрел на реакцию Михаила. Тот ошарашенно уставился на омегу, одна бровь приподнялась, а левый глаз, того и гляди, был готов задёргаться.

— Любишь же ты экстрим, Орлов, — выдавил из себя Курбатский и предпочел оставшееся время помолчать.

Спектакль произвел на Глеба впечатление. Он не был в театре с тех самых пор, как они с Курбатским занялись фатальным для Орлова делом. Для многих скучная опера оказалась как никогда кстати для нынешнего мироощущения Глеба. Ещё в гардеробе он позволил Михаилу снять с себя пальто, позволил ухаживать за собой, так это делают нормальные альфы на свидании с понравившимся омегой. Глебу было приятно осознавать, что он нравится, что он интересен, а возможно, и все ещё любим. Джентльмен из Курбатского всегда был отменный.

Во время антракта Михаил взял по бокалу шампанского и они с Глебом выпили. Омега давно не пил, поэтому ему показалось, что алкоголь сразу ударил в голову.

— Как настроение? — спросил Михаил, поймав задумчивый взгляд Глеба.

— Неплохо, — Орлов сдержанно улыбнулся.

— Все думаешь о работе?

— Нет.

— А о чём?

— О нас! — Глеб уставился в голубые глаза Курбатского. Альфа не отвел взгляда, не напрягся, не испугался. Он просто не знал, что ответить. Омега заметил это. — Не надо. Не думай над ответом.

— Пойдем в зал, — Михаил допил шампанское. Глеб внимательно следил за альфой. Анализировал каждое движение. Это у Глеба всегда получалось хорошо; поймать настроение и понять, как действовать дальше.

После спектакля Курбатский проводил Глеба до дома. Дождь перестал лить, и небо неожиданно расчистилось. Орлову даже показалось, что он увидел звёзды.

— Зайдешь на чай? — поднявшись на свой этаж, спросил альфу Глеб.

Вместо ответа Курбатский вжал омегу в дверь и впился в его губы, а затем и шею. Глеб же трясущимися руками потянулся к ширинке альфы, но тот его остановил.

— Открывай дверь! — оторвавшись от своей метки, скомандовал Михаил. Орлов достал ключи и попытался сосредоточиться, отбросив дикое желание, нужно было совладать с замком.

Курбатский буквально втолкнул Глеба в квартиру, когда у того наконец получилось открыть дверь. Михаил протащил омегу в большую комнату, попутно включая свет и кусая Глеба. Животные инстинкты возобладали у обоих. Курбатский повалил омегу на диван. Он целовал его. Места, куда приходились укусы, жадно зализывал. Глеб отвечал тем же. Не медля больше ни минуты, Михаил расстегнул рубашку Орлова и внимательно осмотрел шрамы. Один из них расцвел прямо по центру грудной клетки, там, куда раньше пришлось пулевое ранение. На светлой коже альфа увидел ещё множество следов, которые абсолютно не соответствовали внешности омеги. Михаил засмотрелся.

— Не нравлюсь? — вывел альфу из ступора Глеб.

— Нравишься! — Михаил буквально задохнулся от яркого и дурманящего аромата, который исходил от омеги, хотя до этого чувствовал только парфюм, забивавший напрочь естественный аромат Орлова. Теперь же стало ясно, что Глеб безумно хотел его, и это было лучшей наградой для альфы.

Курбатский расстегнул пряжку широкого ремня на брюках Глеба, а затем нервно коснулся молнии. Он помнил о больной ноге и о том, что Орлов был сильно травмирован. Михаил осторожно стянул брюки с омеги и сам стал торопливо раздеваться. Яркий свет люстры раздражал, хотелось больше интимности, хотелось поскорее слиться с желанным телом, а не тратить время на раздевания или организацию соответствующей случаю обстановки. Глеб, будто почувствовав мысли альфы, хлопнул в ладоши пару раз, и свет потух; осталась только синяя подсветка вдоль потолка. Омега потянулся за поцелуем, когда увидел, что альфа скинул брюки и снова был готов заняться его телом.